– Аварийная ситуация сама по себе несёт большую опасность для экипажа, – сказал он тогда Гафту, – может так случится, что в капсуле будет всего три человека или один, так что шесть мест, на самом деле, это роскошно, хотя я понимаю, как это для Вас звучит.

Камера бездушно взирала на пустые кресла. Прошла минута и картинка не изменилась.

– Что это значит? – Комов снова начал заводиться, – картинка зависла?

– Нет, Сергей Михалыч, таймер идёт, просто в капсуле никого нет.

– Наружные, – произнес Комов и Стеблов, который делал доклад, тут же махнул рукой, а лицо его стало непроницаемой маской, искаженной страданием.

И снова помехи и рябь, которые в этот раз не спешили покидать экран. Они лишь исчезали на несколько секунд, чтобы снова заполонить экран, но и этого хватило, чтобы рассмотреть происходящее снаружи аварийной капсулы. Обломки разной формы бултыхались, увлекаемые инерцией астероида, среди них легко угадывались отливающие белым цветом скафандры.

– Иван, это ведь не трансляция, – Комов встал и двинулся к пульту управления связью, – сколько этой записи?

– Примерно три с половиной часа, Сергей Михалыч.

– Были ещё передачи?

– Мы сделали запрос практически сразу, как получили этот видеосигнал, его обработка практически закончена.

– Сколько ждать? – еле слышно произнёс Комов.

Силы резко покинули его. Холодный пот промочил одежду. Зрение поплыло.

– Врача, – истошно заорал Стеблов, но Комову казалось, что он пищит.

А потом и вовсе наступила темнота.

– Ну что ж, начнем наш предполётный брифинг, – Стеблов был преисполнен оптимизма, была проделана огромная работа, но она ещё не окончена, – воистину правильней было бы его, этот брифинг, делать на Лунной базе, перед стартом «Отважного», но Сергей Михалыч мне не разрешает туда лететь, – он улыбнулся и все вокруг расхохотались, – а потому и слово я передам ему.

– Спасибо Иван Сергеич, – улыбнулся Комов, – за предоставленное слово, а на Луну мы с тобой когда-нибудь слетаем, – он подмигнул Стеблову и продолжил, – друзья, все мы действительно проделали огромную работу и воплотили в реальность беспрецедентный проект и пусть он пока сверхсекретный и знают о нём немногие, но я уверен, что когда вы вернётесь с бесценными знаниями и материалом, который станет залогом нашего будущего развития, весь мир заговорит о вас. Безусловно об этом рано пока говорить и обычно это делать не принято, но я твердо уверен в успехе, я знаю, что корабль, который ждет вас на лунной орбите, в который вложено немало человеческих сил и гигантское количество ресурсов, способен доставить вас к самой удаленной точке во вселенной, до которой пока дотягивалась рука человека. Именно человека, собственной персоной. Пилотируемые проекты самое сложное в космонавтике, и мы это сделаем. Сегодня мы начнём новую эру, эру освоения Солнечной системы.

Скудные аплодисменты прозвучали и смолкли.

– Вы, – он протянул руку, указывая на экипаж, сидящий отдельно от всех, за прозрачной перегородкой, – безусловно знакомы друг с другом и прошли долгие совместные тренировки и слаживание, но среди присутствующих здесь, – он повернулся к представителю Президента, рядом с которым сидел китайский товарищ и его переводчик, а также несколько человек из Правительства, – есть те, кто о вас практически ничего не знает, а потому, я сейчас коротко вас представлю. Начнем с головы. Итак, руководитель экспедиции Свен Фишер, наш шведский товарищ из НАСА, был выбран из числа соискателей благодаря своему опыту и успешному выполнению различных миссий, о которых говорить не принято. Фишер слабо качнул своей белокурой или сплошь седой головой, обозначая себя.

– Командир корабля и первый пилот, Дамиан Гафт, соратник Илона Маска, американец и наш хороший друг, а главное отличный пилот и тот человек, который отвечает за экипаж и корабль.

Гафт встал, склонил голову и сел на место.

