Побег.

Надоело. "Как же всё надоело!" – с этой мыслью сорокалетний мужчина открыл глаза. Он проснулся из-за мощного храпа жены. В темноте Сергей злобно взглянул на неё. Сначала муж подумал толкнуть супругу в бок, но, взглянув на часы, махнул рукой. Сергей тяжело поднялся с огромной кровати и, совершенно разбитый, поплёлся в душ. Проходя мимо комнаты десятилетнего сына, он позавидовал, что тот спит отдельно.

Стоя в душе под тёплыми струями воды, мужчина прокручивал в голове весь дальнейший сценарий этого дня и настроение его ухудшалось. "Как же достало одно и то же, изо дня в день! Чёртова рутина! Меня уже ничего не радует…" – думал он.

После душа Сергей пошёл по чёткой утренней схеме: разбудить домочадцев, приготовить завтрак (жена Светлана всегда долго собиралась на работу, очень много времени уходило на макияж, поэтому жарить яичницу ей было некогда), вынести мусор, погулять с собакой, погладить одежду, собраться на работу. Мужчина безрадостно проделал эти операции одну за другой. Сын-двоечник Данил разделял настроение отца: ему ужасно не хотелось в школу. В их семье лишь Светлана не поддавалась осенней депрессии. Для этой женщины самым важным в жизни был порядок: если всё текло как надо, было разложено по полочкам, она ощущала внутреннюю гармонию и счастье. А на сегодняшний день в её мирке всё именно так и происходило – тикало как механические часы, и их маховики срабатывали вовремя, согласно выверенному алгоритму. Мужчинам же всегда хочется чего-то большего. Мужчины – мечтатели, и обычный ход вещей их не устраивает.

Позавтракав и собравшись, семья отправилась в кипящую жизнь большого города. Светлана поехала на метро в институт, где работала библиотекарем. Сергей на своей старенькой "тойоте" отвёз сына в школу и лениво покатил на завод. Не торопясь, будто отсрочивая встречу с нелюбимой работой. Сергей Манохин трудился столяром на фрезерном станке.

Осенний полумрак и слякоть на дороге располагали к меланхолическому настроению. Мужчина, застряв в автомобильной пробке, включил одну из своих любимых музыкальных групп – "Наутилус Помпилиус". Из ветхих хриплых динамиков зазвучала песня "Последний человек на Земле":

"…Сойдёмся на месте, где был его дом,

Где трава высока над древесным углём.

Манохин не особо разбирался в смысле этой песни, но ему казалось, что она про него. Сергей жалел себя. Понимал, что это плохо, но ничего не мог с собой поделать. "Чёрт знает что! У тебя всё есть: любимая жена, родной сын, прекрасная двухкомнатная квартира (правда, в ипотеку), работа, которую умеешь делать с закрытыми глазами, какой-никакой автомобиль… А ты всё недоволен, всему не рад! Ну что тебе нужно?! Звезду с неба? Эх, бросить бы всё, уйти куда-нибудь в дремучий лес…" – размышлял он. Его грустные мысли прервал хам на дороге. Огромный чёрный джип, не включая указателя поворота, запрыгнул перед носом "тойоты" Сергея в его ряд. Манохин чуть не врезался в него, разразился матом и надавил на клаксон. От хама никакой реакции не последовало: ни сожалений, ни извинений. "Как же вы все достали! Как всё надоело! Все эти твари изо дня в день! Вы хоть знаете, уроды, как вы все мне мешаете жить?!" – внутренне возмущался Сергей.

Через десять минут мытарств в пробке у старенькой машины задребезжал двигатель. Манохин смотрел в окно на свежие автомобили других людей и расстраивался ещё сильнее оттого, что не мог позволить себе купить новую машину.

Заводской цех настроения ему не добавил. Одна и та же грязь, пыль, замызганные робы, ненавистные станки, надоевшие коллеги. Те же самые погонажные изделия, опостылевшая спешка. В обед – вызывающие тошноту, постоянные "Доширак" и беляш.

