Майя достала из рюкзака маленькое полотенце и косметичку, забросила остальные вещи в палатку и снова направилась к реке, чтобы умыться и зубы почистить. Холодная вода помогла немного взбодриться и прогнать туман из головы. Майя забралась в небольшую палатку, сменила белье и футболку и выбралась наружу.

Мальчишки прыгали вокруг костра, пытаясь согреться после купания. Сергей Игоревич прилаживал котелок, чтобы вскипятить воду. На траве была разложена газета, где ютились упаковки быстрорастворимой лапши и две банки тушенки, ложки, миски и кружки. Майя снова почувствовала себя обузой. Она ведь даже еды с собой не брала, во всем полагаясь на более опытных туристов. «Надо будет потом ребят аккуратно расспросить и подарить им что-то полезное для путешествий», – подумала Майя.

– Как ты себя чувствуешь, Ая? – участливо спросил Сергей Игоревич, когда она устроилась на сложенном вдвое коврике.

– Нормально, жить буду, – усмехнулась она в ответ. – Но не представляю, как вы так всё лето по стране мотаетесь.

– Мы привычные, – ответил Вася. – Папаня нас с малолетства в походы таскал.

– Зато потом весь год учебный ни соплей, ни кашля, – заметил отец близнецов.

«А ведь и правда», – подумала Майя. На её памяти мальчишки никогда не болели.

– И никакой апокалипсис нам не страшен, – подключился к разговору Жора. – Выживем в любых условиях.

– А я даже костер развести не смогу, наверное, – призналась Майя.

– Ничего, завтра возьмемся за твоё обучение, – подмигнул Вася. – И костер разводить научим, и рыбу ловить, и даже из ружья стрелять. Если папа разрешит, – добавил он, посмотрев на отца.

– Здесь нельзя стрелять. Заказник же. – Сергей Игоревич отрицательно помотал головой. – На обратном пути выберем место и потренируетесь.

– Эх, ладно… – погрустнел друг. – Тогда завтра можно на песочке поваляться, погреться и накупаться вдоволь.

– Отличный план! – поддержал брата Жора.

Майе этот план тоже нравился, поскольку включал минимум хождения по лесу.

Сергей Игоревич тем временем залил кипятком лапшу, ловко вытащил из горячих углей банки с тушенкой и открыл их. В итоге всем досталось по порции горячей лапши с мясом. Майя пыталась отказаться и ограничиться чаем с печеньем, но кто бы её слушал?

После ужина компания ещё немного посидела у костра. Ребята и их отец вспоминали разные забавные случаи из прошлых походов. Майя слушала, временами смеялась, но мысли её постоянно возвращались к странному знаку на песке. Некстати вспомнился и недавний сон. Что это? Игра воспаленного воображения? В существование какой-то странной Грани, которую предстояло пересечь, Майя не верила. Но что тогда? Мистика? В пятнадцать лет самое время верить в магию, параллельные миры и экстрасенсов. Только Майя в этом плане отличалась удивительной для её возраста прагматичностью: нельзя увидеть и потрогать – значит, и нет этого. А сны? Ну что, сны? Мало ли кому какой бред снится? Если бы каждый воспринимал сны как реальность, то психушки давно переполнились бы. Майя решила, что если повторяющиеся от ночи к ночи сны так и не прекратятся, она расскажет о них родителям. Возможно, это какое-то психическое расстройство, и давно стоило обратиться за помощью к специалисту?

Когда костер окончательно прогорел, все разбрелись по палаткам, пожелав друг другу спокойной ночи. Майя подавила порыв спуститься к реке и проверить, на месте ли «трилистник». Пусть его. Даже если и на месте, она не станет придавать этому какое-то особое значение.

Майя долго не могла удобно устроиться в спальном мешке, но усталость взяла своё, и она провалилась в сон.

***

Она проснулась резко, словно от толчка, и распахнула глаза, пытаясь понять, где находится. Через несколько секунд Майя вспомнила про поход, постаралась сменить позу на более удобную и снова заснуть. Но узкий спальный мешок и низкий потолок палатки давили на неё, не позволяя расслабиться. Что-то словно подталкивало Майю выбраться из теплого тесного кокона и выйти под открытое небо. Она нашарила в полутьме смартфон. Три часа семнадцать минут.

