– Да, но так не бывает. И потом, это вовсе не здорово, если бы все-все желания всегда исполнялись. Весь мир стал бы совсем другим. А ведь есть еще и злые люди, которые желают другим только зла. Нет, мне кажется, это и к лучшему, что исполняются не все желания. Особенно не все злые желания.
Ной сразу весь сник.
– Об этом я не подумал. Да, очень жаль. Я-то надеялся, что так бывает и в жизни. Все-таки было бы здорово, если бы мы могли пожелать все, чего захотим!
– Да, конечно. Но мы не в сказке. Мы живем в реальном мире.
– Иногда мне хотелось бы жить в каком-нибудь другом мире.
Саймон пристально смотрит на младшего брата и ждет, что сейчас тот рассмеется и скажет, что пошутил. Но Ной не смеется. Он сидит грустный, явно разочарованный. Откуда взялась эта грусть, это разочарование? Саймон хмурится в недоумении.
Ной, конечно же, не ходит в школу. Он обучается на дому, с ним занимается мама. Кроме того, он смотрит видеоуроки, которые выпускает организация, помогающая больным детям учиться. И хотя Ной быстро устает от занятий, он не желает сдаваться. Бывает, что он часами лежит в постели и смотрит обучающие программы. Поэтому он знает намного больше, чем большинство детей его возраста. Иногда Саймону кажется, что его младший брат гораздо умнее многих его ровесников.
И еще ему кажется, что Ной в их семье – старший брат, хотя он младше Саймона на целых пять лет. Однако его настроения быстро меняются. Конкретно сейчас Ной – печальный, растерянный ребенок, который ищет у старшего брата ответы на свои вопросы. Ищет подтверждения чему-то, о чем прочитал или что видел в какой-то программе. Может быть, хочет надеяться, что чудеса все же возможны? Саймон решает ему подыграть.
– А если бы все желания исполнялись, чего бы ты пожелал? – тихо спрашивает он.
Он ждет, что Ной скажет, что хочет быть абсолютно здоровым, таким же, как все. Но младший брат снова его удивляет.
– Для себя – ничего, – говорит он. – Я пожелал бы, чтобы ты наконец-то мог делать все, что захочешь, и тебе больше не приходилось считаться с моей болезнью. И чтобы Чипса опять жила дома, и чтобы у тебя было еще двадцать кошек и тридцать цыплят. И чтобы тетя Хельга могла приходить в гости вместе с Дитером и Томасом. И чтобы мама и папа вновь были счастливыми, и ходили гулять, и общались с людьми, и не боялись, что мне от этого будет плохо… А еще, может быть, я пожелал бы, чтобы меня вообще никогда не было. Тогда всем было бы легче.
Саймон как раз прожевал последний кусочек оладьи, но не может его проглотить. Кусок встает поперек горла. Саймон задыхается просто от изумления. Он кашляет и хрипит, но застрявший в горле кусок никак не выходит. Ной со всей силы бьет его по спине, и проклятый кусок наконец вылетает у него изо рта. Его горло горит огнем, он хватает ртом воздух.
Саймон отпивает воды и делает глубокий вдох, как только дыхание более-менее восстанавливается. Его легкие продолжают гореть. По щекам текут слезы.
«Так вот, значит, как Ной себя чувствует постоянно», – думает он, отдышавшись. Это непрестанное ощущение удушья. Его пробирает дрожь. Легкие Ноя работают только на 80 процентов. Это значит, что ему приходится прилагать больше усилий, чтобы нормально дышать. Зимой ему часто бывает нужен специальный аппарат для искусственного дыхания, и еще он занимается с терапевтом, делает особые дыхательные упражнения.
Однако сейчас именно младший брат положил руку ему на спину, и Саймон чувствует, что это не он утешает Ноя, а наоборот.
– Все в порядке? – спрашивает Ной с искренним беспокойством.
Саймон кивает и вытирает слезы. Он даже не знает, от чего плачет: из-за того, что чуть не задохнулся, или от нахлынувшей нежности к младшему брату.
– Извини, просто меня удивили твои слова, – говорит он хриплым голосом. – О желаниях и обо всем остальном. И что тебе хочется, чтобы тебя не было вовсе. Ты обсуждал это с Олли?
Олли – детский психотерапевт в больнице, где лечат Ноя. Он много с ней разговаривает обо всем, о своих страхах, о своей болезни. Она хорошая, добрая и веселая. Весь ее кабинет заставлен фигурками черных кошек. Она говорит, что у нее дома живут четыре черных кота, совершенно неотличимых друг от друга.
