– Смотрите, это, наверное, она. – Мама указывает на эскалатор и взмахивает рукой. – Подними табличку выше, Итан!

С эскалатора нам неуверенно машет худощавая девушка. Русые волосы заплетены в две длинные косички, не по погоде теплая парка горчичного цвета, на плече – рюкзак из брезентовой ткани, а из-под длинной юбки виднеются грубые ботинки.

– Добро пожаловать, Фелисити! – Мама крепко обнимает ее, как только та останавливается напротив. – Как долетела?

– Спасибо, миссис Беннет, все хорошо, – отвечает девушка с приятным британским акцентом. – И можно просто Фелис.

– Где твой багаж?

Фелис подтягивает лямку рюкзака на плече:

– Это все.

– Если бы наша Райли поехала учиться на семестр за границу, то пришлось бы отправлять вещи грузовым судном, – со смехом говорит папа.

– И понадобился бы не один заход, – отвечаю я и протягиваю букет Фелисити, а затем коротко обнимаю ее. – Добро пожаловать в наш сумасшедший дом.

Тонкие губы расплываются в смущенной улыбке, Фелис явно стесняется. Оно и понятно. Да и вся она кажется какой-то хрупкой. То ли на ней сказалась усталость после перелета, то ли в Манчестере почти не бывает солнца, но ее кожа болезненно-бледная. Щеки впалые, с острыми скулами, отчего карие глаза кажутся слишком большими. Голова опущена.

Глядя под ноги, Фелисити тихо благодарит папу, когда тот забирает рюкзак с ее плеча. Она сжимает букет в пальцах, и я обращаю внимание на короткие ухоженные ногти без лака.

– Ну, – мама треплет девушку по плечу, – как там дела у королевской семьи?

В ответ Фелисити лишь растерянно пожимает плечами.

Всю дорогу до дома мама с энтузиазмом спрашивает об Англии, «Фиш-энд-чипс» и Дэвиде Бекхэме. И чем больше вопросов она задает, тем сильнее начинает казаться, что наша гостья не выдержит и сбежит из дома посреди ночи.

Наш двухэтажный светлый дом ничем не выделяется из ряда остальных по улице, но Фелисити осматривает все с восхищением. Мы идем по подъездной дорожке, и я мельком смотрю в сторону дома Сойера. Окно его комнаты расположено прямо напротив моего. Интересно, он уже проснулся?

Как только мы заходим в прохладный холл, я забираю рюкзак Фелис и иду наверх, чтобы показать ей комнату.

– Моя дверь соседняя, у нас будет общая ванная. – Я опускаю вещи на пушистый плед. – Там куча кремов и средств по уходу за волосами, бери все, что хочешь.

– Тут так красиво.

Застыв рядом с компьютерным столом, она рассматривает набор маркеров, ручек и большую стопку чистых тетрадей.

– Здесь все твое, мы с мамой ездили на днях в магазин, взяли все необходимое для учебы. Надеюсь, ты не против, что я отговорила ее от розовых тетрадей, потому что это, – я указываю на светильник в виде фламинго и плюшевый светло-розовый чехол на стуле, – уже слишком.

– Мне все очень нравится, правда, спасибо.

Присев на край кровати, она с восторгом оглядывает комнату, словно ее поселили в номер пятизвездочного отеля.

Внезапно мне становится сильно жаль Фелисити – оказаться на целый семестр вдали от дома, в месте, где ты никого не знаешь, и начинать все заново. Ужасно.

– Если захочешь выплакаться кому-то из-за того, что сильно скучаешь по дому, то я всегда готова выслушать и поработать жилеткой.

– По дому я скучать точно не буду, – впервые за короткое время нашего знакомства ее голос звучит не робко, а уверенно и твердо.

Мама настаивает на экскурсии, но смотреть в Гамильтоне особо нечего, поэтому мы ограничиваемся парком Ветеранов и главной площадью, на которой обычно проводят городские ярмарки.

Прогулявшись, мы планируем перекусить. Но в воскресный вечер все рестораны забиты, а заранее столик мы не бронировали, поэтому заказываем доставку из тайского ресторана. Хотя папа сильно расстраивается из-за того, что его лишили ребрышек в пивном соусе.

