В числе последних оказался и Майк Мартин. Ему прострелило ногу, и он разразился потоком отборных арабских ругательств.

Большую часть дня ему пришлось провести на склоне холма, где он, стараясь не потерять сознание, держал под прицелом восемь дрожавших от холода и страха пленных аргентинских солдат. К концу дня его доставили на хорошо оборудованный перевязочный пункт в заливе Эйджекс, немного подлатали и вертолетом переправили на военно-медицинский корабль «Уганда». Там его соседом оказался аргентинский лейтенант. Пока корабль плыл до Монтевидео, они подружились и до последнего времени переписывались.

В уругвайской столице аргентинцы сошли на берег, а способных передвигаться самостоятельно британцев отправили домой обычным пассажирским рейсом. Командование полка на три недели направило Мартина в центр реабилитации «Хедли-Корт» в городе Ледерхед.

Там Мартин встретил медсестру Сузан, которая после непродолжительного ухаживания стала его женой. Возможно, ей вскружил голову окружавший парашютистов романтический ореол, но она определенно не учла других обстоятельств. Молодожены поселились возле Чобхема, откуда Сузан было удобно добираться до госпиталя в Ледерхеде, а Мартину – до Олдершота. Через три года, в течение которых Сузан видела мужа в общей сложности четыре с половиной месяца, она с полным основанием поставила его перед выбором: или парашютные войска и твои проклятые пустыни, или я. Майк хорошенько подумал и выбрал пустыни.

Сузан поступила разумно. Осенью 1982 года Мартин готовился к вступительным экзаменам в штабной колледж, открывавший перед ним дорогу к высоким званиям и почетным должностям, возможно, даже в министерстве. В феврале 1983 года Мартин с треском провалился на экзаменах.

– Он это сделал нарочно, – заметил Паксман, – Тут есть примечание командира полка; он говорит, что если бы Мартин захотел, он бы запросто сдал экзамен.

– Знаю, – сказал Лэнг. – Я прочел. Этот парень… неординарен.

Летом 1983 года Мартин был назначен офицером штаба при главном командовании сухопутными силами султана Омана в Мускате. Когда истек срок первого двухлетнего контракта, Мартин продлил его еще на два года. Он по-прежнему носил значок парашютиста, но фактически командовал Мускатским северным пограничным полком. В 1986 году, находясь в Омане, он получил звание майора.

Офицеры, уже служившие в войсках специального назначения, могли туда вернуться, но только по персональному приглашению. Не успел Мартин зимой 1987 года приземлиться в Англии и заняться несложным бракоразводным процессом, как получил приглашение из Херефорда. В январе 1988 года он стал командиром батальона и в этой должности служил сначала в составе группы северных войск в Норвегии, потом у султана Брунея, потом шесть месяцев снова в Англии в составе службы безопасности пехотных войск в Херефорде. В июне 1990 года во главе бригады инструкторов Мартин был направлен в Абу-Даби.

Сержант Сил, постучавшись, приоткрыл дверь и просунул голову в щель:

– Бригадир спрашивает, не хотите ли вы присоединиться к нему. Майор Мартин должен вот-вот прибыть.

Вошел Мартин. Лэнг сразу отметил обожженное солнцем лицо, черные волосы и темные глаза майора и бросил выразительный взгляд на Паксмана. Внешность у него подходящая; пока один-ноль в нашу пользу. Теперь предстояло выяснить, во-первых, согласится ли Мартин на опасное задание и, во-вторых, действительно ли он говорит по-арабски так, как им сказали.

Джей-Пи встал из-за стола и схватил руку Мартина своей медвежьей лапой.

– Рад вас видеть, Майк.

– Благодарю вас, сэр, – ответил Мартин, отвечая на рукопожатие полковника Крейга.

– Разрешите представить этих двух джентльменов, – сказал бригадир. – Мистер Лэнг и мистер Паксман приехали из Сенчери-хауса. У них есть… э-э… что-то вроде предложения. Прошу вас, джентльмены. Вы хотели бы поговорить с майором наедине?

– Нет-нет, – поспешно возразил Лэнг. – Шеф надеется, что если мы договоримся, это обязательно будет совместная операция.

