Много народу шло в Беловодье. Наши деды Атаманов и Артамонов тоже ходили. Пропадали три года и дошли до святого места. Только не было им позволено остаться там, и пришлось вернуться. Много чудес говорили они об этом месте. А еще больше чудес не позволено им было сказать».
Когда вы сообразите названные географические имена, вы легко поймете их смысл. Иртыш и Аргунь произнесены правильно. Соленые озера, конечно, это озера Цайдама с их опасными переходами. Богогорше, или Богогорье, конечно, это горный хребет Бурхан-Будда. Кокуши – каждому понятно, является хребтом Кокушили. А Ергор, то есть самое высокое нагорье, конечно, будет Чантанг у Трансгималаев, уже в виду вечных снегов. Это учение о Беловодье и теперь так сильно на Алтае, что всего шесть лет тому назад целая группа староверов отправилась на поиски священного места; до сих пор они не вернулись. Но когда мы проходили Алтай в 1926 году, некий ойрот принес письмо от одной женщины, ушедшей в той же группе. Она сообщает родственникам, что они еще не достигли святого места. Но все же полны надеждами дойти до него. Она не могла сообщить, где она живет сейчас, но говорит, что жизнью довольна. Итак, опять легенда и сказка переплетается с жизнью. И эти люди твердо знают о Беловодье–Шамбале. И они шепчут путь к Гималаям.
Когда мы пересекали Алтай, несколько школьных учителей пришло к нам, шепча вопрос:
– Неужели вы из Индии? Расскажите нам, что вы знаете о Махатмах?
И глаза жадно ловили ответ, и они схватывали каждый намек из учения великих Махатм. И опять тихо говорили они:
– Мы не одни, нас много. И мы только мечтаем об этом учении! – И это было в диких горах, в глухих лесах.
Странную повесть слышали мы. Совсем недавно в Костроме умер старый монах, который, как оказывается, давно ходил в Индию, на Гималаи. Среди его имущества была найдена рукопись со многими указаниями об учении Махатм. Это показывало, что монах был знаком с этими, обычно охраняемыми в тайне, вопросами. Так неожиданно разбросаны личные наблюдения и доверительные указания.
Опять к тому же источнику.
Уже покидая Алтай для Монголии, я слышал священный стихирь, напевно сказанный пожилым старовером. Старик поет:
«А прими меня, пустыня тишайшая». –
«А и как же приму я тебя, царевича?
Нет у меня, у пустыни, ни дворцов, ни палат». –
«А и не нужно мне ни палат, ни дворцов».
Маленький пастух на горе поет:
О Учитель мой любимый,
Почто Ты покинул меня?
Ты покинул меня, сироту,
Провести в печали все мои дни.
О пустыня прекрасная!
Прими меня в свое лоно.
В избранный дворец мой!
В мир и молчание.
Я бегу, как от змея.
От земной славы и прелести,
От богатства и палат блестящих.
О пустыня возлюбленная, прими меня!
Я пойду в твои поля
Дивиться на цветы чудесные;
Здесь проживу я мои годы
И до скончания дней моих.
Я распознал в этом напеве старый стихирь о Иосафе, сыне Царя. Это был старинный напев о жизни Будды, причем жизнь Учителя была представлена под именем жизни Иосафа, сына Царя Индии. Иосаф, Иосафат – это измененное Боддисаттв, искаженное в арабском произношении.
Старик ведет нас на каменистый холм и, указывая каменные круги древних погребений, торжественно говорит:
«Вот здесь и ушла Чудь под землю. Когда Белый Царь пришел Алтай воевать и как зацвела Белая береза в нашем краю, так и не захотела Чудь остаться под Белым Царем. Ушла Чудь под землю и завалила проходы каменьями. – Сами можете видеть их бывшие входы. Только не навсегда ушла Чудь. Когда вернется счастливое время и придут люди из Беловодья и дадут всему народу великую науку, тогда придет опять Чудь, со всеми добытыми сокровищами».
В Бурятии и в Монголии мы уже не удивлялись найти многие знаки Шамбалы. В этих странах психические силы очень развиты.
Когда мы приближались к Урге, столице Монголии, мы должны были переночевать на берегу реки Иро. Поздним вечером на другой стороне реки засветились какие-то огоньки. Мы спросили о них и получили совершенно необычайный ответ:
«Там стоит большой монастырь, и сейчас он доставляет много хлопот Монголии. В прошлом году около этого монастыря родился удивительный ребенок. Не было ему еще и года, как он сказал по-монгольски замечательное пророчество о будущем. А затем больше ничего не говорил, как обычный ребенок».
Видите, вот опять весть о будущем.
Когда мы вошли в Ургу, около одного храма мы заметили окруженное тыном пустое место.
«Что это?»
И опять неожиданный ответ:
«Это место будущего храма Шамбалы. Какой-то неизвестный лама пришел и приобрел это место для будущей постройки».
В Монголии не только много образованных лам, но даже много светских людей и членов правительства могут сообщить вам немало замечательных подробностей об этих вопросах.
Когда мы показали некоторые из привезенных пророчеств о Шамбале лицу, близкому монгольскому правительству, он воскликнул в величайшем изумлении:
«Но ведь это то самое пророчество, которое сказано мальчиком на Иро! Поистине, великие времена приходят».
А затем он рассказал нам, как совсем недавно молодой монгольский лама из Улясутая написал новую книгу о Шамбале, объясняя высокое значение Шамбалы для будущего и говоря о способах достижения этого замечательного места.
Другой очень интеллигентный бурят, один из монгольских вождей, сказал нам, как один бурятский лама после многих трудностей достиг Шамбалы и даже оставался там короткое время. Среди описания этого необычного пути попадались некоторые поразительно реалистичные подробности. Упоминалось, что, когда этот лама с проводником достигли уже границы священной долины, они заметили совсем близко целый караван яков, груженных солью. Это были обычные тибетские купцы, которые в полном незнании проходили совсем близко от этого замечательного места. Но вся атмосфера вокруг этого места так сильно психологирована, что проходящие никогда не заметят то, что они не должны видеть. Другая маленькая подробность из этого же путешествия останавливает внимание. Когда этот лама возвращался из Шамбалы, ему пришлось проходить чрезвычайно узким подземным ходом… Он встретил там двух людей, проводивших с большим трудом породистого барана, который нужен был для научных опытов, происходящих в этой чудесной долине.
На улицах Урги проходит отряд всадников монгольских войск. С чувством они поют какую-то зовущую песню.
«Что это за песня?»
«Это песня о Шамбале».
При этом рассказывают, как Сухе-Батор, недавний народный герой Монголии, деятель освободительного движения, сложил эту песнь о Шамбале, которая и распевается сейчас по всем углам Халки.
Начинается она так:
Чанг Шамбалин Дайн.
Северной Шамбалы Война.
Умрем в этой войне,
Чтобы родиться вновь
Витязями Владыки Шамбалы.
Итак, новейшее движение Монголии также связано с именем Шамбалы. И новые знамена духовно подымаются в честь Шамбалы.
Мы посетили особый храм, посвященный Майтрейе, а также храм Калачакры. И видели особое живописное изображение предположительного вида Шамбалы.
Когда я подарил монгольскому правительству мою картину «Ригден-Джапо – Владыка Шамбалы», она была принята с совершенно особыми чувствованиями. Член правительства сообщил мне, что монголы имеют намерение построить особый памятный храм, где эта картина займет центральное место.
