По комнате пополз горячий запах яблок в корице и жареных орехов.
– Угадай что это! – в нетерпении, кондитер заложила руки за спину, покачиваясь с пятки на носок. Она напоминала ребенка, желающего побыстрее подарить новогодний подарок, но запрещая себе дарить, пока собеседник не угадает, что же это за подарок.
Кейспер всмотрелась в противень на которой лежала стеклянная тара. Внутри искрилось сладким паром рыжевато-желтая смесь, напоминающая кекс.
– Ну, зная тебя, Амбри, могу предположить, что это… кекс?
Девушка вскинула руку.
– Нет! Не угадала! Это… пирог, и он с тыквой и яблоками! – и девушка горделиво выпрямилась, предвкушая как они соберутся за столом и отрежут по куску. – А у Тота угольки.
Тот выпрямился, смерив ее скучающим взглядом, перемешанным с легкой осенней хандрой. И единственное что ей всегда удавалось распознать в его взгляде, так это скуку от презрения всех вокруг. Следом он театрально прислонил худую руку ко лбу, мысленно призывая богов избавить его от идиотов вокруг. А затем, смиловавшись и сделав скидку на откровенный идиотизм сестры, даже не повернувшись в ее сторону, ответил таким тоном, словно это был совершенно очевидный факт:
– Это была твоя идея.
– Не обращай внимания, – Амбри неловко улыбнулась, поглаживая косички. – он сегодня не в настроении. Впрочем, как и всегда.
Вздохнув как учитель, понявший, что нерадивый двоечник после часа объяснении все равно ничего не понял, Тот уныло направился к печи и (а может ей и показалось) толкнул недовольную девушку. Печка вновь разинула пасть, подобно драконам, выдыхая клубы огненного пара. На столешнице оказалась противень со стеклянной тарой в которой втискивались синабоны.
Камин затрещал и завился дымом.
– Ну-ка, ну-ка, – Каспер дымком выскользнул из камина, направившись в сторону стола, но врезавшись во что-то невидимое. Нахмурившись, он не отступил, рассматривая с дальнего расстояния выпеченные угощения. – Надеюсь в этот раз у Тота все получилось! – хихикнув, сероватый туман взвился и осел у ограды, с интересом поглядывая на дегустацию.
Кейсп попробовала сначала кекс, просто потому что он был значительно безопаснее. Затем взяла скрученное угощение с корицей и, предварительно осмотрев на наличие черных отметил, откусила его. На зубах что-то прохрустело, рассыпаясь в порошок, отдавая горьким деревом. Снова?
Амбри не сиделось на месте. Она вскочила, подошла к девочке, покружилась, перед тем как задать свое:
– Ну как? – словно эти синабоны принадлежали ей.
Девочка помолчала. Она знала, магия и способности Тота нуждаются в доработке. Да что говорить? Они всегда в ней нуждались. Вот только сам брат, возвышаясь худощавым эверестом, никогда бы этого не признал. Она с трудом проглотила, чуть не застрявший в горле кусок и попыталась улыбнуться, не показывая зубов. И лишь только взглянув на брата, чуть сощурившись, кивнула.
В один момент на нее посмотрел небольшой, суженный глаз, обрамленный белыми пятнами чешуек, перемешивавшимися с темно-синими. Кейсп отшатнулась. Казалось, это сон. Она взглянула на пол. Да, там все еще стояли туфельки, застегнутые на ногах и подол темной юбки все так же колыхался.
– Кейсп, все в порядке? – слышалось где-то отдаленно.
Она вновь подняла взгляд. Перед ней в темных брюках и коричневом рубахе стояла знакомая, вытянутая фигура. Из горла одежды вытягивалась длинная, синяя шея, переливающаяся в зеленоватый цвет. Завершалась она небольшой головой с хохолком из трех перышек и острым клювом. Клюв открылся и заговорил знакомым голосом, а широкие крылья недовольно уперлись в бока:
– Да что с ней сегодня?
К собеседнику повернулась птичья голова сестры, обрамлённая бело-голубыми перьями
– А угадай! – она ткнула в него черно-голубым крылом. – Ей уже скоро плохо будет от твоей выпечки! Я говорила тебе – делай вручную, – она растопырила перья с черными линиями. – Нет! Я же всемогущ! Я гоняю стадо туч!