Упомянуть сэра Колина – это неплохой ход, подумал Джей-Пи. Видно, они считают, что никогда не мешает лишний раз показать, какие силы при необходимости они могут подключить.

Все сели. Говорил главным образом Лэнг. Он подробно объяснил всю политическую подоплеку, подчеркнув, что в настоящее время им совершенно неизвестно, уберется ли Саддам Хуссейн из Кувейта добром или его придется вышвырнуть силой, а если он уберется сам, то когда это будет. К сожалению, результаты политического анализа говорили о том, что скорее всего Саддам сначала оберет Кувейт до нитки, а потом будет требовать таких уступок, на которые ООН никак не сможет согласиться. В любом случае речь шла о многих месяцах.

Великобритании необходимо знать, что происходит в самом Кувейте – нужны не слухи и домыслы, не жуткие рассказы, которые в погоне за сенсацией в изобилии сочиняются в средствах массовой информации, а абсолютно надежная информация, в частности, о гражданах Великобритании, которые теперь не могут выехать из Кувейта, об оккупационных войсках и о том, сможет ли кувейтское сопротивление связать значительную часть армии Саддама, если в конце концов против диктатора придется применить силу, или же все иракские войска будут на линии фронта.

Мартин внимательно слушал, кивал, задал несколько уточняющих вопросов, но большую часть времени молчал. Два старших офицера смотрели в окно. Вскоре после полудня Лэнг подвел итог:

– Вот так обстоят дела, майор. Я не надеюсь получить ответ немедленно, но сейчас время – немаловажный фактор.

– Вы не будете возражать, если мы обменяемся мнениями с нашим коллегой? – спросил Джей-Пи.

– Нисколько. Давайте сделаем так. Мы с Симоном вернемся в наш офис. У вас есть номер моего служебного телефона. Я был бы вам очень признателен, если бы вы сообщили о своем решении во второй половине дня.

Сержант Сид проводил гостей до улицы, где они сели в такси, а сам вернулся в свое убежище, располагавшееся под самой крышей и отгороженное от внешнего мира строительными лесами.

Джей-Пи подошел к небольшому холодильнику и достал три банки с пивом. Все трое одновременно откупорили пиво и отпили по глотку.

– Слушайте, Майк, теперь вы знаете суть дела и чего от вас хотят. Если вы сочтете это сумасбродной затеей, мы вас поймем.

– Согласен, – сказал Крейг. – Если вы откажетесь, в полку вам никто слова не скажет. Это их затея, не наша.

– Но если вы согласитесь, – добавил Джей-Пи, – если вы, так сказать, хлопнете нашей дверью, то придется остаться с ними до конца операции. Конечно, мы будем принимать какое-то участие; наверно, без нас они не обойдутся, но подчиняться вы будете им. Руководить операцией будут тоже они. А когда все благополучно закончится, вернетесь к нам – как будто из отпуска.

Мартин знал, как это бывает. Он слышал о том, что иногда офицеры полка работали на Сенчери-хаус. В таком случае человек на время просто переставал существовать для полка. Когда он возвращался, все говорили: «Рад снова видеть тебя», – и никто не задавал лишних вопросов, никто не спрашивал, где он был и что делал.

– Пожалуй, я соглашусь, – сказал Мартин.

Полковник Крейг встал. Ему было пора возвращаться в Херефорд. Он протянул Мартину руку.

– Удачи, Майк.

– Да, кстати, – вспомнил бригадир, – вы приглашены на ленч. Тут недалеко, на этой же улице. Все оплачивает Сенчери-хаус.

Он вручил Мартину карточку-приглашение и тоже попрощался. Майк Мартин спустился по лестнице и вышел на улицу. Приглашение говорило, что мистер Вафик Аль-Хоури приглашает майора Мартина на ленч в небольшой ресторан, располагавшийся всего в четырехстах ярдах от штаб-квартиры войск специального назначения.

Третьей (помимо MI5 и MI6) важнейшей составной частью Интеллидженс сервис было Управление правительственной связи (или УПС), располагавшееся в тщательно охраняемом комплексе зданий недалеко от тихого городка Челтенем в Глостершире.