Промозглой майской ночью под нудно моросившим холодным дождем по бульвару мимо пруда, где когда-то жили лебеди, торопился довольно крепкий старик. Постукивая тростью об асфальт, он все больше припадал на больную ногу. Тусклые фонари, освещавшие его путь, словно по чьей-то злой воле сразу же гасли за его спиной. Едва дувший вначале ветер с каждой минутой набирал силу, раскачивая кроны деревьев, вступая в противоречие с моросью, словно силач на тонких ножках. Старик иногда останавливался, вглядываясь в темноту бульвара, и в метании теней от ветвей ему чудилось, что кто-то с нечеловеческой скоростью перебегает от дерева к дереву.

Наконец он свернул в проулок и, припадая на больную ногу, почти рысцой подбежал ко второму от угла дому. Набрав код, быстро зашел в подъезд. Хлопнула, защелкиваясь, тяжелая металлическая дверь. Старик перевел дух и уже спокойно начал подниматься по лестнице. Подойдя к обитой потертым дерматином двери, отпер ее ключом и включил свет, отразившийся в большом зеркале, занимавшем почти всю стену прихожей.

Обстановка однокомнатной квартиры старика разительно контрастировала с входной дверью. Кругом стояла добротная старинная мебель из мореной квасом карельской березы. Гулко пробили висящие на стене «ходики».

Не снимая плаща и оставляя на полу мокрые следы, старик быстро проковылял в комнату, и, нервно выдернув зарядку из смартфона, набрал номер. Подождал ответа, но абонент молчал. Досадливо нахмурившись, он набрал номер еще раз. Без ответа.

Оглядевшись по сторонам, старик снял со стены старинный портрет в тяжелой позолоченной раме и водрузил на его место фото парной скульптуры Клодта «Диоскуры, укрощающие коней». Снятая со шкафа фотография смотрелась неуместно над обитым парчой диваном, но хозяин квартиры остался доволен результатом.

Затем он подошел к бюро и достал из секретного ящичка конверт с сургучной печатью – оттиском перстня, на которой можно было разглядеть мужчину, стоящего на раковине, влекомой вперед лебедями. Размашисто написал «Моей внучке Ире в собственные руки». Затем снова вернулся в прихожую, снял пальто, переобулся в тапки и замер прислушиваясь. На лестнице было тихо. Старик чуть приоткрыл дверь и выглянул на лестничную площадку. Никого. Тогда он подошел к соседней двери и настойчиво позвонил.

Не сразу, но за дверью послышались шаги, остановившиеся у двери.

– Кто там?

Высокий, чуть дребезжащий женский голос был полон тревоги. Старик нетерпеливо пристукнул ногой об пол и, взглянул через плечо на пустую лестницу.

– Марина Петровна, добрый вечер! Простите, что так поздно.

– Николай Николаевич? – Недоверчиво спросила невидимая собеседница.

– Да-да, откройте, пожалуйста.

Раздалось металлическое царапание, после чего дверь чуть приоткрылась, так что был виден только один глаз хозяйки квартиры. Убедившись, что все в порядке, она сбросила цепочку и широко распахнула дверь, сонно, но кокетливо улыбаясь. В бигуди и шелковом халате с драконами, наброшенном на ночную сорочку, молодящаяся шестидесятилетняя дама выглядела довольно забавно.

– Николай Николаевич, какая неожиданность! Простите за мой наряд, но… Сейчас начало третьего…

Старик протянул к ней руку в умоляющем жесте.

– Марина Петровна, душенька, приношу свои глубочайшие извинения. У меня к вам огромная просьба. Я очень тороплюсь. Возможно, сейчас уеду. Надо передать внучке кое-какие бумаги. Можно вас попросить это сделать, если она завтра придет? Зовут ее Ирочка, фамилия, как и у меня, Гарышева. Когда будете отдавать пакет не постесняйтесь, пожалуйста, попросить документы на всякий случай. Не сочтите за труд.

Соседка в изумлении захлопала глазами.

– У вас есть внучка? Вы никогда о ней не говорили.

Гарышев нервно посмотрел на лестницу, потом принужденно улыбнулся.

