– Шалашовки и подстилки! – обласкала обеих девиц старуха. – Последний стыд потеряли, родную бабку…
– Ба, исчезни уже, а… – наконец-то подала голос высокомерная Лиля. – И без тебя тошно.
– Так я ж ради вашего блага…
– Иди, – отмахнулась старшая.
Старуха обиженно надулась, что-то поворчала себе под нос, но послушалась и поспешила удалиться. В комнате повисла гнетущая тишина. Я заметила, как Маринка открыла рот, собираясь что-то сказать, но была остановлена Артемом, своевременно одернувшим ее за руку и тем самым заставившим замолчать. Похоже, среди членов семьи он был главным примирителем разбушевавшихся сторон, ангел во плоти.
– Может, хотите кофе? – натянуто улыбнувшись, выдал паренек. – Вы, наверное, устали с дороги.
– Да, кофе будет в самый раз, – закивала головой мать. – Поди помоги бабушке.
Артем без возражений удалился в кухню, оставив женщин одних.
– Если она станет ко мне лезть, я подам в комиссию по правам детей, – заявила вдруг младшая. – Это мой ребенок – и точка.
– Так я и не пытаюсь это оспорить, – глядя ей в глаза, заявила я. – Только интересно: как ты собираешься его ставить на ноги? За чей счет?
– Ну началось! – Маринка эмоционально взмахнула руками. – Вот вас-то это, наверное, в первую очередь и касается. У вас в долг попрошу – устраивает ответ?
– Марина! – не знала уже, как себя вести, бедная мать.
– А если серьезно? – спокойно переспросила я. – Станешь тянуть с родителей, заявляя, что они тебе обязаны? Что есть закон, по которому ты имеешь право нахлебничать еще энное количество лет?..
– Справлюсь как-нибудь и без них, – огрызнулась девушка, но я почувствовала, что надломила ее уверенность в себе. – Пойду работать, и Артем поможет. Он же брат.
Тут уже улыбнулась даже Лиля, правда, слегка презрительно и насмешливо. И я за это ухватилась, сразу же добавив:
– Ты еще про сестру забыла. У нее тоже можно помощь попросить, если она, конечно, тебя не опередит в этом.
Взгляд Лили потемнел: ей не нравилось, что в разговоре затрагивали и ее. Похоже, что она собиралась просто отсидеться, а потом спокойно уйти, но и не предполагала, что новый человек может внести совсем новые мысли в уже замыленные и замасленные проблемы семьи.
Но нет, зря я ожидала начала перепалки между девушками или хоть какого-то продолжения начатой темы. Сестрички лишь недружелюбно переглянулись и по-партизански промолчали.
«Что ж, значит, вы так! Ладушки – считаем, что сейчас ваша взяла. Но игра-то только начата, и ноль-один – не итоговый результат. Посмотрим, кто одержит верх дальше».
Увы, дальше разговора не получилось вовсе. Когда Артем принес кофе и предложил одну из чашек Марине, та едва не опрокинула ее на него и, заявив, что не желает больше никого из нас видеть, умчалась к себе. Лиля еще какое-то время наблюдала за мной, при этом очень пристально изучая, затем встала.
– А ты куда? – спросила мать.
– В свою комнату, соответственно, – небрежно отозвалась та, даже не обернувшись. – Мне как беременной женщине немного нездоровится. – Она явно пользовалась своим положением.
– Вот видите! Видите, до чего они нас с отцом доводят, – завздыхала хозяйка. – Они просто издеваются. Открыто и бессовестно. Я педагог, но абсолютно не понимаю, что творится в их головах, о чем они думают? И пороть вроде бы уже поздно.
«Да, припереть их к стенке не получится, – промелькнуло у меня в голове. – Дружить они также не намерены. Нужен какой-то иной подход».
– Мне нужны имена их знакомых и подруг, – заявила я через какое-то время. – Всех, кого вы знаете и можете вспомнить. Попробую поработать с ними. А вы, молодой человек, – я повернулась к все еще присутствующему в комнате парню, – можете уделить мне пару минут своего времени?
– Да я запросто, только… – он как-то растерянно развел руками. – Я ведь все равно ничего не знаю. Я школу окончил, у меня своя компания.
