Платон вернулся домой окрылённый.

– «Мам! А меня взяли в секцию самбо!» – войдя, радостно сообщил он.

– «Хорошо! Хоть ты теперь будешь с толком тратить свою энергию и силу!».

– «Да! Энергии и силы у меня полно, хоть отбавляй! Я своего партнёра раздавил, как удав кролика!».

– «На, удав! Садись, заешь кролика говядиной! А то, поди, ты всё равно сильно проголодался!».

На своей первой полной тренировке Платон старался, как мог. Но всё равно он пока уступал другим мальчишкам в некоторых, особенно в незнакомых ему ранее, технических элементах. Однако даже за одну тренировку его прогресс был на лицо.

В конце занятий опять начались спарринги. И в этот раз Платон блеснул своим доморощенным мастерством, сначала удивив, а потом сильно разозлив тренера. Увлёкшись и забыв его прошлое наставление, Платон сначала сделал приём из вольной борьбы, совершив бросок соперника через плечо и без страховки, из-за чего его партнёр с трудом поднялся с матов.

А потом он и вовсе опозорился, уже другому сопернику сделав в стойке болевой приём из дзюдо на руку и плечо, резким в азарте исполнением даже вызвав крик поверженного.

– «Ты, что, парень, с ума сошёл?! Сколько раз тебе надо повторять, что в самбо запрещены болевые приёмы в стойке!?» – чуть ли не заорал тренер.

– «На соревнованиях за это дисквалифицирую не только спортсмена, но и могут снять с выступлений и его тренера и автоматически всю его команду! А этот приём хорош для обезоруживания нападающего с ножом!» – чуть успокоившись, объяснил Владимир Петрович.

– «Но я же не виноват, что приёмы у меня получаются автоматически!? Я и не знаю, из какой они борьбы! Когда я их изучал, мне это было всё равно!» – недоумённо оправдывался Кочет.

– «А, кстати, кто тебе их показывал?» – спросил тренер.

– «Отец!».

– «А он у тебя кто?».

– «Пенсионер!».

– «А раньше кем был? Какое отношение имел к борьбе?!».

– «Ну, во время войны было дело – учился на диверсанта!».

– «А-а, тогда понятно! – протянул Владимир Петрович – Ты наверно и с боевым самбо знаком?».

– «Да! Ещё и с джиу-джитсу немного знаком!».

– «А ты оказывается опасный соперник, Кочет!? – уже совсем дружелюбно закончил Владимир Петрович – Ну, попробуй ещё раз! Но не забывай о правилах!».

И Платон начал новую схватку, старясь выполнить наставление тренера. И, видимо потеряв концентрацию, он позволил сопернику совершить подобие броска и перевести схватку в партер. Тот уже хотел было сделать болевой приём на ахиллесово сухожилие правой ноги Платона, но с помощью левой ноги мощные и ловкие ноги футболиста ушли от захвата, а увлекшийся Платон сделал сопернику удушение без захвата его руки, чуть было, не свернув ему шею.

– «Ну, что ты опять творишь?! – снова вскипел вскочивший с места тренер – Всё! Иди, одевайся! Для тебя на сегодня тренировка закончилась!».

А после тренировки несколько мальчишек окружили Платона, прося показать им некоторые боевые приёмы. Но тот, обидевшись на крики тренера, обещал показать их в следующий раз. Но следующего раза не случилось. Платон решил больше не ходить на тренировки.

– Оказывается я сильнее всех этих самбистов! Я знаю много боевых приёмов и всегда смогу себя защитить, и не только себя! А спортсменом я становиться не хочу! Так что ходить мне сюда незачем! Да и футбол скоро начнётся – будет не до самбо! – решил он прекратить посещения тренировок.

Но его интерес упал не только к так и не состоявшимся занятиям борьбой, но и к ранее им любимой физике.

Слабая компетентность учителя физики Ивана Алексеевича Федулова в своём предмете и постоянное, хоть и не злобное, третирование им Платона, плюс зазнайство того своими знаниями, привели к охлаждению интереса и снижению его успеваемости.

Но никогда не падал интерес Платона к своим увлечениям, играм и особенно к футболу.