– Так это я виноват? – маленькая голова на длинной шее повернулась в ее сторону, открыв клюв, предупредительно зашипев и щелкнув. Позади на метр, если не больше, волочился длинный хвост из сотен тонких перьев с глазками. – Это была твоя идея. «Давай испечем что-нибудь, порадуем маму, она ведь скоро уезжает!» Ты меня затолкала сюда, пригрозив что Кейсп будет голодной, – тонкие перья воинственно поднимались, распушались, вставали в ряд, подробно армии солдатиков с глазами вместо лиц. Они выстроились в длинный, широкий веер, загораживая путь и столешницу, собирая на себе весь свет комнаты. – Вместо всего этого, – огромная птица медленно надвигалась на голубую сойку, воинственно выставившую яркий хохолок. – я мог бы заниматься более важными делами, а теперь, когда я постарался, ты еще называешь меня идиотом?
– Не переворачивай слова, Тот. И не строй из себя жертву, ты выл от скуки и хотел чем-нибудь заняться!
– Не может быть, – только прошептала девочка, но ее никто не услышал в шуме ссоры. Тогда, она медленно положила синабон с серой, от золы и копоти, серединой и осторожно сдвигаясь, к лестнице, скрылась за углом.
Туфельки аккуратно прошлись по ступеням. На втором этаже бабушка, покачиваясь в кресле, в своей комнате, спала с вязаньем в руках. Девочка шустро забежала к себе и закрыла дверь. Маленькая комнатка, окутанная шерстяной темнотой. На деревянном полу кровать со сползающим кремовым одеялом. У окна, за которым виднелись деревья, окрасившиеся в цвета тыкв, стоял столик с книжками и свитками. У стены размещались деревянные шкафы с одеждой и полками, и ящиками. Чуть подальше полки с книгами и маленькая палатка из стульев и темно-зеленого покрывала. Внутри висели гирлянды, потухшие в заботливой уберегающей темноте.
Кейсп прошла к шкафам и с шорохом открыв, достала свечку на подставке, серебряную ручку которой образовала змея. Чиркнув спичкой, девочка подпалила бежевую свечу и закрыв дверцу шкафа, установила подсвечник на столе, разбираясь в свитках. Все бумаги уложились в полки и ящики на свои места и Кейсп рухнула на деревянный стул, рассматривая потолок. Нужно будет принести в комнату торбу, показать всем грибы и тоже что-нибудь с ними сделать. Она вспомнила Тела и его добродушное выражение лица. Почему они не виделись раньше? Даже смешно, она знает почти всех в деревне, как же могла упустить его из виду? И птицы на кухне. Странное дело. Да, его нужно записать! И через мгновение, она выскочила из комнаты.
Бабушка всегда открывала дверь в своей комнате, чтобы слышать Тота, Амбри и прийти, когда нужна помощь, то есть, когда можно будет еще что-нибудь изменить до глобальной ссоры. Так и сейчас, сняв туфельки, чтобы не стучать по полу, девочка шустро проскочила в комнатку и убедившись, что бабушка продолжает спать, медленно открыла ящик одного из шкафов. Внутри валялись тканевые мешки с пчелиным воском, связки суженых трав для окуривания, спички и коробки, маятники и редко находились руны на аметистовых камнях. Из ящика тянулся запах елки с примесью сушеной лаванды. Да, именно так и пахла ее книжка, объемная, с кожаной обложкой и потрепанными страницами. Бабушка всегда хранила ее там. Кейсп медленно закрыла шуршащий и стукнувший деревянный ящик и замерев, поняв, что все в порядке, выскользнула из комнаты, забежав с свою, затянув туда туфельки и прикрыв дверь.
На пожилом лице медленно расцвела легкая улыбка, подобная улыбке учителя, понявшего, насколько старания и время вложенные в ученика были не напрасны. И в такие моменты казалось, даже бусы из можжевельника сияли в темноте и пахли смолянистее чем обычно. Бабушка приоткрыла глаза, взглянув на чуть не закрытый ящик, проблема которого всегда оставалась в тугом закрытии до конца. И вновь качнувшись на, прошуршавшей соломой, кресле, она прикрыла глаза, продолжая вслушиваться в стук посуды и поругивания брата и сестры на кухне. Но вскоре эти звуки утихли. Послышался деревянный стук закрывшейся двери и шорох залетевших на порог листьев.
