– Я жду маму, – бесхитростно улыбнулась Алисия.

Класс ахнул, Волнение, смешанное с завистью – обычное чувство для детских приютов – прокатилось шепотками, а сеньор Кортес изумленно крякнул и закашлялся. От Алисии всего можно было ожидать, но такие шутки! Еще и при всех детях. Возмутительно.

– Алисия, мне об этом ничего неизвестно, поэтому прошу тебя вернуться на землю и заняться решением задачки, – учитель отошел от ее парты и двинулся дальше, мельком заглядывая в тетради учеников.

Алисия смотрела в его удаляющуюся спину и чувствовала, как внутри закипает гнев. Сеньор Кортес, неудачник в старомодном пенсне, смеет сомневаться в том, что сегодня она встретится с мамой? Да что он вообще о себе возомнил? “Нет, никто, никто не испортит ей сегодняшний день”, – решила Алисия и уткнулась в тетрадь. Решит она эту дурацкую задачку, лишь бы к ней не приставали с вопросами и разговорами.

Но “спрятаться под одеяло” не получилось. Одноклассники то и дело бросали на нее быстрые взгляды, как бы спрашивая: “Правда? К тебе правда едет мама?”. И непонятно, чего было больше в этих взглядах – тревожной радости или надежды на то, что Алисия наконец-то исчезнет из приюта, не будет смущать своей колючей прямолинейностью. Все еще помнили историю с Шарлем, мальчиком, который, потеряв в страшной дорожной аварии обоих родителей, попал в приют буквально на пару дней – пока его бабушка летела из Парижа и занималась документами. От горя Шарль был почти прозрачный и будто темно-серый внутри. Ничего не ел, не пил, молчаливой тенью проплывал по коридорам, замирал в дальнем углу. Даже взрослые побаивались к нему подходить, чтобы не сделать еще больнее. Но Алисия не побоялась. Когда дети вышли на прогулку, и Шарль – тоже, смертельно раненой птицей нахохлился на отдаленной скамейке, носком ботинка ковыряя землю, Алисия решительным шагом направилась к нему. Этого никто не заметил. Ее вообще замечали, когда было уже слишком поздно.

– Привет, – она села рядом с мальчиком. – Ты же Шарль?

– Да, – словно листья прошелестели, таким был тихим его голос.

– А расскажи про своих маму и папу. Какие они были?

– Ну… – Шарль сглотнул ком в горле и снова прошелестел. – Хорошие.

– А мама? Красивая? Ты ее любил?

Мальчик смотрел на нее во все глаза, не понимая. Потом часто-часто заморгал, но горошины слез все равно покатились по его бледным щекам.

– Почему ты плачешь? Я разве что-то обидное сказала? Я, наоборот, завидую тебе даже.

Шарль побледнел еще сильнее, сжался. Отодвинулся на самый край скамейки, будто пытался отгородиться от напористой незнакомой девочки, которая умела причинять боль.

– Ну? Что ты молчишь? Ты не хочешь со мной разговаривать? – Алисия требовала ответа, требовала поделиться куском любви, которая жила в его сердце к родителям и в раз осиротела. Как и он сам.

Шарля колотила мелкая дрожь. У него не было сил встать и уйти – девочка словно пригвоздила его взглядом к скамейке. Но и оставаться здесь он не мог. Он смотрел на Алисию, но видел искореженный красный автомобиль, которому так радовалась мама – они совсем недавно обновили машину. Видел лопнувший от удара чемодан, который вылетел из багажника и рассыпал по дороге все их веселое прошлое – цветные футболки Шарля, обрывки маминых платьев, отцовскую бейсболку и шорты со смешным принтом. Они ехали в отпуск и за секунду “до” обсуждали, что в отеле есть большой бассейн с горками. Шарль не помнил, что случилось. После вспышки, отключившей его сознание, он родился уже в новый мир – в мир мертвых глаз и беззвучного крика.

– Шарль, Шарль, что с тобой? – кто-то из воспитателей заметил, что мальчик бьется в истерике, и за этим молча наблюдает самая странная девочка в приюте. – Успокойся. Все хорошо. Сейчас все будет хорошо.