–Это длинная история. На днях… если будет такая оказия… приглашу вас на чай и все расскажу. А пока не откажите в любезности…

Соседка протянула наманикюренную руку с тяжелыми кольцами и нерешительно взяла конверт. При виде сургучной печати брови женщины поползли вверх, но она промолчала, вертя пакет в руках.

– А вы сделаете мне потом массаж шеи, как в прошлый раз? У меня после него с полгода ничего не болело.

– Сделаю, душенька. Все, что попросите, сделаю. Простите, мне пора. И не стойте на площадке – на первом этаже я видел каких-то темных личностей. Премного благодарен!

С этими словами Гарышев так быстро исчез за своей дверью, что соседка не успела ничего сказать. Еще раз повертев в руках конверт и зачем-то его понюхав, она пожала плечами и скрылась за дверью. Было слышно, как она заперла два замка и накинула цепочку.

А старик, оказавшись в своей квартире, торопливо занялся странными приготовлениями. Сняв с пальца перстень, он нажал одну из половиц, которая приподнялась, открыв небольшой тайник. Спрятав туда перстень, старик опустил половицу на место, после чего взял в руку трость, обернувшуюся витым посохом. Да и сам старик раздался в плечах, а его одежда превратилась в длинную белую рубаху, повязанную плетеным кушаком.

Внезапно в комнате на фоне светлеющего, благодаря уличному освещению, окна появились четыре черные мужские фигуры в длинных плащах. Гарышев поднял руку, в которой оказался светящийся шарик. Размахнувшись, он метнул его в самого здорового из пришельцев, но тот его легко отбил и, сделав шаг вперед, плюхнулся в кресло, вольготно в нем расположившись. Откинув капюшон и видя, как напрягся старик, он насмешливо ухмыльнулся.

– Жрец, не кипишись! Этим ты не поджаришь даже воробья. Отдай ключ, и я убью тебя быстро.

– Это мы еще посмотрим, Вий. Меня не так-то просто убить.

Предводитель нападавших презрительно усмехнулся:

– Кто сказал, что мы хотим тебя грохнуть? Не-е-ет, старичок, мы возьмем тебя с собой, и ты заговоришь как миленький. Не родился еще тот, кто сможет выдержать мощь Нави.

– Тогда попробуй меня взять!

Подняв посох, Гарышев ударил им об пол с такой силой, что вылетели две половицы, на которые пришелся удар. Раздался взрыв, ярчайший белый свет залил даже потаенные уголки комнаты. Стоявшие пришельцы тряпичными куклами разлетелись по сторонам и рухнули на пол с странных позах, а тот, кого старик назвал Вием, кувырнулся вместе с креслом. На губах Гарышева появилась торжествующая улыбка, которая быстро исчезла, поскольку пришельцы, хоть и с трудом, поднялись на ноги. В их руках появились булавы.

Вставший последним, Вий злобно ощерился, исподлобья глядя на противника.

– Ну, смотри, старый дурак, сам напросился. Взять его!

Трое нападавших, подняв булавы, бросились на Гарышева, защищавшегося от них посохом. Небольшой размер комнаты не позволял подручным Вия окружить старика, и тот смог убить двоих из них, но силы были неравны. От удара булавы разлетелся на части посох. Гарышев попытался отбиваться его обломками, но исход боя был предрешен. По лицу старика ручьем текла кровь, и он сражался, ориентируясь уже на внутреннее зрение. Дождавшись, когда жрец отвлечется на последнего из его подчиненных, Вий подскочил к нему сзади и вонзил в бок длинный и тонкий стилет. Захрипев, Гарышев упал. Вий пнул раненую жертву ногой.

– Свяжи урода! Заберем его с собой.

Понимая, что его ждет, Гарышев вдруг приподнялся и, собрав все силы, прохрипел:

– Аполлон лучезарный, тебя призываю!

Мгновение – и старик рухнул бездыханным, пронзенный стрелой. Вий дернулся к нему, но, поняв, что уже ничего нельзя поделать, досадливо щелкнул пальцами.

– Навья сила! Это что такое?

Спутник Вия пожал плечами, опасливо поглядев на разозленное начальство. Но Вий и не ждал ответа, поскольку уже заметил у окна мужчину с луком, чьи золотистые волосы мягкими кудрями ложились ему на плечи. Появление стрелка спутало его планы, и бандит грозно сдвинул брови.