Женщина из регионального представительства партии Конгресса с большим трудом уговорила смущенную Сукхан Бхауджи сесть на стул, и то только в самом конце площадки, в последних рядах. Отсюда до празднично украшенного цветочными гирляндами помоста было метров 15–20. Хорошо еще, что здесь были другие женщины – головы их были непокрыты, а на груди красовались приколотые бейджики. Они приехали из Лакхнау или, как называли этот город в их деревне, Накхлау. Увидев их, Сукхан Бхауджи более-менее успокоилась. Она не могла вспомнить, сидела ли она когда-нибудь на чем-то выше скамеечки для ног или плетеной из циновок кушетки. К тому же сидеть хоть на чем-то она позволяла себе только среди равных, таких же, как она. А в господских домах, у тхакуров и пандитов, она уже ощущала себя царицей на троне, если удавалось присесть на голую землю.
Из-под натянутого на голову конца сари Сукхан Бхауджи восторженно рассматривала помост, где на расставленных с правой стороны стульях рассадили калек. Она думала о бабу Джагдамбе. Его называют слугой народа. Защитником обездоленных. В правительстве Гупты, том самом, что больше других пеклось о нуждах народа, он занимал пост министра здравоохранения штата. А на последних выборах удача им изменила. Те голоса, что партия Конгресса много лет получала по праву, ушли к Народной партии, да еще к такому кандидату, как развратник Гаядин, он с перевесом в 700 голосов выиграл. Чтобы у такого человека такой прохвост выиграл! Не иначе молодчики с дубинками пришли и урны подменили! И конечно, свою роль в этом деле сыграло то, что в комиссии и секретарь, и председатель из той же общины, что и Гаядин. Сам-то по себе он бесхарактерный, да к тому же и развратник. Его же прямо за руку поймали в Бхусоре, когда он развлекался с Сукхни, дочерью Шивлала. Ее брат их тогда в канаву рыбным ножом загнал. Да и в тюрьму его отправляли в Бхартипуре, подозревали в грабеже в доме господина Шивбали Сингха. И чтоб такой человек честно победил у бабу Джагдамбы на выборах?! Быть не может! Говорят, он и в Законодательном собрании за все три года не больше трех раз показывался. А народу он вот как служит: всем своим друзьям и родственникам важные посты раздал, кабаков наоткрывал, разрешения на торговлю алкоголем направо и налево раздает, ну несколько дорог обычным гравием посыпать велел. В деревне Дханухи Кхеда Гаядин обещал построить большой роддом на тридцать коек, с оборудованием, с детским отделением – и что, до сих пор даже фундамента нет. А когда его партия больше не будет у власти, так все его обещания простым пшиком станут. Говорят, что бабу Джагдамба, чьего приезда все в деревне сейчас ждут, помогает беднякам сам, а не берет деньги на это у правительства. Это он из собственного кошелька оплачивает швейные машинки, костыли и инвалидные кресла, которые раздает калекам. Вот кто всего себя служению страждущим посвятил…
Какой красивый будет праздник! Спортивную площадку по всей длине украсили разноцветными флажками и вымпелами, как для большой ярмарки. Включили запись голоса бабу Ганди, поющего молитву Раме. А еще запись последней речи Индиры Ганди, которую она произнесла незадолго до убийства. Люди собрались, многие прибыли издалека – пешком, на волах, телегах, машинах и повозках. Говорят, здесь будут работать корреспонденты из всех изданий, откуда только можно, они будут всех фотографировать и обо всех напишут.
Сукхан Бхауджи очень хотелось попросить кого-то из снующих повсюду женщин-организаторов показать ей поближе инвалидное кресло. Просто притронуться к нему, представить, как ее Лалуна, сидя в нем, будет разъезжать повсюду. Ей больше никогда не придется натирать рану у него под мышками куркумой. Если его раны заживут, ей снова будет хватать куркумы для приготовления чечевичной похлебки.
