Десять квадратиков за одну минуту рассказали мне столько, сколько я бы никогда не узнала за годы “счастливой” супружеской жизни. Слава со Снежаной на белоснежном пляже, Слава со Снежаной на фоне Эйфелевой башни, Слава со Снежаной в альпийских горах. В ресторане, в парке, в бассейне. Снежана на Славе, Слава на Снежане, сверху, снизу, сбоку в самых откровенных позах.

“Ишь ты, в нашей семье гимнастка появилась” – отстраненно отмечаю я. Вон как изогнулась ради удачного кадра. Все фото датированы и я вспоминаю все отмазки совпадающие с этими датами.

То в Париж с деловыми партнерами, то в командировку в Дубай, то открытие нового офиса в Америке. Самое по последнее вчерашним числом, он и она в постели. Он и вчера был у нее! Я уже ничему не удивлюсь, может и сейчас лежит в ее постели и мне названивает, подонок.

Телефон как по команде начинает звонить.

– Да – спокойно отвечаю я на громкой связи, сама смотрю на фото, подкидываю дрова доказательств в моей костер злости и обиды.

– Васен, ты где?! Я извелся весь! В больнице тебя нет, сказали выписалась, и дома нет.

– Дома?! – я поражаюсь такой наглости – Ты что, ожидал что я с твоей Снежаной буду сидеть чаек попивать, тебя дожидаясь?! Султан ты хренов!

– При чем тут Снежана? – неподдельно удивляется Славик, ай да артист!

– Ты идиота то не разыгрывай, она там в моем халате уже ходит. Давно ты ее в наш дом перевез?

– Никуда я ее не перевозил! Ты опять за свое?! Так, нам надо поговорить!

– Нам не о чем говорить! Я не позволю тебе больше обманывать меня! – кричу я в ярости – за что ты так со мной?! Что я тебе сделала? Ты мразь, ты врал мне все время!

– Василиса, ты должна меня выслушать! – его голос становится злой и холодный.

– Не буду я тебя больше слушать! – я в ярости бросаю трубку.

Выхожу на кухню и показываю маме наименее откровенные фото.

– Вот! Смотри! И ты хочешь чтобы я дальше с ним жила?!

Маме в кои-то веки нечего сказать, смотрит неодобрительно, качает головой и уходит в свою комнату.

Я бессильно опускаюсь на стул. В голове шумит, как после алкоголя, я как будто оцепенела и не в силах сдвинуться с места. Наваливается страшная слабость, тошнит. Я бегу в туалет и освобождаю желудок, я даже рада отвлечься на это неприятное физиологическое действие.

Только легче мне не становится. Чувствую, что вот вот упаду в обморок, скорее выпиваю тёплого, очень сладкого чая. И плетусь в комнату, шаркая тапочками как старая бабка. Падаю на кровать рядом с дочкой и забываюсь тяжелым беспокойным сном.

Резко просыпаюсь от того что дочь начала хныкать, подгребаю ее к себе и кормлю, напеваю тихонько песенку, глажу мягкую нежную щечку. Я не знаю что бы сейчас со мной было, если бы не она.

Мне стало значительно лучше, теперь я готова противостоять всему миру, не то что какому-то изменщику. Слышу негромкие голоса на кухне, наверное к маме пришла очередная подружка. Не торопясь переодеваю Еву, укладываю удобно в подушки и выползаю на кухню.

Смотрю на накрытый стол. На столе фирменные мамины пирожки, и чашки с недопитым чаем. Какая мило! Любящая теща угощает любимого зятя пирогами, хоть картину пиши! Всю сонливость как ветром сдувает! Ну сейчас я тебе покажу!

– Что ты приперся?! – вызверилась я с порога, глядя на беспечно улыбающегося без пяти минут бывшего мужа.

– И ты его еще тут пирогами кормишь?! – это уже маме.

Мама с испугом и удивлением смотрит на разъяренную растрепанную ведьму в которую превратилась ее дочь и бочком отступает:

– Ну вы тут поговорите, а я с внучкой посижу.

Я провожаю ее злым взглядом и поворачиваюсь к негодяю.

– Уходи!

– И снова здравствуй, жена! – Слава протягивает мне огромный букет роз.

Я швыряю его ему в рожу и с удовлетворением вижу, что одна роза глубоко царапнула по гладко выбритой щеке.

