Она даже не удивилась. Сказала, что это самый частый вопрос, который ей задают русские друзья.
— У этого слова очень много значений. Всё зависит от того, каким тоном произносить и куда ставить ударение.
— Ну а примеры какие-нибудь?
— Это может быть цвет. Серый. Но не просто серый, а как туман пасмурным утром. И, да, кстати… Одна моя знакомая девушка приехала из Китая и почти сразу попросила, чтобы все её называли Соня, а не её настоящим китайским именем. Потому что все смеялись…
— А как её звали на китайском?
— Её имя переводилось, как цветок пасмурного утра. Сунь *уй.
Да. С таким имечком в студенческой среде не сладко пришлось девочке.
Для поездки мне тогда наш начальник розыска выдал свою личную машину — серую девятку. Вот я и решил поинтересоваться, как будет по-китайски «серая машина»
А узнав, долго ржал. Представляю себе такую картину. Приезжаю отдавать машину начальнику, и говорю: «не машина у тебя, а *уесота.» Ведь не поймёт. Обидится…
Много разных слов я тогда узнал от переводчицы. Поэтому имя Сяо Хули даже смог перевести, как маленькая лиса. Хотя в китайском языке у каждого слова столько значений, что можно сломать не только язык, выговаривая всё это, но и голову, переводя на нормальный русский язык.
* * *
Я убрал пистолет и открыл дверь.
Это и правда была наша знакомая девушка. В руках она держала какой-то пакетик. И явно не пустой.
— Тебя зовут Маленькая Лиса?
— Да. Ты понимаешь по-китайски?
— Нет. Так. Знаю пару-тройку слов.
— Ясно…
Лолита из-под одеяла всё это время прислушивалась к нашему разговору.
— То есть тебя зовут Литтл Фокс?
— Да. Я так даже иногда представляюсь нашим клиентам.
— Красивое имя! — высказала своё мнение Долорес.
— У тебя тоже очень красивое имя. — польстил я своей колумбийской подружке.
Лолита заулыбалась. Правильно говорят, что доброе слово и кошке приятно. А девушка — не кошка… Иногда.
— Мама Лю очень хотела поговорить с тобой. — на этот раз, обращаясь ко мне, сообщила Маленькая Лиса.
— О чём?
— Она тебе всё расскажет сама. Я, правда, не знаю…
Она сделал паузу, повернувшись к Лолите и протягивая принесённый пакет.
— А это она передала тебе.
— Что это?
— Крем из белой баночки тщательно намажь на лицо. Особенно там, где у тебя синяки. А после из зелёной маски наложишь на лицо маску. Там специальная мазь с травами. Поможет тебе поскорее избавиться от синяков. Только глаза закрой. А то может глаза щипать.
— Но как же я тогда намажу с закрытыми глазами?
— Если хочешь, я тебе помогу.
— Тогда мне надо одеться…
— Ты меня стесняешься или своего парня?
Подумав пару секунд, Лолита сбросила с себя тонкое одеяло, и они вместе с китаянкой отправились в ванную комнату заниматься лечебной косметикой. Ну или как там называется этот процесс в традиционной китайской медицине?
Ну а я, оставшись один, по-быстрому оделся поприличнее, приготовившись к аудиенции со старушкой.
Через пару минут из ванной появились девушки. Лолита шла с закрытыми глазами, ведомая под руку Маленькой Лисицей. Причём зелёной мазью было намазано не только лицо Лолы, но и некоторые места на теле. Возможно, что и там у неё были гематомы, скрытые до этого под одеждой. Мою подругу уложили на кровать…
— Тебя укрыть одеялом? — спросил я.
— Не надо. Только не забудь закрыть за собой дверь, когда уйдёшь! А то вдруг кто-то случайно зайдёт…
— Боюсь что голая девушка с зелёной маской на лице не возбудит вошедшего, а сильно напугает.
— Дурак!
— Прости! Я же шутя…
— Иди к чёрту, шутник!
— Я иду к Маме Лю.
— Принеси потом какой-нибудь еды и попить…
— Опять эту отраву из МакДональдса?
— У нас есть еда в отеле. — вклинилась в разговор Лиса. — Вы не против китайской кухни?
— Я готова уже съесть даже слона. Можно даже его не варить и не жарить. Так съем. — пошутила Лолита.
