Худющий и долговязый маньяк в черном кожаном плаще прижал к стене визжащую от ужаса девицу. Она попыталась выскользнуть из его рук, но не удержалась на ногах и упала. Маньяк наклонился над ней, медленно достал из кармана сверкающий кривой нож…

На этом месте я зевнула и переключилась на другой канал – до смерти надоели мне эти ужастики. Ого, а на канале местного телевидения показывают гораздо более интересные вещи.

– Сегодня утром на территории Заводского района, – вещала дикторша, немного похожая на девицу из фильма, – в подъезде дома номер сорок семь по улице Чернышевского обнаружен неопознанный труп девушки, предположительно девятнадцати-двадцати лет. По внешним признакам труп опознать сложно – лицо сильно обезображено. Это уже второй за последнюю неделю случай маниакального убийства. Совершенно очевидно: в городе Тарасове появился очередной серийный убийца-маньяк. Местные средства массовой информации уже окрестили его Тарасовский Чикатило. Как становится известно…

Тут я выключила телевизор совсем – одна кровища повсюду: и в жизни, и в игровом кино. Надоело. В комнате было очень жарко, хоть я и открыла все окна – бесполезно. Шла середина августа, и стояло просто ужасное пекло. Я пошла в ванную и сунула голову под кран. Уф-ф, вроде немного полегчало. Посмотрела на себя в зеркало, висевшее над раковиной, – мокрые волосы налипли на лицо и из соломенных сделались серыми.

«И все равно, – подумалось мне, – другой такой красавицы не найдешь!»

Я разделась совсем, чтобы принять душ, и полностью уверилась в своей исключительной красоте. В самом деле – и лицо у меня симпатичное, очень даже ничего, и фигурка не подкачала.

Только я встала под душ и открыла уже было воду, затрещал телефон.

Вот черт, и помыться нормально не дадут!

Я вылезла из ванны, прошлепала босыми ногами к телефону, по пути, не удержавшись, посмотрелась в большое зеркало – от пола до потолка – у меня в прихожей.

Телефон надрывался, так что пришлось снять трубку.

– Алло, – послышался тоненький женский голосок.

– Слушаю, – отозвалась я.

– Мне нужно поговорить с Татьяной Ивановой, – сообщили из трубки.

– Я она и есть, – ответила я и вновь посмотрелась в зеркало.

– Меня зовут Светлана Александровна. Ножкина.

– Очень приятно.

– У меня к вам… м-м, как бы это… предложение… то есть…

– Вам нужны мои услуги? – уточнила я.

Вот уж мямля!

Но если ты работаешь частным детективом, чем я и занимаюсь, то приходится и не с такими людьми сталкиваться.

– Да, – ответили мне обрадованно, – понимаете, дело в том, что…

– Тише, тише, погодите, – тормознула я свою собеседницу, – подобные разговоры по телефону не ведутся, к вашему сведению.

– Тогда…

Последовала продолжительная пауза. Мне даже показалось, что женщина на другом конце провода всхлипнула.

Ну начинается.

– Тогда, – сказала я, – давайте с вами встретимся… ну, скажем, в полдень у памятника Чернышевскому. Знаете?

– Это на площади?

– Да-да.

– Знаю, только…

– Как вы меня узнаете? Я буду в джинсах и… – я подумала, что мне сегодня лучше надеть, – …и в белой маечке.

– Хорошо, – пропищали на другом конце провода.

– Отлично, – с оптимизмом попрощалась я, – до встречи.

– До встречи, – с надеждой в голосе попрощались со мной.

Сейчас только десять утра, часика полтора посижу дома и поеду. А насчет джинсов я, пожалуй, погорячилась, лучше, наверное, какую-нибудь юбочку надеть полегче.

А сейчас надо, пожалуй, халатик накинуть.

Повесив трубку и одевшись, я прошла в комнату и села в кресло, снова включив телевизор. И зачем я согласилась на эту встречу? Деньги у меня пока есть, недельку можно отдохнуть. А тут изволь в такую жару заниматься какими-то расследованиями! Ну ладно, выслушаю, в чем у нее проблема, тогда посмотрим. Может быть, еще и заплатят хорошо, а лишних денег, как известно, не бывает.