Слава удивленно приподнимает бровь, вытирает капельки крови большим пальцем и смотрит на него, затем он делает то, что никогда не позволял себе за все годы нашего брака…

Он медленно поднимается, в глазах холодная голубая ярость. Я вдруг обращаю внимание какие они пустые, бесцветные как у рыбы, а ведь раньше считала их самыми прекрасными. Его рот кривится, красивые черты лица искажаются от злости. В этот момент он по настоящему уродлив.

Он хватает меня за плечи и припечатывает к стене, от неожиданности я стукаюсь головой и прикусываю язык.

– Пус-с-с-ти! – шиплю я и тщетно пытаюсь вырваться из цепких лап.

Ну почему я такая слабая? Почему вместо того чтобы заниматься йогой я не занималась боевыми искусствами!? Мне оставалось только кипеть от злости и смотреть в мерзкие водянистые глаза.

– Послушай меня – цедит сквозь зубы – побесилась и хватит! Я Снежану никуда не перевозил, она воспользовалась моментом, когда я отправил ее к нам домой за важными документами и нацепила твой дурацкий халат, а тут и ты приперлась. Я провел с ней беседу. Ты больше ее не увидишь! Возвращайся домой и не беси меня!

Я вдруг успокаиваюсь, понимаю, что мое сопротивление только раззадоривает его, не хочу доставлять ему удовольствие своим бессилием и застываю как каменная статуя.

– Хочешь сказать и ребёнка ей не делал? – усмехаюсь как можно язвительнее.

– Делал – кивает он, – но тебя это не касается. Я не собираюсь с тобой разводиться. Все будет как раньше, я буду заботится о тебе и Еве.

– Слава! Ты в своем уме?! Ты собираешься жить на две семьи и хочешь, чтобы я приняла это? – у меня не укладывается в голове, то что он предлагает.

– Ну жила же ты так все это время и не жаловалась – цинично усмехается он. – только не говори, что ты ничего не замечала. Я изменял тебе всегда, прямо у тебя под носом и сейчас для тебя ничего не изменится. Живи как раньше.

Я во все глаза смотрю в его лицо и удивляюсь, как же раньше я не замечала, что живу с таким подонком. Где были мои глаза?!

– Об этом не может быть и речи! Я развожусь с тобой! – выплевываю ему в лицо.

– Об этом не может быть и речи – передразнивает он меня – развод ты не получишь, это плохо скажется на моем бизнесе! Последний раз прошу! Бросай свои истерики и возвращайся домой! Пой свои мантры, выращивай цветочки, воспитывай дочь.

– А что скажет твоя матушка, когда приедет из Израиля и узнает что у тебя ребенок на стороне? – бью по больному, пытаюсь я пробить его броню, знаю, что мать он очень любит, и боится ее огорчить, а сейчас когда у нее проблемы с сердцем, особенно внимателен.

– Не смей! Говорить! Моей! Матери! – чеканит мне в лицо – Я сам разберусь!

– Это невозможно! Не собираюсь жить с гнидой вроде тебя! – вздергиваю подбородок, хотя внутри все трясется от страха и ярости.

– Тогда я заберу у тебя дочь – мерзко ухмыляется он.

При этой угрозе у меня падает планка! В глазах все темнеет, ярость придает мне сил и я со всей дури бью ему коленкой в пах. С удовлетворением вижу в его глазах боль и растерянность! Не ожидал?!

Слава отпускает меня и хватается за свое мужское достоинство.

– Ах ты с-с-с-с-с….– вырывается из-за стиснутых зубов

Я отталкиваю его, хватаю с плиты сковородку и встаю к двери в комнату, где спит моя дочь. Сейчас я как львица, готова драться, до последней капли крови за своего детеныша. Пусть только попробует подойти! Адреналин бьет по мозгам и венам побуждая драться или бежать. И я выбираю драться.

Слава с трудом разгибается и делает шаг ко мне.

– Не подходи! Убью! – кричу я в надежде что мама выйдет на шум, но мама и не думает помогать мне.

Муж останавливается видимо размышляет надавать мне хорошенько или не опускаться до драки с ослабленной, кормящей женщиной, матерью своего ребенка.

Не удивлюсь если решит вступить в бой, но из-за стресса совсем не боюсь, только поудобнее перехватываю ручку сковороды, намереваясь сделать из него отбивную.

Видимо какое то чувство собственного достоинства у него еще осталось и он отступает.

– Василиса! Ты дура! – зло кричит он, – я не позволю тебе тебе уйти и забрать мою дочь!