— Не ешь его целиком сразу. Подавишься… Слона надо есть маленькими кусочками. — посоветовал ей я.
— Ну вот. Теперь я буду лежать и думать о вкусных кусочках. вырезанных из слона… Умру с голоду. Возвращайся скорей!
— Хорошо.
Закрыв за собой дверь на ключ, я вместе с китаянкой спускался вниз по лестнице. При этом я не переставал думать о том, чего же от меня хочет старая Мама Лю…
* * *
Похоже с того момента, как мы ушли наверх в номер, положение старой китаянки там и не изменилось. Она, как сидела в своём плетёном кресле, так и сидела. Только на маленьком столике перед ней появились чашки с чаем и маленький фарфоровый чайничек. И похоже, что вся эта посуда была в несколько раз древнее самой Мамы Лю. Хотя, возможно, я и ошибаюсь.
Мне было предложено присесть напротив. Стул скрипнул подо мной. Он тоже был сделан из ротанга. Похоже, что его рассчитывали под маленьких азиатов, а не под крепкого русского подростка. Я не знаю, повлияло ли переселение наших с Лёшкой душ в тела братьев Тихих, или это просто та самая акселерация, про которую мне в детстве всё время твердили врачи, но мы с Лёхой уже вымахали под метр восемьдесят почти, да и вес был вполне себе нормальным для молодых спортсменов. По крайней мере, Маленькая Хули по сравнению со мной смотрелась девочкой рядом со взрослым мужиком.
Я всегда затруднялся с определением возраста азиатских женщин. И если у француженок принято делить возраст на следующие периоды жизни: «Девочка, девушка, молодая женщина, молодая женщина, бабушка»… То у азиатских женщин это выглядит чуть по другому: «Девочка, девочка, девушка, бабушка».
Как по мне, то Лисе было лет пятнадцать-семнадцать… Но судя по её поведению, могло быть и двадцать и двадцать пять… Интересно, сколько же тогда сморщенной Маме Лю? Затрудняюсь с ответом, и даже не пытаюсь подсчитать.
Наша молодая переводчица разлила чай из маленького чайничка по чашкам, одну из которых пододвинула ко мне.
Я осторожно взял за тонкую ручку небольшую чашечку. Вот всегда боялся отломить или раздавить эти ажурные загогулины. Я предпочитал что-нибудь пообъемнее и посолиднее. Даже жестяная кружка в моих руках смотрелась бы более гармонично, чем это изысканное фарфоровое произведение искусства китайских мастеров.
Зелёный чай был великолепен. Явно, с добавлением чего-то вкусного и ароматного. Но мне гораздо ближе был крепко заваренный чёрный чай, да ещё и с сахаром. Ну, люблю я сладкое. Что поделать…
Сяохули устроилась чуть позади Мамы Лю по правую руку. А разговор всё никак не начинался. Старая китаянка пригубила свой чай, а я уже в два глотка опустошил свою чашку. На попытку снова наполнить её, я ответил вежливым отказом.
Наконец, я решил, что пора бы хоть кому-то нарушить молчание.
— Я прошу прощения… Но, о чём Вы хотели поговорить со мной?
Маленькая Лиса моментально перевела мои слова. Мама Лю её внимательно выслушала, и отпив из своей чашки ещё один маленький глоток, посмотрела на меня и тихим голосом спросила:
— Nǐ dàodǐ shì shéi?
— Мама Лю спросила, кто ты такой на самом деле?
— Я не понимаю суть этого вопроса. Я — человек…
Снова последовал перевод. Снова мяукающие тихие слова из уст старушки…
— Мама Лю спрашивает…
— Послушай, Литтл Фокс! Не надо каждый раз это повторять. Я понимаю, что твоим голосом со мною говорит эта уважаемая женщина. — я прижал руку к сердцу и слегка поклонился старушке. — Так что просто переводи как есть… Ладно?
— Хорошо. Она спросила, когда ты умер?
Всё ещё поздний вечер 07 августа. 1974 год.
США. Нью-Йорк. Куинс. Отель Мамы Лю.
Мы разговаривали почти целый час. После странного вопроса, заданного мне вот так вот, прямо в лоб, я пару минут пытался отшучиваться, интересуясь что это за вопросы такие непонятные… Я же ведь живой? Сижу тут, чай пью…
