Душа – как выжженное пепелище. Прокатилось колесо, да, видно, кончилась его дорога. Но Аэлиниэль вдруг буквально взлетает по скрипучим ступеням. Золотые волосы растрепались, и голос звенит, разносясь над площадью:

– Един закон для вольных земель Аларии! И гласит он: «Приговоренный к смертной казни будет помилован, если невинная дева согласится взять его в законные мужья!» – И прямой взгляд глаза в глаза: – Я, Аэлиниэль Элиштас ли’Тайренкиль, беру тебя в мужья, Шамит О’Нэриис!

Мертвая тишина теплым одеялом окутала площадь. Комок застрял в горле, царапая и мешая говорить. И нет никого и ничего… Только ее глаза. Можно лишь шептать, сбивчиво повторяя:

– Лин, не надо! Не надо, прошу! Не ломай свою судьбу. Ты найдешь себе другого! Лучше, умнее…

Ее тонкие пальцы коснулись моих губ, останавливая и призывая молчать. Тихий шепот прозвучал громче крика:

– Какой же ты все-таки глупый, Шем…

Сумасшедший дом. Нет, они точно все того-этого… Пересчитали все отроги Хребта собственной головой, начиная с самого высокого пика! Это… Это же просто эпидемия какая-то! Заразная. Сперва Тери, потом Гил, теперь вот рыжий с остроухой…

Спешите видеть, дорогие граждане! Дурдом на выезде!

Рядом всхлипнула какая-то горожанка, растроганно вытирая слезы засаленным фартуком:

– Такая молодая! И такой необдуманный шаг!

Мир сошел с ума, а я и не заметил…

Полноводная Орита берет свое начало у подножия Таркских гор, медленно течет по полям Такалии, заглядывает в низменности Кайсна и впадает в Сию – самое большое из Хорских озер. По пути забегает Орита и к Таркриму: показывается близ западных стен города и вновь мчится вперед. Чуть поодаль от основного русла, в самом Таркриме, расположилась старица, поддерживаемая добрым десятком подземных ключей, так что его жители при любой, даже самой страшной осаде не останутся без воды.

На берегах же самой Ориты кого только не встретишь…

Высокая черноволосая девушка в бирюзовом платье под цвет глаз окинула мрачным взором берег реки и, подобрав среди ошлифованной водами гальки мелкий камушек, с силой запустила его по водной глади. Невесть как попавший на берег осколок вулканического стекла, отполированный волнами, резво заскакал по воде. Девушка проводила взглядом оставляемые им «блинчики» и задушевно сообщила окружающей природе:

– Кхартэлье илл’яртанга тх’ин!

Фраза, произнесенная Ее Высочеством Марикой иc’Аргал гар’Тарркхан, была составлена по всем правилам классического старотемного и представляла собой столь виртуозно построенную и, мягко говоря, неприличную конструкцию, что не всякий толмач рискнул бы перевести сие выражение на всеобщий, беспокоясь за собственный моральный облик. И это вполне объяснимо.

А потому раздавшийся из-за спины девушки вопрос прозвучал как минимум глупо:

– Прекрасная принцесса не в духе? – Ну а как максимум издевательски.

– Какая догадливость! – фыркнула, не оборачиваясь, Марика.

– А то ж! – легко согласился нежданный собеседник. – Вот только я не могу понять, чем это вызвано.

После этих слов принцесса решила повернуться к говорившему. За ее спиной, ярдах в трех от реки, рос огромный дуб. Одна из ветвей, расположенная на высоте четырех человеческих ростов, протянулась к самой воде, и именно на ней сидел, откинувшись назад и опершись спиной о ствол, молодой парень. Темноволосый, тонкокостный, одну ногу он согнул в колене, уперев в ветвь, вторую же беззаботно свесил, – «качая маргула», как говорят крестьяне.

Марика окинула любопытствующего взглядом и фыркнула:

– Тем, что мне это все надоело!

Парень заломил бровь, ожидая продолжения, и, так и не дождавшись, вздохнул:

– Но ведь вы так ничего и не объяснили, прекрасная принцесса!

– Кей ас’Гойр гар’Ашхайт! – перебила его девушка. – Я сотню раз вам говорила! Не смейте называть меня принцессой! В конце концов, у меня есть имя! Тем более еще и на «вы»… Придумал тоже!

