Я думал, что, попав в Мабдэйнэдор, в Стаентрад, сразу же окажусь возле Башни — но я ошибался. Никакой Башни поблизости я не наблюдал, не видел и населённых пунктов, я был совершенно один в дикой заброшенной местности, в мёртвом мрачном лесу.

Я хорошо готовился к миссии и путешествию в Мабдэйнэдор, но сейчас чувствовал себя неуверенно. Я совершенно не знал, куда идти, в каком направлении двигаться, и что, собственно, делать дальше. Даже если я достигну какого-то населённого пункта — что мне делать? Если я дойду до Башни — что мне делать тогда?

Всё же я подготовился плохо… Всё произошло в дикой спешке. Пожалуй, если бы Т’ху-Х’ори-Аритааль не подгонял нас, мы могли бы подготовиться тщательней.

Но что сделано — то сделано. Теперь я тут — на планете мабдэйнов, на землях Стаентрада, заброшен сюда в одиночестве, и у меня нет пути назад. Если я захочу вернуться — я смогу сделать это лишь после того, как обрету камень Мея-Н’раад. Я чувствовал себя, как ребёнок, которого столкнули в воду и сказали: Плыви!

…Впрочем, никто меня не сталкивал. Я сам выбрал это. Отец, брат, Эндэлина-Аррия — все отговаривали меня. Вад’хаэль Дома Т’халамор-Арран лишь поставил меня перед выбором, а выбор был за мной. Я сам в ответе за всё происходящее. Я здесь потому, что сам это выбрал.

Я оглядывал унылый мёртвый пейзаж вокруг. Небо было серым, скупо сыпал сухой мелкий снег, задувал холодный ветер, скрипели мёртвые деревья. Ради чего я здесь? Что я здесь делаю?

Смешные вопросы. Я здесь ради того, чтобы мы с Эндэлина-Аррией были вместе, не так ли?

Да, но стоило ли оно того? Стоит ли подвергать себя такой опасности, бросаться в такое безумное приключение ради любви?

Но я здесь не только из-за любви. Наша с Эндэлина-Аррией любовь — это лишь одна из причин моего появления здесь. Я должен вернуть Мея-Н’раад на Родину, в Х’айтрайенборр, чтобы очистить имя нашего Дома.

Брат Н’ри уже его очистил.

Да, но это не совсем то. Желаемого результата мы так и не достигли, бойкот с нашего Дома так и не снят. Ори-Ари не допустит, чтобы в ближайшее время он был снят.

А ещё Мея-Н’раад — единственная возможность отправиться в миры Библиотеки и вернуть на Х’айтрайенборр научные знания, технологии и, возможно, учёных, четсаэлле, которые всё ещё живут там, на планетах пространства Библиотеки. Мея-Н’раад — это способ вернуть в наш мир прогресс и науку, а также истребить дикозверей.

Дикозвери повинны в смерти Эльды, повинны в смерти матери… Вернув Мея-Н’раад на Х’айтрайенборр, я помогу истребить дикозверей раз и навсегда. И кроме того… мы сможем отомстить миру Ангоф, что наслал на нас этих монстров.

Да, у меня было много причин находиться здесь, но я всё равно чувствовал себя неуверенно, печально и одиноко. Чувство тоски усиливалось не только из-за пейзажа вокруг, погоды и осознания своего положения, но и от тела, которым я обладал. Я — мабдэйн. Это было очень… больно, неприятно и противно.

Это было всё ещё моё тело — оно лишь претерпело некоторые изменения из-за процедуры Глэйморр, и эти изменения были обратимы… но всё равно мне было неприятно обладать телом мабдэйна, быть мабдэйном. Я — д’хаэнэлле.

— Cinneard («господин»)? — прозвучал голос поблизости.

Кто-то говорил на нашем языке, ваэнаэль. Я обернулся и увидел тучного лысого мабдэйна мужского пола. Он изумлённо смотрел на меня, будто видел какое-то чудо — что было странно, ведь он не мог узнать во мне д’хаэнэлле.

— Кто вы? — настороженно спросил я и сжал кулаки в перчатках. Я был готов в любой момент трансформировать их в оружие и пустить в ход.

Мабдэйн учтиво поклонился и сказал:

— Ormi («меня зовут») Дозэф, cinneard. Я — д’хэйлэлле вот уже… чёрт, да я и не помню в каком поколении. Наша семья всегда жила поблизости, возле этих развалин. Это развалины вашего Дома, не так ли? Вы — из Дальней Равнины?

Я встревожился. Откуда он мог знать, что я — д’хаэнэлле⁈

— О чём вы говорите? — спросил я. — Вы несёте какую-то чушь.