Фильм про маньяка тем временем закончился, стали передавать какой-то рок-концерт. «Н-да, – подумала я, глядя на орущих и скачущих по сцене волосатиков, – и куда этот мир катится?»

Опять звонок, на этот раз – в дверь. Да что сегодня – с цепи все сорвались, что ли?

Со вздохом вышла из комнаты. Посмотрела в «глазок» – вроде какая-то девушка – и открыла дверь.

Это оказалась вовсе не девушка, а длинноволосый парень, причем с недельной щетиной на лице. «Наверное, „глазок“ чаще протирать надо, – подумалось лениво, – займусь сегодня вечером».

– Здравствуйте, – проговорил парень, ослепив меня голливудской улыбкой.

«Какой приятный молодой человек, – подумала я, – его бы вот только постричь да причесать…»

Вдруг послышался плеск воды в ванной – кран, что ли, неплотно закрутила? Пригласив парня войти, я отлучилась закрыть кран.

Когда, управившись со своей сантехникой, я вышла к гостю, он сидел уже на кухне и, видимо, совершенно освоившись, курил какую-то вонючую сигарету. Увидев меня, даже не поднялся, лишь помахал приветственно рукой, предлагая сесть (это в моем-то доме). Но парень улыбался так обаятельно, что я подавила поднявшееся было во мне желание схватить нахала за шиворот и спустить его с лестницы.

– Привет, – весело сказал он мне, – а где у тебя пепельница?

Я молча поставила на стол пепельницу и села напротив. Он, нисколько не смущаясь, рассматривал меня. Я без всякого стеснения стала рассматривать его.

Вообще-то было на что посмотреть. Признаться, подобных ему товарищей я видела только по телевизору: длинные – гораздо ниже плеч – обесцвеченные волосы, узкие драные джинсики, маечка совершенно немыслимой расцветки, оставляющая открытыми худые длинные руки, сплошь покрытые татуировками. Наверное, столичная штучка, в нашем захолустном Тарасове такие не водятся.

Впрочем, несмотря на совершенно дикий вид, он показался мне довольно симпатичным. По крайней мере, располагал к дальнейшему общению.

Пауза тем не менее затянулась.

– Ну, – начала я, – так по какому вы делу, молодой человек?

– Ты и есть Татьяна Иванова? – ответил он вопросом на вопрос.

– Вообще-то да…

– Отлично! Здорово! Круто! – закричал он, придя почему-то в неописуемый восторг. Внезапно вскипевшие чувства заставили его даже подпрыгнуть на стуле. – Я-то думал, что ты… А ты, оказывается… того! – Не находя слов, он завертел руками над головой, будто исполняя какой-то диковинный танец.

– А тебя как зовут? – спросила я осторожно – кто его знает, если уж мое имя вывело его из равновесия, как же он отреагирует на такой вопрос? Что-то ненормальный он какой-то.

– Я – Вася Новичков! – радостно сообщил он.

Фамилия показалась мне знакомой.

– Ну, Новичков, Новичков! Анжелин сын.

Ах ты боже мой!

Ну конечно! Анжелка Новичкова! Несколько лет назад я снимала у нее квартиру. Анжела была немолодая, но ужасно веселая и общительная дама. Я прожила у нее год, мы успели сдружиться, а потом она уехала в… Санкт-Петербург, по-моему. С мужем они развелись довольно давно. Был у них сын – вот этот самый Вася, я нечасто его видела – он тогда у своего отца жил. Почему-то не очень он мне запомнился, тогда он был не таким… ярко окрашенным молодым человеком. Да что молодой человек! Он тогда совсем пацаном был. А сейчас ему, значит, года двадцать три – двадцать четыре. Годков на пять всего моложе меня.

– Ну, ты, Василий, изменился, не узнать тебя, – проговорила я. – Как мать поживает? Вы же в Питере сейчас?

Вася от радости, что его наконец узнали, вновь подпрыгнул на стуле и в пять минут наболтал мне кучу информации. Процесс говорения сопровождался у него яростной жестикуляцией, часто он вскакивал со стула и пересаживался на подоконник. Мотающиеся белесые его патлы походили на разодранные тюлевые занавески. Я только кивала и молча курила – вставить хоть словечко никакой возможности не представлялось.