– Он не знает, мы с ним уже разговаривали, – вздохнула мать. – И потом, ему сестры все равно не скажут, боясь, что он сдаст их нам.
«Жаль, это многое бы упростило», – подумала я про себя, но вслух ничего не сказала.
* * *
Не скажу, что моя первая встреча с будущими мамочками удалась, но и о поражении говорить тоже было рановато. В целом все прошло так, как и должно было пройти: я вызвала у них агрессию, они ее по мере возможностей выплеснули, открыто продемонстрировав каждая свой настрой, и тем самым кое в чем помогли. Перво-наперво я поняла, что больше амбиций у Марины. Она несдержанна, непокорна, рубит сплеча, называет вещи своими именами, легко обижает. Ей хочется встать на ступень выше и как будто всем доказать, что она уже выросла.
Лиля совсем иная – осторожная, наблюдательная, не спешит разбрасываться словами. В своей взрослости в отличие от сестры она-то как раз убеждена на все сто. Следовательно, отца ее ребенка надо искать среди мужчин постарше. Не думаю, что она западает на малолеток, в отличие от сестры, с которой все, видимо, совсем наоборот. Не удивлюсь, если ее партнер – одноклассник. Фактически поле деятельности установлено, осталось только вычислить конкретные личности, чем и предстояло заняться в дальнейшем.
Получив на руки имена и адреса некоторых одноклассников и друзей девочек, я, конечно же, намеревалась их посетить. Верить в то, что сестрицы кому-то поведали о своих похождениях и любовных историях, конечно, не приходилось, но надежда узнать что-то интересное и полезное все же была. Ведь не на острове же они живут.
И первой, к кому я направилась, стала одноклассница Лили, проживающая в этом же доме, но двумя этажами выше. К ней меня даже лично проводила мать девочек, естественно, ничего тем не сказав. Родного директора школы хозяева встретили весьма радушно, пригласили в гостиную и тут же принялись засыпать ее вопросами, так что нам даже не сразу удалось пояснить, по какому поводу мы заглянули.
Но вот о причине было заявлено, и родители позвали Катерину. Одноклассница Лили оказалась хрупкой девушкой с сильно выступающим вперед подбородком, островатым носом и широко расставленными глазками навыкате. О красоте речь здесь даже не шла, хотя и уродиной ее назвать было невозможно. Ее спасало умение отвлечь взгляд на иные достоинства своей внешности: густые и очень длинные волосы и стройную фигурку.
Небрежно махнув этими самыми волнистыми волосами, так что я загляделась, Катерина позвала меня в свою комнату. Мы оставили родителей одних и удалились. Едва дверь за мной закрылась, Катюша с ногами запрыгнула на кровать и, сев в позу «лотоса», заявила:
– Я всегда знала, что с ней что-нибудь подобное случится. Я не радуюсь, – чтобы я не подумала лишнего, сразу вставила она. – Просто так должно было случиться.
– Почему? – я тоже опустилась на кровать.
– Ну, наверное, из-за ее поведения, – легко и совсем без скованности продолжила та. – Она делает, что ей хочется. У нас в школе даже была шутка. Ее мальчишки придумали. «Когда Лиле было восемь лет, родители умоляли ее сбежать из дома». Она всегда была такой, вечно куда-то влипала, с кем-то дралась, заставляя мать краснеть. Она дружила только с мальчиками, среди них она была своим парнем.
– А потом, когда начались вечера и дискотеки, про нее стали забывать, – предугадала я дальнейший ход событий.
– Ну да, – согласилась со мной девушка. – Но это недолго длилось, вскоре она опять оказалась в центре внимания.
Можно было даже не спрашивать почему, но я спросила, тем самым заставив девушку густо покраснеть. Та только и ответила:
– А сами как думаете?
Я не думала, я знала, точнее, была уверена, что Лиля стала позволять ребятам больше, чем остальные девочки, чем и привлекла непостоянный в момент полового созревания сильный пол. Лишь так она могла добиться того, чтобы к ней опять тянулись, так что мамочка Лили, видимо, поздновато спохватилась о чести дочери – ее она потеряла еще в младших классах.
– А как же получилось, что вы стали подругами? – заинтересовалась я.