– Наш соотечественник, член отряда космонавтов с две тысячи двадцатого года, второй пилот экспедиции, Владимир Махов. У Володи большой опыт пилотирования в экстремальных условиях, ведь он бывший военный пилот, поэтому за маневрирование и пилотирование мы можем быть спокойны в любом случае.

Владимир привстал и вновь опустился в кресло.

– Наш самый ценный член экипажа. Человек совершивший, без всякого преувеличения, революцию в космонавтике. Тот, кто создал генератор способный защитить корабль от страшных космических излучений и не побоявшийся сам отправиться в этот полет. Наш венгерский товарищ и друг Стефан Кинг.

Было заметно, что Стефан смущался. Лицо его залила краска, но он встал и приложив два пальца к виску «козырнул» в сторону Комова. И снова зазвучали аплодисменты, которые стихли, стоило Комову поднять руку.

– На очереди следующий ученый, астрофизик, отчасти вычислительный мозг команды, а по совместительству красивая девушка и наша соотечественница Александра Котова.

Саша смущенно помахала рукой, привстав и быстро сев обратно.

– Бортовой врач, ещё одна красавица на корабле, а по совместительству часть силовой структуры команды, наш самый обаятельный ирландский космодесантник Синтия Рокфор.

Она встала и реально «отдала честь» Комову и резко села обратно.

– Вторая, а номинально первая часть силовой структуры команды и не менее обаятельная, – короткий смешок не остановил речи Комова, но заставил представляемого дёрнуть головой, – космодесантник, по совместительству глава службы безопасности корабля, наш британский товарищ Энтони Клепс.

Клепс встал и кивнул, поморщившись. Похоже англичанину не понравилось, что его назвали британцем, смешав с ирландцами и шотландцами. А может быть его раздражал смешок, раздавшийся в зале.

– Есть и ещё один член команды, которого я обязан представить. Все мы знаем, что корабль, созданный нами на окололунной орбите, самое высокотехнологичное и сложное устройство, которое создавало человечество. Вот и управлять огромным и сложным кибернетически-механическим организмом должен мощный мозг. Такой как у нашей Алисы. Аббревиатура принята от английского, но Алиса чисто русская разработка. Приветствую тебя Алиса.

– Здравствуйте, товарищ генерал, – раздался под сводами зала искусственный голос.

По происходящему в зале было понятно, что для всех присутствующих это полная неожиданность.

– А вот этого ты говорить не должна была, – нахмурился Комов, – раскрывать моё звание в твою компетенцию не входит.

– Простите товарищ Комов, не думала, что это секретная информация.

Легкие смешки в зале.

– Ладно, принято, Алиса. В каком состоянии корабль, доложи.

– Докладываю. Корабль будет готов к старту через сорок восемь минут. В данный момент заканчивается заправка стартовых жидкостных ускорителей. Все остальные компоненты в корабль загружены. Я в ожидании прибытия экипажа. Плановый старт через двести восемнадцать минут. Так что всё норм.

И снова смех.

– Доклад принят Алиса. Продолжайте контроль корабля. Выполняйте.

– Есть выполнять.

– Уверен она вам и заскучать не даст, – улыбнулся Комов, команда есть вопросы?

– Да, Сергей Михалыч…

– Сергей Михалыч, Сергей Михалыч, – легкие шлепки по щекам возмутили Комова, и он взмахнул руками, открывая глаза.

Рядом с ним стояли много людей, один из которых был врач.

– Что случилось? – гулко сказал он, – сколько я был в отключке.

– Сергей Михалыч, минут десять. Нужно в госпиталь, очень похоже на микроинсульт, я бы не рисковал.

– Какой госпиталь Саша, шутишь? – Комов чувствовал слабость, но даже себе в этом признаваться не хотел.

– Нисколько, товарищ Комов, это моя настоятельная рекомендация.

– Я тебя услышал, Александр Фёдорыч. Стеблов, – позвал он.

– Я, – послышалось из-за спин.

– Ваня, я хочу увидеть вторую запись.

Монитор притащили к кровати, уговорив Комова не вставать.