Он улыбнулся.

— Вам не стоит опасаться меня, cinneard. Я же сказал, что я — д’хэйлэлле. Мой предок работал на ваш Дом и служил Hki-G’hvad-Arr («Смотрителем Арки»). Его обязанности по наследству переходили к его потомкам — и в итоге дошли до меня. Я — тоже Смотритель Арки. И я тоже служу вашему Дому. Хоть и по наследству досталась эта служба — но я ваш человек, вы можете мне доверять, господин.

Я молчал.

Он продолжил:

— Вы — д’хаэнэлле. Я это ясно вижу. Вы должны знать, что д’хэйлэлле, полуэльфы — как я — а также некоторые мабдэйны, прошедшие специальное обучение — такие, как служители Культа Чёрных Кумирен — могут узнать д’хаэнэлле даже если тот изменил свою внешность с помощью процедуры Глэйморр. Ведь вы прошли через Глэйморр, не так ли?

Я кивнул, ошарашенно взирая на него.

— Мы можем узнать и д’хаэнэлле, прошедшего через Глэйморр, и своих — таких же как мы, полуэльфов, которые от рождения выглядят как люди. Это особое чутьё, которое сложно объяснить.

— Почему вы пришли сюда? — спросил я. — Как вы узнали о моём появлении?

Должно быть, активация Арки регистрируется какими-то приборами, имеющимися у этого полуэльфа, и так он узнал о моём появлении здесь?

— Мы — полуэльфы — господин мой, держимся вместе. Вы, наверное, знаете о том, какие ужасы эльфам и полуэльфам учинил Отатис Первый после того, как занял Серую Башню и стал королём этих земель?

— Немного знаю, но у нас в Метрополии мало информации о том, что происходило на Земле Мабдэйнов после Великого Предательства.

Он кивнул.

— По повелению Эйрина и Анэйрина, Отатис начал истребление тех эльфов и полуэльфов, что оставались на этой планете, чтобы те не смогли помешать его планам, не попытались проникнуть в Серую Башню и завладеть камнем Мея-Н’раад.

Эти гонения вылились в кровавую бойню. Эльфов и полуэльфов убивали, их дома разрушали, жгли книги, ломали технологии. Вы видели развалины поместья вашего Дома, не так ли? Это дело рук солдат Отатиса Первого. Чудо, что они не разрушили арку.

А весь этот лес, — д’хэйлэлле обвёл руками пространство вокруг себя, — называют Мёртвый Лес, и он действительно мёртв. Убийство этого леса — тоже дело рук армии Отатиса. Лес жгли и травили ядами. Нынешние обитатели Стаентрада боятся этого леса и не заглядывают сюда, думают, что здесь живут призраки и демоны. Замечу, что мне это только на руку — ведь я живу тут неподалёку.

— Так как же вы узнали о моём появлении?

— Всему своё время, я к этому подхожу, господин. Так вот, после погромов и бойни, учинённых Отатисом, все полуэльфы, имеющие внешность людей и неотличимые с виду от них — типа меня — решили затаиться, стали скрывать свою природу от мабдэйнов, выдавать себя за людей — но при этом держались вместе и помогали друг другу. Мы стали чем-то вроде тайного общества. У нас есть даже помощники среди мабдэйнов — целый культ, который называется Культ Чёрных Кумирен. Представители этого культа живут в местах, куда впервые прибыли на нашу планету первые д’хаэнэлле — Лад’хаэль, Лиг’хиа-Исаэлина Гзаэвэк и другие. Эта местность находится на другом континенте, за Морем Пфортуны, и называется — Тёмные Горы. В Тёмных Горах Культ Чёрных Кумирен выстроил — точнее заселил оставшийся после д’хаэнэлле — город, вырезанный строительными лазерами из скал — город называется Таэнэд.

Д’хаэнэлле, попав на Землю Мабдэйнов, или в любой другой мир кроме Х’айтрайенборра, обретают сверхчувство, Тэ-Сю А’ргаэ. Полуэльфы, родившиеся в любом мире, кроме Х’айтрайенборра — обладают сверхчувством от рождения, и они не деградируют под действием экзотических частиц, их организм приспособлен к частицам.

— Хм, похоже, в этом вы, полуэльфы, превосходите нас, эльфов.

Дозэф кивнул.

— Да. Так что, господин, первое, что вы должны понять — это то, что все полуэльфы на Земле Мабдэйнов владеют какими-нибудь Тэ-Сю А’ргаэ, от рождения. Второе — с момента Великой Чистки Отатиса все полуэльфы скрываются, выдавая себя за людей, и дружат втайне друг с другом.