Она снова осмотрела все вокруг и задержала взгляд на сидящем на помосте с краю Лалуне. Одетый в новую домотканую рубаху и штаны цвета хаки с цветущими ветками на иссохших ногах, ее сын выглядел сказочным принцем. Она выпросила у тетушки Бакрихайн горсть семян горчицы, растолкла их и растерла, и этой массой соскоблила грязь с тела сына. Глянула на него, чисто вымытого и наряженного в обновки, и внезапно вспомнила его отца. Горько ей стало: в один прекрасный день ее муж оставил их навсегда, отошел в мир иной, так и не узнав надежды вновь увидеть сына стоящим на ногах.
Головы зрителей припекало солнце. Организаторы объявили, что к одиннадцати часам бабу Джагдамба появится на спортивной площадке. По окончании программы его ждет встреча со старостой, бабу Бхуванешваром, а потом он хочет лично встретиться и побеседовать с инвалидами. Их жалобы он передаст правительству и проследит, чтобы все возможное было сделано как можно скорее. А после этого все они вместе с бабу пообедают в здании школы.
Внезапно на безжизненной от жаркого солнца дороге начали подниматься клубы пыли. Заметив это, организаторы мероприятия пришли в полную готовность. Господин Сумер Сингх забрался на помост и радостно провозгласил, что собравшиеся наконец-то дождались своего благодетеля. Уже через несколько секунд их почтит своим присутствием известный всем слуга народа, основатель Ассоциации помощи инвалидам бабу Джагдамба. Сумер Сингх попросил всех не вставать со своих мест и выражать свой восторг по возможности негромко.
По периметру площадки расставили мужчин с дубинками на случай, если сторонники конкурирующей партии, особенно действующий староста, пандит Бхуванешвар, решат ворваться и сорвать собрание.
Джип бабу Джагдамбы не успел даже остановиться, а толпа уже приветствовала прибывшего восторженными возгласами. Господин Сумер Сингх подскочил к гостю и помог ему подняться на помост. Тот прибыл с целой свитой из чиновников всех мастей и прочих подручных. Несмотря на то, что бабу Джагдамба больше не был министром, как один из лидеров партии он был влиятельным человеком. Ни для кого не было секретом, что для него были открыты все двери.
Общее радостное воодушевление передалось и Сукхан Бхауджи. Мало того, впервые в жизни она удостоилась чести сидеть на равных среди людей, занимающих намного более высокое положение. Редко какой матери ребенка-инвалида, пусть даже из богатой семьи, выпадает такая удача. Так еще сегодня она увидит, как ее несчастный мальчик снова сможет двигаться! Когда она переводила взгляд от лица бабу Джагдамбы, которому в знак приветствия надевали на шею цветочную гирлянду, на лицо сидящего на помосте Ла-луны, ей казалось, что каждая клеточка ее тела радуется.
Господин Сумер Сингх провозгласил:
– Братья! Сейчас бабу Джагдамба будет вручать людям с ограниченными возможностями подарки, которые позволят им больше не зависеть от помощи окружающих! – и толпа разразилась одобрительным рокотом.
Бабу Джагдамба спустился с помоста и отправился туда, где во всей красе были выставлены его будущие дары. Когда одно за другим зазвучали имена, усталые, измученные лица инвалидов озарила радость, словно свет от сотен светильников разлился по темным водам священной Ганги.
– Я приглашаю сюда Санкатху Прасада из Сагвара, у которого не работает правая рука, – и вот бабу Джагдамба уже вручает молодому человеку швейную машинку с ножным приводом…
Раньше Санкатха Прасад был подручным в лавке у портного, а теперь сможет и собственную швейную мастерскую открыть, а его нынешний хозяин Джумман Мия будет помогать ему на этапе кройки… Фото на память: с одной стороны от бабу Джагдамбы швейная машинка, с другой – Санкатха Прасад. У Сукхан Бхауджи сжалось сердце – вот уже сколько имен прозвучало, а ее Лалуну так и не назвали. Не получилось бы так, что все подарки раздадут, а ее Лалуна так и уйдет ни с чем! Инвалидов продолжали приглашать за подарками, а она напряженно прислушивалась. Вот кого-то вызывают уже во второй раз… «Боже ж мой, это мой Лалу-на», – ей пришлось прикусить губы, чтобы не закричать от счастья, как эти молодые бесстыдницы-девицы. Она-то все время зовет его Лалуной и думать забыла, что некий Бишнукумар Бари – не кто иной, как ее родной сын, ее Лалуна.
