– Я хоть вот и не русский, но очень сильно полюбил Россию. Не знаю, откуда у меня это, в роду, насколько мне известно, у меня русских не было. Но здесь же реально есть где развернуться.

– А почему ты остановился на Сочи? У нас еще выращивают виноград в Крыму, Чечне, Ингушетии и Дагестане, на Дону, в Адыгее и Северной Осетии, даже в Томской области. Почему Сочи?

– Я выбрал Краснодарский край. Присмотрел завод. Предприятие было убыточное, оборудование старое, не справлялось. Место мне понравилось. Я купил, моментально модернизировал завод, построил отель. Тебе ведь мой отель понравился?

– Честно?

– Ну, конечно!

– На мой вкус ты переборщил с роскошью.

– Что значит «переборщил»? При чем тут борщ? Это ведь суп?

– Ладно, не напрягайся. Просто у нас так говорят, когда чего-то слишком много, чрезмерно. Слишком богато.

– Это твое личное мнение.

– Конечно, – согласилась она. – На вкус и цвет товарищей нет.

– Еще одна русская пословица?

– Да, – улыбнулась Яна.

– Что ты желаешь? – сменил тему Люк. – Вот телефон, любая еда в номер.

– Спасибо за предложение, может, и воспользуюсь. Пока не хочется. Завтра пойду в больницу. Должен уже мой… суженый в себя прийти.

– Яна, я хотел тебя просить… Мне очень надо, – несколько смутился итальянец.

– Смотря что, – ответила Яна.

– Сегодня вечером, фактически ночью здесь будет большой праздник. Вечер, посвящённый Дионису – богу виноградарства.

– Меня уже затошнило. Извини, я еще не отошла.

– Нет, ты можешь совсем ничего не пить. Это не попойка, а праздник, мероприятие. На него приедут, может, уже приехали директора государственных и частных винных заводов. Цель проекта – создать площадку для общения, получения новой информации, обмена опытом, обсуждения технологических проблем. Это всё очень важно и интересно.

– У тебя такое мероприятие на носу, а ты со мной возишься? – удивилась Яна.

– Что значит «возишься»? Я же не один всё это организовал. У меня очень хорошие помощники. Моя заместительница Изольда Игоревна, она же директор отеля, заведующий винопроизводством Глеб Артёмович. Целый штат работает. Я первый год как винодел, хорошо себя зарекомендовал как хозяйственник. В рекордные сроки сделал на заводе ремонт, поставил оборудование из Европы. Но мне важно, чтобы меня приняли в закрытый клуб виноделов. Признали мое молодое вино пусть не лучшим, но одним из лучших. Этот праздник должен стать моим пропуском в элитарный клуб виноделов России.

– Планы у тебя амбициозные и, наверное, правильные. Я при чем? Какой из меня знаток вина? Если честно, люблю шампанское брют. И пью его неправильно, не охлаждённым, а комнатной температуры. И не под сыры, икру и морепродукты, а с клубникой. Так что вкус у меня еще тот…

– Это неважно! Я хочу, чтобы рядом со мной присутствовала самая красивая женщина – это ты.

Яна зарделась.

– Ты быстро учишься делать комплименты. Конечно, я не самая… Но что-то во мне есть.

– Это точно. Я от тебя в восторге.

– Ты про моего жениха не забывай.

– Я не прошу ни о чем недозволенном. Только будь моей спутницей.

– Еще бы ты просил! От меня и прилететь может. Перевести? – спросила Яна, улыбаясь.

– Не надо. Я понял. Не сомневаюсь в тебе. Пока жених всё время рядом не может быть, прошу, стань королевой мероприятия.

– Звучит очень заманчиво. Но нет. Извини…

– Я могу что-то сделать, чтобы ты изменила свое решение? Буквально всё? Хочешь, звезду тебе куплю? – спросил Люк.

– Уже есть и вроде как не одна. Слишком много звёзд, посвящённых Яне Цветковой в космосе, к добру не приведут, – уклончиво ответила Яна.

– Я хотел хоть один вечер побыть счастливым. Это разве много?

– Увы, иногда да. Найди себе другую богиню.

– Нет, значит, этот вечер я проведу один. Это мое решение. Пусть все будут с жёнами и подругами. Надеюсь, это не повлияет на мой рейтинг.

– Не дави на жалость, – прокомментировала Цветкова.

– Я удаляюсь?

– Удаляйся.

Люк направился к дверям, но на полпути остановился и обернулся к Яне.