Вскоре, особенно на обращённых к югу покатых площадках, земля стала просыхать. И наконец, когда поле стадиона «Старт» было ещё не готово, Платон сходил со своим классом за железную дорогу в Крутицы на юге Реутова. Там они выиграли у соперников на покатом на юг, потому быстро высохшем на солнце, футбольном поле за Домом культуры «Маяк».

К середине апреля просохло не только на земле, но и прояснилось в воздухе, когда стало известно, что части ПВО ДРВ стали вполне успешно сбивать американские самолёты.

– «Сын! Наверно мы послали во Вьетнам наши ракеты ПВО и персонал?!» – спросил Платона Пётр Петрович.

– «Наверняка! Но не только ракеты, но и прежде всего пусковые установки к ним! А расчёты точно наши! За короткое время вьетнамцев обучить не успели бы!» – в принципе согласился давний, постоянный и внимательный читатель журнала «Советский воин».

Но эта несправедливая война не была нужна и американскому народу.

Поэтому уже 17 апреля в Вашингтоне прошла первая крупная демонстрация против участия США во Вьетнамской войне.

На следующий день в воскресенье 18 апреля Платон, накануне предупредив Варю, что не приедет, с родителями открыл новый садово-огородный сезон. В садоводство они привезли часть пустых банок, а там убирали на компостную кучу прошлогоднюю листву и не догнившие растения.

Зато Платон съездил в гости к Гавриловым на следующий день, в понедельник, после школы, вместе отметив малышу один месяц. А Варя показала ему Свидетельство о рождении их сына, согласно существующим правилам записанного, как Вячеслав Платонович Гаврилов.

– «А для того, чтобы он стал Кочетом, надо представить в ЗАГС или свидетельство о браке, или свидетельство об установлении отцовства, ну, или об усыновлении!» – объяснила Варя, почему их сын не Кочет.

– «Жалко!».

– «А как ты хотел?! Так любая женщина сможет записать отцом своего ребёнка любого мужчину!».

– «Понятно!».

– «Как тебе станет восемнадцать, так и решим этот вопрос! Согласен?».

– «Конечно! А что ещё остаётся?».

– Всё равно здорово! Хоть по отчеству видно, что это мой сын! – лишь немного обрадовался Платон.

И тут он вдруг вспомнил, как Варя иногда мучилась тошнотой во время беременности.

– Да! Женщинам дети тяжёло даются! Так что пусть Славка пока носит фамилию матери! А я подожду! До моего восемнадцатилетия совсем недалеко! – успокоил себя Кочет.

На следующий день 20 апреля завершился чемпионат СССР по хоккею, в котором в третий раз подряд, а всего в двенадцатый, чемпионом стал ЦСКА. К радости Сталева вторым уверенно стал его «Спартак», а бронзу завоевал «Химик» из Воскресенска, всего на одно очко опередивший московское «Динамо», к расстройству Кочета, оставшееся без медалей.

Утешением для Платона явилось лишь попадание в число десяти лучших бомбардиров чемпионата двух динамовцев. Ими стали: с 22 шайбами новичок из Электростали Юрий Парамошкин (7-е место) и с 21 шайбой Юрий Волков (8 – 10-е места). А также попадание в число 34-ёх лучших игроков чемпионата пяти динамовцев. Это были защитники Станислав Петухов и Виталий Давыдов, и нападающие Александр Стриганов, Виталий Стаин и Юрий Волков.

Теперь, гуляя вечерами по Реутову и ощущая себя мужчиной и отцом, чувствуя в себе огромную внутреннюю энергию и физическую силу, просто распиравших его, Платон невольно представлял себя бригадмильцем отрядов БСМ (Бригадного содействия милиции), до 1958 года патрулировавших улицы Москвы и следя за порядком. Платон даже мечтал как-нибудь применить свою силу с пользой, скрутив какого-нибудь хулигана. Но нарушители порядка ему, как назло, всё не попадались.

– А интересно!? Ведь среди хулиганов тоже есть парни, желающие померяться силой!? А им не с кем! Вот они наверно тогда и хулиганят, что-нибудь ломая или приставая к прохожим с целью спровоцировать драку!? Мне вот тоже очень хочется почесать кулаки!? Это, наверно, возрастное? – вдруг пришла ему шальная, мудрая, но крамольная мысль.