Парень тихо вздохнул, а затем вдруг сладко потянулся и… спрыгнул с дерева, не обращая никакого внимания на огромную высоту. Чуть присев, приземлился на ноги и, усмехнувшись, направился к принцессе:

– А разве что-нибудь изменится, если я, как в детстве, буду звать тебя просто Марикой?

– Изменится! – упрямо возразила она. – Думаешь, одному Дирану надоело, что его постоянно называют «Вашим Высочеством»?! Так он хотя бы сбежать может!

Кей медленно опустился на землю, осторожно коснулся ладонью воды:

– А ты?

Марика отвела взгляд:

– А что я?! Ди вообще сбежал, Тери и Гил уехали, путешествуют, а я… За последние несколько лет я выезжала из Кардмора всего один раз! И то лишь потому, что смогла убедить маму, что если с Тери или Гилом что-то случилось при взятии Гирана, то мой дар целительницы, необычный для темной, может помочь. Видите ли, тогда Тери и Гилу могла грозить опасность, а сейчас, на территории Темной империи, ничего случиться не может… Кей, я торчу здесь! Знаешь, как мне это все надоело?!

Парень, задумчиво и словно не слыша жалоб собеседницы, побултыхал пальцами в воде, а потом вдруг неожиданно вскинул голову. На лице проскользнула плутовская усмешка:

– Марик, но ведь у всех есть проблемы! Давай, я тоже тебе пожалуюсь? – И прежде чем девушка успела хоть что-то сказать, Кей крайне ненатурально заголосил: – Вот у меня – отец уехал, мама… Ну ладно, мама ничего, но сестры! Сестры – это ж просто кошмар! Ты представить не можешь, как это ужасно, когда ты оборотень, а родные сестры – темные! Ты ведь знаешь, в случае брака между истинным оборотнем и представителем иной расы ребенок рождается либо многоликим, как один родитель, либо темным, светлым, эльфом… как другой. Унаследовать те и другие способности попросту невозможно. Так ведь и Лура, и Стия, и Кира – не оборотни! Они меня уже достали, честное слово! Ладно, Кира – она моя двойняшка, это еще можно пережить! Но Стия! Или Лура! Замучили они меня, просто слов нет! – Кей на мгновение замолчал, прерывая поток жалоб, а потом как ни в чем не бывало поинтересовался: – Ну как? Прониклась моими бедами и невзгодами? Или мне продолжить?

– Кей, ты неисправим!

– Жизнь заставляет, – хохотнул он, плеснув ей в лицо водою, а потом, рассмеявшись, резко дернулся в сторону и увернулся от отделившегося с поверхности реки водяного шара…

Император Благоземья задумчиво затарабанил пальцами по столешнице. План, четкий, точный, выверенный до малейшего движения и жеста, рухнул в один миг! И из-за кого?! Из-за какого-то эльфа! А ведь все было так прекрасно продумано! Темная империя, раздираемая гражданской войной. Светлые земли, где государства попросту не доверяют друг другу, подозревая всех и каждого в сговоре с темными. Вызов и последующее изгнание Царицы Ночи – кто, как не темные, мог это сделать? Война, в которой сцепятся темные и светлые… И четкие, точные удары армии Благоземья.

Обескровленная Алария должна была пасть к ногам Благоземья, а весь Орраш – объединиться под властью одного человека (Влариэля можно было просто не брать в расчет – его брак с Рениной вряд ли продлится дольше года).

И вдруг все рушится как карточный домик, задетый неловкой рукой! И из-за кого?! Из-за этого же Влариэля! Ну вот как этот маргулов эльф мог позволить Властелину прийти в Затерянный Храм?! Ведь именно там семь тысяч лет назад была вызва… э… слишком грубо, пожалуй, лучше – приглашена… Вот именно, приглашена в этот мир Царица Ночь. Все должно было повториться, как мелодия по точно написанной партитуре. Теперь же… Теперь в Затерянный Храм пришли не только темные, но и светлые, а значит, не получится, просто физически не получится стравить их. Хотя…

Пустой кувшин, неловко задетый Влариэлем, покатился по полу. Эльф уже прикончил в одиночку пару сосудов и начинал третий, но хмель упорно отказывался брать графа ли’Алиристиаля. Все! Жизнь кончена! Можно со спокойной совестью идти и вешаться! Кузина несомненно сообщила князю, кто пытался открыть проход за Грань. А раз так – дорога в Дубраву закрыта. Да и Гэлерму не нужен зять-неудачник… Все кончено! Боги, но почему?!