– Яна, место встречи гостей будет украшено гирляндами из живых цветов и разноцветными фонариками. Хрустальные лебеди наполнены вином, фигуры изо льда и такие же ледяные столы с рыбой, фруктами… Будет фонтан из вина – для красоты. А мое именное, молодое вино в середине вечера будет подано в золочёном чане. Гости опробуют его, и потом самая красивая женщина опустится в этот чан с вином.

– Голая? – Яна подняла брови.

– Ну, почему сразу голая? Как уж захочет… – смутился Люк.

– Меня терзают смутные сомнения… И ты эту миссию отвёл мне? – догадалась Яна. – Чтобы я плавала, как селёдка в винном соусе?

– У тебя идеальная фигура, чего тебе бояться? О какой селёдке ты говоришь?

Яна махнула рукой:

– Нет уж. Хорошо, конечно, искупаться в шампанском, но не думаю, что для кожи это полезно. Да, дорогой, замутил ты на все сто. Надеюсь, что получится без перебора.

– Как в интерьере? – уточнил Люк.

– Именно! И надеюсь, вечер удастся.

– Спустись хоть посмотри, – попросил Люк.

– Я буду отдыхать.

– Извини, понял, ухожу. До встречи, – попрощался итальянец и закрыл за собой дверь.

Яна осталась одна. Она села в огромное кресло и задумалась. В голове крутилось только одно – её Мартин там, наверху, с этой раскрашенной куклой! Которая так и просится, чтобы ей выцарапали наглые глаза и выдрали крашеную паклю с башки. «Если бы я случайно здесь не оказалась, – думала Яна в расстройстве, – то и не узнала бы, что он так спокойно изменяет мне. Так бы и была беспечно счастлива. Боже! Какие же честные и любящие у него глаза, когда он объясняет, как любит меня! Как же так можно врать? Это же бесчеловечно. Или мне показалось? Может, я видела в его глазах то, что хотела видеть? А на самом деле там ложь и пустота? Как же так… Я же поверила, что счастлива. А почему он не сказал мне, что разлюбил? Трусом-то он точно не был никогда. Хочет сохранить хорошую мину при плохой игре? Удобно? Может, еще я ему нравлюсь? Хотя что я себя утешаю? Он боится, что я буду препятствовать его общению с нашей дочерью. Точно! Но как он посмел так думать обо мне? Получается, что он совсем меня не знает. Я никогда бы не сделала ничего, что могло бы повредить дочери. Отец у нее останется всегда. Да и Настю он удочерил, и всё это выглядело вполне искренне. Зря Мартин так плохо думает про меня. Мужчины… Тонут в своих фантазиях и интригах. Выглядят потом как шелудивые псы, пойманные с поличным. Нет, спасибо моему ангелу-хранителю, что он мне раскрыл глаза! Это не просто так. Лучше знать, чем гадать. Я не закрою глаза на эту мерзость, никогда не буду жить ни в треугольниках, ни в многоугольниках, ни в кругах… Мой путь – это прямая. Из пункта А в пункт Б… Тьфу! Кстати, не забыть бы поинтересоваться, как там чувствует себя мой жених в пункте Б. В смысле, в больничке…»

Яна вышла на балкон своего помпезного номера. Полукруглый балкон украшала ажурная решётка, увитая плющом и милыми трогательными вьюнками нежно-розового цвета. Проход на балкон ограничивали две мраморные фигуры атлантов, которые как бы держали верхний балкон, чуть поменьше площадью. Яна вцепилась в одного из них и поползла вверх.

– Извини, друг, – сказала она, цепляясь за атланта руками, – не успокоюсь, пока не посмотрю, что там делается. Терпи, мужик…

Яна вскарабкалась по нему и зацепилась за верхний балкон. Она стояла на локте одного из атлантов, ее скрывала густая зелёная растительность чужого балкона. «Главное, не смотреть вниз, – подумала она, – а то так можно навернуться, что и костей не соберёшь». Костяшки пальцев у нее побелели от напряжения, но она вся превратилась в слух, пытаясь разглядеть то, что происходило в номере.

В плетёном кресле, закинув ногу на ногу, сидел Мартин и потягивал шампанское из бокала. Лицо его было задумчивым и немного уже чужим. Неожиданно его окликнули: «Мартин!» – и к нему подошла его спутница. Вид ее Яну поразил в самое сердце. На красотке было такое тонкое нижнее белье телесного цвета, что казалось, будто бы она голая.