Группа Аракаса - единственный случай вооруженной подпольной организации в Прибалтике с 70-х годов. За этим исключением движение имеет мирный характер.

В пробудившееся национально-демократическое движение вовлечена не только «зеленая молодежь», но и зрелые люди.

До начала 80-х годов таких людей была малая горсточка. Публично выступали лишь трое: Март Никлус, Энн Тарто и Эрик Удам. Все трое уже отбыли сроки по политическим обвинениям. В заключении они познакомились с литовскими диссидентами и обрели среди них личных друзей. Все трое время от времени ставили подписи под обращениями литовцев по поводам, касающимся всей Прибалтики. Но кроме этих трех, никто в Эстонии литовских акций не поддерживал. Ни национальный, ни католический потоки литовского диссента не привлекали их соседей - нелитовцев и некатоликов. Никлус, Тарто и Удам, вызывая восхищение своих соотечественников, оставались аутсайдерами.

23 августа 1979 г. исполнилось 40 лет со дня заключения пакта Молотова Риббентропа, по которому советские войска были введены в Прибалтийские страны. В день 40-летия пакта было опубликовано обращение граждан Балтийских республик, требовавших опубликования полного текста этого документа с секретными приложениями, где речь шла о судьбе Прибалтики. Подписавшие обращение требовали от советского правительства и правительств ФРГ и ГДР объявления этого пакта недействительным, а от правительств стран Атлантической хартии - осуждения сговора Сталина и Гитлера и его последствий. Под обращением стоит 48 подписей, как всегда - больше всего литовцев. Из эстонцев его подписали все те же трое - М. Никлус, Э. Удам и Э. Тарто. [23]

Сдвиг в настроениях «лояльных» эстонцев можно датировать очень точно - началом 1980 г. В январе под протестом против советского вторжения в Афганистан вместе с М. Никлусом поставил свою подпись Юри Кукк, принадлежавший к научному истэблишменту Эстонии. Кукк сам передал это письмо иностранным корреспондентам в Москве. [24]

Ю. Кукк - кандидат химических наук, сотрудник Тартуского университета, с 1966 г. был членом партии и даже членом партбюро. В 1979 г. подал заявление о выходе из партии, в августе 1979 г. был уволен из университета, стал добиваться эмиграции. Вскоре после подписания письма об Афганистане Кукк был арестован (13 марта 1980 г.). Под письмом протеста против его ареста в Президиум Верховного Совета ЭССР стоит 36 подписей - и эстонцев, и литовцев, и русских. В октябре 1980 г. письмо с протестом против жестокостей милиции при разгоне демонстраций школьников подписали 40 эстонских интеллигентов, среди них были весьма престижные. [25] В октябре 1981 г. со второго курса Тартуского университета был исключен студент-историк Рюнно Виссак - за проявление националистических настроений. 75 студентов подписали письмо в защиту Виссака, направленное в министерство высшего образования. [26]

Еще одно проявление гражданского сопротивления эстонцев совместно с литовцами и латышами, в октябре 1981 г., где из 38 подписавшихся прибалтов 16 были эстонцами, - требование превратить в безъядерную зону не только Скандинавские страны (чего добивалось советское правительство), но и прибалтийские республики. [27]

Имеются и другие свидетельства, что «благополучные» эстонцы стали решительнее поддерживать своих соотечественников-диссидентов. Так, замысел властей относительно Кукка был - объявить его душевнобольным, чтобы он не воспринимался как носитель настроений эстонской интеллигенции и чтобы избежать рискованного судебного процесса. Однако трижды экспертные комиссии, проведенные в Эстонии, признали Кукка нормальным. После этого не решились поставить другой диагноз и психиатры в Московском институте им. Сербского. Очень мягкий, по советским стандартам, приговор Кукку - 2 года лагеря общего режима - показал стремление властей не ссориться с эстонским истэблишментом. [28]

Однако очень скоро после суда Кукк погиб в лагере. Причиной смерти было насильственное кормление во время объявленной Кукком голодовки. Кормление было проведено с нарушением элементарных правил, которых не могли не знать сотрудники лагеря, их нарушившие. [29] Возможно, они действовали по неофициальной «рекомендации сверху»: на фоне тогдашних событий в Польше и продолжающейся напряженности в самой Эстонии кто-то мог решить, что полезно припугнуть потенциальных последователей Кукка.

Летом 1981 г. в Таллинне и других городах Эстонии появились листовки, подписанные «Демократическим национальным фронтом Советского Союза». Эта организация, не объявившая имен своих членов, призывала провести 1 декабря 1981 г. с 10 до 10-30 час. утра молчаливую демонстрацию в поддержку следующих требований:

– вывод советских войск из Афганистана;

– невмешательство в дела Польши;

– прекращение вывоза продовольствия из СССР;

– прекращение тайных видов снабжения партийных верхов;

– освобождение политзаключенных;

– сокращение срока военной службы на полгода;

– соблюдение Всеобщей декларации прав человека и Хельсинкских соглашений.

Демонстрантам предлагалось прекратить в указанное время всякую деятельность и передвижения - на работе, дома, на улице. Авторы листовки предостерегали: «Никаких нарушений общественного порядка!», «Никаких проявлений национализма!» и предлагали на время демонстрации проигрывать на магнитофонах революционные песни, например «Интернационал». В дальнейшем предлагалось повторять демонстрации каждый первый рабочий день месяца в то же время.

Листовка задолго до 1 декабря попала на Запад и вызвала большой интерес. К 1 декабря в Таллинн пытались попасть многие корреспонденты западных газет. Удалось это лишь корреспонденту шведской газеты «Дагнес». Он сообщил («Dagnes Nyeter», 3 января 1982 г.), что в городе явно ощущалась повышенная бдительность милиции и «наблюдателей в штатском». В магазинах с утра продавали дефицитные товары, чтобы люди бросились в очереди. Во дворе фабрики корреспондент видел молчаливо стоявших рабочих, но трудно было понять, это демонстрация или обычный для советского предприятия простой. Как безусловное участие в демонстрации он отметил лишь один случай: строительные рабочие прервали работу как раз на назначенные полчаса и не отвечали на вопросы. По истечении получаса на вопрос, почему они бездействовали эти полчаса, ответ был: