— Он не был уничтожен. Ты думаешь это так просто? Нет, его спрятали. Я это знаю. Но он скоро погаснет, если его не найдут и не передадут в руки одного из Мак-Кьюиннов. И если его найдут и используют в Самайн, то все действительно спасется или исчезнет. Я знаю, у тебя с собой часть Ключа.

— Что?

— Мешочек из волос никс, в котором ты его прячешь, не может скрыть его от моих глаз.

Изабо невольно коснулась мешочка, висящего на груди. Холодные щупальца страха сжали ее сердце. Но талисман оставался холодным и никак себя не проявлял.

— Вероятно, ты сама не знаешь, что хранишь. Но это не важно. Части Ключа должны соединиться в единое целое. Я знаю, что Мегэн Повелительница Зверей поручила тебе это, и знаю, что поручение должно быть выполнено. Год идет к концу, а многие нити повисли в пустоте.

— Что это? — спросила Изабо, стиснув мешочек сквозь ткань платья.

— Это третья часть Ключа Шабаша Ведьм. Мегэн замкнула Наследие Эйдана на Ключ— без него Лодестар нельзя освободить. Разве ты не почувствовала его магию? Это очень могущественный талисман.

— Думаю, почувствовала, — сказала Изабо, вспомнив могучий всплеск силы, разорвавший путы, когда ее бросили в озеро.

— У тебя интересная история, Изабо. В тебе слились человеческая кровь и кровь волшебных существ, если люди с Хребта Мира включены в вашу классификацию. Твое лицо скрыто пеленой, и эта пелена — не твое творение. Надеюсь, скоро ты освободишься от нее, ибо твой внутренний взор может очень пригодиться в будущем. Но она уже готова спасть — полученный тобой удар по голове, ослабил ее. Не смотри на меня с таким удивлением, просто слушай, что я тебе говорю, то, чего ты сейчас не понимаешь, вспомнится позднее. У меня есть для тебя подарок, Изабо.

— Правда? Спасибо. А что это?

Бран тихо сидел у ног Селестины, которая рассеянно гладила его лохматую шевелюру. Услышав ее слова, он вскочил на ноги и бросился в угол. Порывшись среди мусора, он вернулся, шатаясь под тяжестью седла и уздечки, позвякивавших при каждом его шаге.

— Что это? — спросила Изабо, хотя совершенно ясно видела в смешанном свете двух лун.

— Это седло Ахерна Укротителя Лошадей. Он сделал его собственными руками и всю жизнь пользовался только им. Его магия глубоко впиталась в это седло, и это добрая магия. Я вижу, у тебя есть конь.

— Вообще-то, он не совсем мой.

— Думаю, он твой гораздо больше, чем тебе кажется. Кроме того, он сам решил быть с тобой. Ты знаешь, что он сбросил и убил женщину, которая считала, что он принадлежит ей?

— Главную Искательницу? Леди Глинельду?

— Женщину в красном платье, с жестким лицом. На следующий день после того, как тебя отдали озерному змею, она вывела его на пустошь и принялась хлестать кнутом и мучить шпорами. Он сопротивлялся, но она пришпоривала его, пока наконец он не сбросил ее. Она ударилась головой камень и утонула в ручье, а жеребец ускакал. Хотя ее спутники бросились в погоню, он летел, как ветер, и они не смогли догнать его. Я не знаю, как он отыскал тебя, хотя и вижу между вами сильную связь. Он достаточно умен, чтобы найти Старый Путь и принести тебя прямо ко мне. Я хочу, чтобы ты взяла это седло.

— Но почему? Если это действительно седло Ахерна, то, наверное, должно кому-то принадлежать? Его потомкам?

— Да, оно действительно должно принадлежать им, и его им очень не хватает. Но сейчас не время. Я сняла его со старой ломовой лошади, и хотя оно очень тяжелое и не относится к реликвиям моего народа, я принесла его сюда для тебя.

— Зачем?

— Тебе опасно здесь оставаться. Леса кишат Рогатыми, а королева Фэйрг время от времени бросает сюда свой взор, чтобы удостовериться, что Башня лежит в руинах. Пока у тебя Ключ, ты нигде не будешь в безопасности. Ты должна отдать его. Ты сама не понимаешь его силы, и он не принадлежит тебе. Седло поможет тебе благополучно доставить его в голубой дворец.

— Как? Конечно, седло было бы очень кстати, спина у Лазаря такая костлявая.

— Магические вещи непредсказуемы. Ахерн ездил на нем так, как будто составлял одно целое с лошадью. Думаю, оно тебе пригодится — путь отсюда до Дан-Горма далек, а дорога опасна.