«Отлично, – со вздохом подумала Майя, – ещё как минимум три часа можно было бы проспать, а у меня сна ни в одном глазу». Она нехотя выбралась из спальника, натянула комбинезон и положила смарт в карман. Если не судьба больше заснуть, так хоть рассвет встретить и попробовать заснять его.

Майя любила фотографировать, даже на курсы специальные ходила, но, собираясь в поход, решила ограничиться камерой телефона и не тащить с собой зеркалку и объективы. Она осторожно выбралась из палатки, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить друзей и Сергея Игоревича.

Небо на горизонте едва начало светлеть, по реке и её берегам плыли клочья тумана. Майя поежилась и обхватила себя руками. В предрассветный час окружающий мир казался каким-то зыбким, почти нереальным. Она ощутила себя как во сне наяву, только в этот раз Майя была уверена, что бодрствует.

Природа словно замерла в ожидании нового дня: не шелестели листья, не кричали птицы, даже вода в реке, казалось, застыла на месте. Единственным звуком, нарушавшим тишину, было дыхание Майи. Она стряхнула оцепенение и осторожно спустилась на берег реки, высматривая место, где устроиться, чтобы поймать лучший ракурс. Взгляд Майи зацепился за вчерашний рисунок на песке. Девушка вздрогнула и замерла на середине вдоха. Вокруг «трилистника» четко отпечаталось множество следов. Судя по их размеру потопталась здесь то ли крупная собака, то ли волк. Майя покрутила головой в поисках животного, но, даже если оно и приходило ночью, то возвращаться пока не собиралось. Она раздумывала, стоит ли разбудить Сергея Игоревича, когда мир вокруг изменился.

На реальность наложилась картинка из сна, который Майя видела почти каждую ночь последние шесть месяцев. Получилась двойная экспозиция, как сказал бы фотограф или художник: берег неширокой спокойной речки, заросший травой и низким кустарником, ушел на второй план, и сквозь него стала видна бурная река с множеством порогов, с разбросанными по берегам камнями и хвойным лесом, почти закрывавшим сереющее небо.

Майя попятилась, но далеко уйти не смогла: за спиной словно образовалась упругая преграда. Она резко развернулась, но вместо берега реки и палаток увидела только стену густого молочного тумана. Майя попыталась двинуться вперед, но туман не позволил ей сделать и шага. Эта субстанция, словно живая, пружинила под ногами и руками и отталкивала девушку. Тогда она несколько раз позвала на помощь друзей и Сергея Игоревича, но в ответ получила только гнетущую тишину. Наверное, туман не пропускал звуки. Майя села прямо там, где стояла, и решила, что не сойдет с этого места, пока «туман» или чем бы это ни являлось на самом деле, не исчезнет.

Долго ей рассиживаться не дали. Вскоре Майя получила несильный, но вполне ощутимый толчок в спину, от которого едва не упала. Она медленно и осторожно встала, сделала шаг вперед и обернулась: туман неотступно следовал за ней. Майя решила, что это просто дурной сон. Пусть и слишком реалистичный, но всего лишь продукт переутомления тела и мозга. «Надо сделать так, как хочет этот туман, – вяло подумала она, – тогда я проснусь, и всё будет хорошо».

Майя будто наблюдала за собой со стороны и медленно двигалась к реке. Картина окружающего мира уже не двоилась, а обрела плотность и четкость, полностью превратившись в знакомое место из сна.

Дальнейшее Майя осознавала и помнила смутно. Она шагнула в темную холодную воду и сразу провалилась на глубину. Показалось, что за мгновение перед тем, как уйти под воду с головой, на берегу появился пожилой мужчина с длинными седыми волосами, такой же седой бородой и посохом в руке. Майя пыталась выплыть на поверхность, но бурный поток подхватил хрупкое тело и понес в неизвестном направлении, швыряя о камни. Очередной такой удар пришелся девушке на висок, и она перестала бороться со стихией.