– Без паники! Радикально перекрашиваться не будем. Я тебе дам два флакона оттеночной пенки. Цвет – средне-русый. Сходит полностью после мытья головы. Так что не забывай постоянно подкрашивать. Давай-ка попробуем.

Светлана покрасила меня, посушила и внимательно оглядела.

– И вот еще что – никакого объема. Причесываем их на прямой пробор, зализываем за уши и делаем низкий хвост. – Говоря все это, Света сооружала на моей голове новую прическу. Пучок закрепила какой-то невзрачной резинкой, понатыкала к месту и не к месту несколько черных невидимок старого образца. Потом вновь водрузила мне на нос очки и повернула к зеркалу. – Принимай работу!

Из зеркала смотрела совершенно незнакомая мне, безнадежно страшненькая девица неопределенного возраста, стопроцентный кандидат в старые девы. Она застенчиво и трогательно улыбнулась, и я поняла – это то, что надо.

– Светка – ты гений, – бросилась я обнимать подругу.

– Погоди, это только первая часть нашей работы. Надо еще проработать «мышь преображенную». Но тут уж дело за тобой. Я могу только проконтролировать.

Еще пару часов мы репетировали преображение мыши. Я горячо говорила, начинала энергично двигаться. Светка позволила мне в кульминационный момент сорвать с себя очки и размахивать ими, как знаменем.

– Дай ему поглядеть в твои глаза, но только недолго – минуту-другую, и снова их зачехляй.

В общем, мы здорово вымотались за этот день, но, кажется, у нас все получилось. Мы даже подобрали на случай успеха рабочий костюм, в котором я буду ковыряться в саду. Старый мешковатый джинсовый комбинезон, в котором я обычно во– жусь в гараже, а к нему широкую фланелевую клетчатую рубаху либо такой же широкий бесформенный (и за давностью лет совершенно неопределенного цвета) джемпер. Кульминацией всего этого великолепия стала чуть подранная соломенная ковбойская шляпа. В общем, я была во всеоружии.

И вот сегодня мне предстоит наконец проверить свою роль в деле. По данным разведки, Алексеев позавчера уже завез мебель в новый дом, значит, самая пора нанести ему визит. Но сперва, как и обещала, я должна заехать к Борису Дмитриевичу – показаться во всей красе и получить от него необходимые рекомендации.

Оставался только один слабый момент моего плана. У меня не было времени на более подробный предварительный осмотр алексеевского сада. А по легенде, я мечтаю работать именно в нем, потому что только там есть нечто невероятно для меня привлекательное. Либо какие-то редкие растения, либо необычайная планировка, либо рельеф местности, либо что-то еще. Здесь никакой домашней заготовки сделать не удалось. Я полагалась лишь на вдохновение и полученные за последние дни знания. Благо что большая часть наших занятий со Степаном Ильичом проходила в его питомнике, и мне удалось запомнить внешний вид, выучить названия и даже краткую характеристику огромного количества цветов и растений. Старичок поражался моей феноменальной памяти. Я же обладала ею всегда, поэтому считала это чем-то само собой разумеющимся. Все же хорошо быть феноменом, иногда такое качество может сгодиться для чего-то путного.

Я позвонила Борису Дмитриевичу и сообщила, что сейчас прибуду к нему «в полном маскараде». Он ответил, что ждет меня с нетерпением. Уверял, что готов ко всему.

Однако его реакция на мой внешний вид превзошла все ожидания. Когда я вошла в гостиную, слегка споткнувшись о ковер, и, поминутно поправляя сползающие очки, начала спрашивать, как я ему нравлюсь, он схватился за голову и рухнул на диван, сотрясая воздух громовыми раскатами хохота. Тщетно пытаясь остановиться, он взглядывал на меня, и все начиналось заново. Наконец он обрел дар речи и, тяжело дыша и вытирая слезы с покрасневшего лица, произнес:

– Брависсимо! Это колоссально!

Я произнесла несколько заготовленных фраз, и Завадский мне зааплодировал.

– Танечка, вы гениальная актриса! Я уверен, что у нас с вами все получится. Но теперь о деле. Вот ваши рекомендации.