— Но я должна вернуться на Тулахна-Селесту! Мегэн сказала, что я должна дождаться там ее подруги.

— Эта подруга — я, Изабо. Неужели ты не догадалась? Я ждала тебя и не спускала с тебя глаз, зная, что Мегэн послала тебя ко мне. Я видела, что ты заблудилась, и пошла по Старому Пути, чтобы найти тебя. Селестины больше не могут ходить по лесам и холмам свободно, ты ведь знаешь, поэтому мне пришлось пойти на огромный риск. Тени скрывают Старый Путь, а без моего народа я слаба.

— Как тебя зовут?

И снова из горла Селестины вырвалось низкое гудение, и Изабо увидела мысленным взором тени облаков, скользящие по лугам.

— Облачная Тень. Ты можешь называть меня так, поскольку не знаешь нашего языка. Так называла меня Мегэн. Возьми седло, Изабо Ник-Фейган, и поезжай в Дан-Горм.

— Спасибо, я буду беречь его, как зеницу ока, — вежливо ответила Изабо, и клюрикон, шатающийся под тяжестью седла и уздечки, передал их ей в руки.

— Если благополучно доберешься до Риссмадилла, пошли Мегэн сообщение. «Облачная Тень из народа Селестин приветствует тебе и предостерегает». Скажи ей, пусть вспомнит темные созвездия, они несут ту самую весть, которой она ждет. Скажи, что срок наступит в Самайн, первый день зимы, и она должна быть готова.

Изабо кивнула.

— Ты устала и измучена. Попробую помочь тебе. В полночь наступит весеннее равноденствие — день наконец сравняется с ночью. В это время происходит выплеск Силы, и я попытаюсь использовать его. Однако, болезнь глубоко проникла в твое тело. Лечение будет нелегким.

Повернувшись к Селестине, Изабо почувствовала, как по спине пробежали мурашки, — странные морщины на лбу Селестины разгладились и открылся огромный, яркий глаз. Изабо замерла, не в состоянии отвести взгляд. Селестина долго смотрела на нее третьим глазом, потом складки кожи медленно сомкнулись и глаз закрылся.

— Изабо, сейчас твои раны выглядят хуже. Я вижу, тебя терзает боль. Позволь мне прикоснуться к тебе, Изабо. Уже полночь, пришел день весеннего равноденствия.

Изабо очень хотелось отказаться, возможно, потому, что ее ошеломил третий глаз Селестины. Облачная Тень протянула к ней тонкие длиннопалые руки, и Изабо двинулась вперед, остановившись в одном футе от Селестины. Та улыбнулась.

— Не бойся. Ведь ты умрешь, если я не сумею тебе помочь. Я этого не хочу. Будет больно, но лучше потерпеть боль, чем медленно умирать от заражения крови. Доверься мне.

Изабо медленно кивнула и почувствовала, что Селестина коснулась ее лба. Острая, мучительная, как сама смерть, боль пронзила все тело, уши наполнились странным гулом, потом ее затопила томительная жаркая волна и так же медленно схлынула. Потом все исчезло, хотя у Изабо кружилась голова и звенело в ушах.

— Я не могла иначе, — загадочно сказала Селестина. — Я не всесильна, а тебе предстоит долгое путешествие. Мне пришлось удалить воспаление.

Изабо кивнула, жалея, что не может прилечь. Тело казалось непривычно тонким и легким. Пульсирующая боль в руке исчезла, сменившись ощущением пустоты.

— Счастливого тебе пути, Изабо Ник-Фэйген, — сказала Селестина, коснувшись ладонью щеки Изабо и печально улыбнувшись.

Изабо кивнула, ответив:

— Счастливого пути Облачная Тень.

Селестина поднялась и заскользила вниз по лестнице. После ее ухода в зале стало заметно темнее. Изабо встала и двинулась следом, пытаясь удержать седло одной рукой. Это было нелегко, хотя клюрикон пытался помочь, он был настолько возбужден, что больно задел левую руку. Все время, пока Изабо разговаривала с Облачной Тенью, он вел себя так тихо и незаметно, что девушка почти забыла о нем. Теперь, когда его больше не сдерживало присутствие Селестины, он принялся скакать и резвиться так, что зазвенели побрякушки, висящие у него на шее. Наконец он уложил Изабо в постель, дал ей воды и орехового хлеба с мягким сыром и оставил, пожелав спокойной ночи. Изабо казалось, что загадка Селестины не даст ей уснуть, но она так устала, что провалилась в сон, едва ее голова коснулась подушки.