Добил Манохина подошедший к нему после обеда начальник цеха Лаптев. Грузный мужчина лет шестидесяти с поседевшими волосами и большим животом властно положил руку на плечо Сергея:

– Серёжа, надо повечерить… Заказ сегодня отправить. Машина в ночь пойдёт в Казахстан…

Злоба, казалось, сейчас потечёт прямо из глаз Манохина. В первые секунды он был готов убить эту жирную сволочь. Но вовремя включил голову, вспомнил об ипотеке и молча кивнул. Довольный Лаптев отвалил. Сергею же пришлось ускориться и к семи часам вечера он, слава богу, доделал заказ.

В раздевалке Манохин бросил скомканную робу так, будто не собирался завтра сюда возвращаться. Рассерженно хлопнув дверцей, он выскочил из цеха на улицу.

Дома Сергей очутился в восемь. И радости от этого не испытал. Вот вроде бы только что он мчался домой, предвкушая отдых и что-то необычное. На что он рассчитывал?! В приевшейся квартире его встретила та же картина: жена смотрела сериал и вязала мужской свитер (такого дурацкого фиолетового цвета, что Манохин бы его в жизни не надел); сын играл на компьютере, уткнувшись в монитор.

Сергей устало бросил на пол сумку. Светлана продекламировала, не отрываясь от пряжи: "Ужин на плите". Мужчина прошёл на кухню, поднял крышку сковородки. На него смотрели обрыдлые макароны. "Господи, ты хоть что-нибудь, кроме этой вонючей лапшы, умеешь готовить?!" – разочарованно молча прокричал Сергей. Он закрыл сковороду, открыл холодильник. В дверце спиртного не оказалось. Лишь с издёвкой стояло несвежее молоко. Мужчина отрезал кусок колбасы, положил на хлеб.

Жуя бутерброд, он встал на пороге комнаты, где сидела жена и принялся её рассматривать. Светлана уже давно не была мечтой. Тайны её муж изучил вдоль и поперёк за долгие годы совместной жизни. К тому же за это время супруга попрощалась со своей привлекательностью. Женщина сильно раздобрела, стала носить большие очки в некрасивой оправе. Дома она надевала старенький застиранный халат. Да, для любимого мужа она теперь не наряжалась и не красилась – только для похода на работу. Попробовав испытать сексуальное влечение к объекту изучения, Сергей быстро капитулировал. Его либидо ехидно посмеялось над ним. Манохин чувствовал, что по-прежнему любит эту женщину, но любовь эта стала другой. Наверное, как любишь близкого родственника. Но не станешь ведь спать с родной сестрой!

Убедившись дома в отсутствии новых впечатлений, унылый Сергей отправился за пивом в магазин. Часы показывали половину девятого, и мужчина успел бы уговорить дома пару бутылочек за просмотром в смартфоне любимого блогера. Манохин потеплее оделся и вышел на улицу.

На спальный район обрушилась метель. Мужчина настойчиво прорывался сквозь стену снегопада, истерично смеясь над порывами ветра. В голове у него крутилась песенка "Наутилуса" "Музыка на песке":

"У зелёной воды, у запаха тины,

Наблюдая восхищённо полёт паутины,

Пурга усилилась. Уже толком и дороги было не разобрать. Сергей сражался со стихией и вдруг остановился. Он повернул голову влево и увидел тёмный угол между домами. Чёрт его знает почему, но мужчине со страшной силой захотелось укрыться там. Когда Манохин зашёл в черноту каменной ниши, ему неожиданно стало тепло. Метель стихла, её вой и шум города исчезли. Сергей почувствовал, что он выскочил из своей жизни, словно сошёл с лыжни в сторону. От этого счастливого ощущения он закрыл глаза. А когда через несколько минут открыл их, широко улыбнулся.

Свет ярких разноцветных огней отразился на лице Сергея. Он очутился перед небольшим домом невиданной формы, украшенным многочисленными гирляндами. Над тёмной таинственной дырой входа висела огромная пылающая неоновыми огнями вывеска: "Аттракцион: ПОБЕГ". Мужчина осмотрелся – вокруг стояла непроглядная тьма. Кроме загадочного ярмарочного строения не существовало больше ничего. Манохин почувствовал непреодолимую тягу нырнуть в магическую темноту аттракциона и не стал ей сопротивляться.