Его увели. Алисия осталась, силясь понять, что не так с этим парнем. Она правда завидовала ему – у него были родители. Да, она знала, что они погибли, но они были! Были с ним всю его жизнь, девять или десять лет – Алисия не уточняла возраст Шарля. Каждое утро, день и вечер у него были мама и папа. Как можно это не ценить? Как можно не радоваться, что у тебя остались запах маминых волос, звук папиного голоса, ваши разговоры, фотографии, память о том, как тебя гладят по голове и обнимают? У Шарля все это было, а у нее, Алисии, не было ни-че-го.

Она пыталась объяснить свою логику, когда директор приюта и несколько учителей пригласили ее на беседу. Для Алисии ситуация не стоила и ломаного гроша – она просто задала вопрос. Взрослые говорили какие-то непонятные слова – “эмпатия”, “чуткость”, “сопереживание”, но что кроется за ними, так и не объяснили. Оставшиеся дни, что Шарль был в приюте, за ней пристально следили, чтобы не допустить ее контакта с мальчиком. Потом его забрала бабушка, и Алисия так и не узнала, каково это – помнить мамин запах. Однажды она попробовала объяснить свой поступок Паоле, но та тоже не поняла.

Мысль о Паоле выдернула Алисию из воспоминаний. Фоновым шумом звучал голос сеньора Кортеса – значит, занятие еще не закончилось, а может, она не заметила перемену и переместилась в следующий урок. Что там со временем? Часы над школьной доской показывали почти полдень. Алисию словно током ударило – скоро, совсем скоро! Должно быть, Паола с мамой уже на пути сюда. “Господи, дай мне сил дождаться”, – взмолилась девочка, хотя никогда ни во что не верила. Но сегодня – нужно.

…Паола направлялась в сторону приюта. Осталось несколько кварталов, минут двадцать ходу. Ей хотелось побыстрее увидеть Алисию, заглянуть в счастливые кофейные глаза, но в то же время не спешила, смаковала предчувствие чуда и мысленно переваривала полученное утром разрешение – администрация приюта не возражает, если Паола будет забирать девочку на выходные и каникулы. “Вы уверены, – уточнил директор, – что готовы к этому? Алисия – сложный, травмированный ребенок. Она живет в мире своих фантазий и, боюсь, еще не скоро примет реальность”. Никому не хватало смелости сказать девочке, что мама никогда не придет. В личном деле Алисии была указана причина – женщина, которую грустный ангел с колючим взглядом ждет всю свою жизнь, умерла в родах. Да какая там женщина – девчонка семнадцати лет, ни разу за всю беременность не обратившаяся к врачам, пытавшаяся вытравить нежеланного ребенка таблетками и черт знает чем еще и заплатившая в итоге по высокому счету. Родственников роженицы и отца младенца долго пытались найти – тщетно. Единственной родной душой этой несчастной юной мамы была ненужная ей дочь.

Когда Паола узнала правду, решение пришло само собой. Да, ей всего двадцать три и она понятия не имеет, как это – жить под одной крышей со взрослым почти ребенком, но она попробует дать Алисии хотя бы чуть-чуть. Хотя бы выходные и каникулы, а дальше будет видно.

Подарить девочке питомца посоветовали одновременно несколько человек – лучшая подруга Паолы, психолог приюта, сеньора Гарсиа, которая очень жалела Алисию, а продавец зоомагазина такое решение утвердил. Вместе они выбрали самое безобидное и, пожалуй, самое неприхотливое существо – золотую рыбку. И сейчас Паола торжественно несла ее в специальном пакете, наполненном водой. Рыбка и правда поблескивала золотыми искрами каждый раз, когда ее временный домик пронизывали лучи солнца. Интересно, Алисия будет рада?

– Ну? Где она? Я чуть с ума не сошла от переживаний, – Алисия нетерпеливо скакала вокруг Паолы и постоянно смотрела по сторонам, оглядывалась. – Она спряталась?

– Милая, ты о ком? – Паола приобняла девочку и вдруг поняла. Осознание раскололо чудесный теплый день предчувствием надвигающейся грозы. Алисия ждет вовсе не рыбку. Вовсе нет.

– Ну как это о ком? О маме. Она же с тобой?