Он протянул мне папку. Я открыла ее и просмотрела содержимое. Там были какие-то грамоты и дипломы, свидетельствующие о многочисленных победах Ивановой Татьяны Александровны в смотрах и конкурсах по ландшафтному дизайну, садово-парковому интерьеру, сертификаты об участии в выставках новых сортов клубнелуковичных растений и прочее. Кроме того, там были рекомендации от совершенно неизвестных мне людей, утверждающие, что я в течение нескольких лет успешно трудилась на их садовых участках, создавая уникальные ландшафты и цветники.

– Надеюсь, вы не настолько щепетильны, Танечка, чтобы в этих бумажках усмотреть нечто криминальное. Это ведь даже не подделки. Просто ничего не значащие бумажки. Если приглядеться повнимательнее к печатям на сертификатах и дипломах, то станет заметно, что одни из них принадлежат Тарасовскому клубу любителей декоративного кролиководства, парочка штампов из областной неврологической поликлиники, парочка почтовых штемпелей, а вон та красивая печать – это вообще мой личный экслибрис. Но кто в наше время столь дотошен, чтобы разглядывать печати? Она есть, она круглая и фиолетовая – и это главное.

– Борис Дмитриевич, да вы, похоже, большой поклонник Остапа Бендера?

– В нашей жизни без этого нельзя. Так вам не претит такое маленькое невинное мошенничество?

– Чувствую, у нас с вами складывается тот еще тандем. Ладно, сочтем это невинным розыгрышем. А вот как насчет рекомендаций? Все-таки новый хозяин может проверить – созвониться, например, с моими прежними «работодателями».

– Ну, здесь-то все чисто, можете быть спокойны. Это все мои хорошие знакомые, причем далекие от мира искусства, – вряд ли им доведется встретиться с господином Алексеевым. Во всяком случае, они обо всем предупреждены.

– Ну что же, теперь моя очередь сказать вам «браво!», Борис Дмитриевич. Работать с вами – одно удовольствие. Итак, все детали мы обсудили, я как будто готова ко всему. Пора отправляться, мой выход на сцену!

– Танечка, ни пуха вам, ни пера!

– К черту!

– И держите меня в курсе!

– Разумеется, я позвоню вам сегодня, сразу же, как только что-то прояснится с моим приемом на работу.

Я распрощалась с Завадским и отправилась на Холодный ключ, на улицу Луговую, дом семнадцать. Добираться туда я на всякий случай решила без машины – вдруг кто-нибудь запомнил мою бежевую «девятку», или дедуля-сторож еще не покинул свое гнездышко. Осторожность не помешает. Да и героиня моя за рулем – в этом есть какой-то диссонанс. Трамвай значительно больше ей подходит.

С замиранием сердца я подошла к знакомым уже воротам. Но я не пыталась справиться с робостью. В данном случае она вполне соответствует моему плану и намеченному стилю поведения. Я нажала на кнопку звонка и стала ждать.

Бывшая дедулина избушка-сторожка была переоборудована в помещение для охраны, оснащенное по последнему слову техники. Вероятно, и в доме уже установлены и сигнализация, и охранная система. Самих же охранников пока не видно. Поэтому мне следует сразу приготовиться к встрече с хозяином. Так оно и произошло. Через пару минут парадная дверь особняка открылась, и из нее вышел симпатичный стройный мужчина лет сорока. Одет он был по-домашнему – в свободный джемпер и спортивные брюки. Он приветливо улыбнулся, помахал мне рукой и направился легкой, пружинящей походкой по дорожке к воротам.

«Держись, Танюха, похоже, это он – твой магнат». И при этой мысли мое тело вдруг совершенно машинально приняло эффектную позу этакой городской пантеры, почуявшей добычу: плечи распрямились, нога отошла чуть в сторону с посадкой на бедро, подбородок дерзко вздернулся, одна рука грациозно уперлась в бок… Черт бы тебя подрал, безмозглая кошка! Что ж ты вытворяешь! Я тут же спохватилась и моментально исправилась – руки безвольно повисли вдоль тела, ноги свернулись чуть-чуть носками внутрь, а голова приняла положение, как в песне: «Что ж ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня…» Вот теперь полный порядок. Не сметь терять контроль над собой!