– Как у ведьмы, – однажды сказал Ной. – Только она никакая не ведьма. Она очень добрая и прекрасно умеет слушать.
Ной не отвечает. Он садится на место, не глядя на Саймона.
Саймон спрашивает, не в силах сдержаться:
– Почему ты так говоришь? Откуда у тебя такие странные мысли? Неужели ты думаешь, мы хотим, чтобы тебя никогда не было?
– Просто… – Ной пожимает плечами. – Я все время болею, вам со мной тяжело. Когда меня не было, все было проще, да?
– Да, и что? – почти сердито произносит Саймон. – Ты правда считаешь, что без тебя мне было бы лучше? Ну ты и придурок! Да, это все нелегко, но это не значит, что мы не рады, что ты у нас есть! И вообще, если бы все желания исполнялись, разве ты первым делом не пожелал бы себе здоровья? Я бы вот пожелал.
Ной опять пожимает плечами.
– Нельзя желать для себя. Ничем хорошим это не кончается. И я не хочу, чтобы ты использовал свои желания для меня. Они тебе нужны для другого. К тому же мне ничего не поможет. Я все равно никогда не поправлюсь.
– А если бы желания можно было использовать для себя? Ты бы тоже не стал? Речь все-таки не о богатстве и власти. Речь о твоем здоровье, Ной.
– Даже тогда я использовал бы свои первые желания для тебя. А потом, если бы желания еще оставались, может быть, и попробовал бы для себя. Но я бы точно не стал использовать отменительное желание.
– Какое?
– Отменительное. Так я его называю. То желание, в котором меня никогда не было. Когда ты желаешь, чтобы никто даже не помнил, что ты вообще жил на свете. Так проще для тех, кто останется, когда тебя больше не будет, понимаешь? Они о тебе забывают, их жизнь продолжается как ни в чем не бывало. Кстати, такое желание пригодилось бы и тебе тоже. Пожелать себе исчезнуть. Или чтобы исчез кто-то другой. Может быть, если бы все наши желания исполнялись, то тебе стоило бы пожелать, чтобы я исчез.
Саймон совершенно ошеломлен. Он прикасается к руке Ноя. У него в глазах вновь стоят слезы.
– Я никогда бы такого не пожелал. И родители тоже не пожелали бы. Мы не хотим, чтобы ты исчезал. Ты имей это в виду. И если захочешь чего-нибудь пожелать, то пусть это будет что-то хорошее. А не вот это все.
– Даже при том, что от меня столько всего неприятного? – спрашивает Ной. – И тебе пришлось отдать Чипсу?
– Да, даже при том. Ты мне в сто раз дороже Чипсы. Ей хорошо в новом доме с тетей Хельгой, Дитером и Томасом, они ее любят. Да, я скучаю по Чипсе, но это нестрашно. Твое здоровье важнее всего.
Ной тычет пальцем в свою приставку.
– И когда я играю на полной громкости?
– Ну да, иногда ты бываешь совершенно несносным, ну так и я тоже. Ты – мой младший брат, и я рад, что ты у меня есть.
Ной спрыгивает с табуретки и бросается ему на шею. Саймона удивляет такое бурное проявление братских чувств. Он дергается от неожиданности и едва не сбивает со стола тарелку.
Ной разжимает объятия и садится на место. Саймон старательно делает вид, будто ничего не произошло. Почти взрослый, крутой старший брат, все дела. Его взгляд утыкается в телефон. Он хотел посмотреть один видеоролик, но теперь это уже не так важно. Он посмотрит его потом.
– А если бы все желания исполнялись, чего бы ты пожелал? – спрашивает Ной.
Разумеется, Саймон ждал этого вопроса.
– Ну, во‐первых, я пожелал бы, чтобы ты был здоров и мог жить обычной, нормальной жизнью. Чтобы ты ходил в школу, заводил друзей, а после уроков занимался бы всякими классными вещами, играл в футбол и все прочее. И чтобы ты все-таки поступил в музыкальную школу и учился бы играть на скрипке не по интернету, а на настоящих занятиях. Ты об этом мечтаешь, я знаю.
Ной радостно кивает.
– Да! В музыкальную школу! Хотя занятия по интернету тоже нормальные. Они не очень удобные, но зато у меня хорошо получается. Я же классно играю на скрипке, скажи!