За столом я почти не слушаю разговор, потому что в общем чате вместе с Хлоей и Ви решаю, в чем пойти завтра в школу. В первый день хочется выглядеть не просто хорошо, а идеально.

– Райли, ради бога, отложи телефон хоть на пять минут!

Тон у папы строгий, поэтому я тут же ставлю телефон на блокировку, но перед этим успеваю увидеть на экране всплывшее сообщение от Сойера.

– Ты позвонила маме? Все хорошо? Хочешь, я позвоню ей сама и мы поговорим, чтобы ей стало чуть спокойнее? – спрашивает мама, подливая в стакан апельсиновый сок. – Представляю, как она там с ума сходит.

– Позвонила, но не переживайте, беспокоиться она точно не будет. Отчим хотел, чтобы я не мешалась дома, поэтому дал два выбора: окончить школу в католической школе-интернате для девочек или же записаться в программу по обмену. Я выбрала второе.

Я перестаю жевать курицу и перевожу взгляд на Фелисити. Мама с папой растерянно переглядываются. Такое вообще возможно? Нет, конечно, я в курсе, что у родителей с детьми бывают сложные отношения, но у нас дома все иначе, поэтому подобное всегда казалось мне чем-то далеким и нереальным, то, о чем обычно рассказывают в сюжетах ток-шоу. Не представляю, насколько это обидно и страшно, когда тебя вынуждают уйти из дома, а ты еще даже школу не окончил.

– Погоди, а твоя мама? – спрашиваю я. – Она не сказала отчиму катиться к черту?

– Райли! – Папа стучит вилкой по столу. – Ты же знаешь правила: грубо выражаться можно только во время просмотра спортивных матчей.

– Мама во всем его слушается и потакает, – отвечает мне Фелисити. – У нее толком нет права выбора, но она не жалуется.

– Прости, что задаю этот вопрос, – осторожно начинает мама, толком не прожевав картофель. – Отчим никогда не поднимал руку на тебя или на твою маму?

– Нет, но он постоянно обвиняет маму в том, что она неряха, а когда мама красится и приводит себя в порядок, он говорит, что она похожа на ш…

– На шлюху, – помогаю я.

– Райли!

Мне остается лишь развести руки в стороны. Я просто произнесла вслух то, что и так все поняли.

– Да. – Сжав салфетку в бледных пальцах, Фелисити кивает. – Он унижает и оскорбляет, но руку не поднимает.

– По всем признакам, до этого момента осталось недолго, – бормочет папа, потирая нос. В тишине кухни его слова отчетливо слышны, и в глазах Фелисити отражается испуг.

– Итан совсем не это имел в виду, дорогая. – Мама посылает папе убийственный взгляд.

– Прости, я не…

– Не извиняйтесь, мистер Беннет, все хорошо. И, пожалуйста, только не смотрите на меня как на жертву. У меня все хорошо, правда. Плохой отчим – не конец света. Бывают и похуже.

Окажись я на месте Фелисити, я бы уже рыдала или со злости сожгла бы машину отчима, а она держится крепко, еще и нас убеждает в том, что в порядке. Хотя очевидно, что это не так. Судя по всем описаниям, в ее родном доме поселился абьюзер, который устанавливает свои правила и буквально выжил Фелисити из дома. У меня в голове не укладывается, как ее мама терпит такое отношение к себе и своему ребенку. Это страшно. Но в такой ловушке, к сожалению, находится множество женщин по всему миру.

После ужина мама включает воду, чтобы помыть посуду, и Фелис предлагает помощь.

– Вот видишь, Райли, другие дети сами вызываются помыть посуду и их не приходится упрашивать.

– Смотри, солнышко, это называется губка. – Глядя на меня, папа указывает на губку в руках Фелисити. – А это – моющее средство. Ими обычно пользуются для того, чтобы посуда была чистая.

Я тяжело вздыхаю.

– Вообще-то я вчера ее мыла, ребята.

– После моей третьей просьбы, – напоминает мама. – Завтра вся уборка по кухне на тебе, и не думай, что сможешь сесть на шею Фелис. Я серьезно, Райли, за все лето ты ничего толком по дому не делала, только прохлаждаешься целыми днями с друзьями, играешь в своих компьютерных человечков и читаешь книжки с голыми мальчиками на обложках.

– Это называется «летние каникулы».