ДНК скелетов, захороненных рядом с керамикой Corded Ware, в подавляющем большинстве случаев принадлежала степным скотоводам. Датируя возраст этих скелетов, мы знаем, что между 4 800 и 4 900 годами назад степные скотоводы начали мигрировать по Северной Европе и очень быстро вытеснили существовавшие ранее земледельческие общины. Археологам было трудно понять, как небольшая группа пастухов, кочевавших по обширной территории на краю Европы, смогла так сильно повлиять на демографическую ситуацию в уже густонаселенной земледельческой общине. Они рассуждали, что по сравнению с устоявшимся населением количество пришлых было просто слишком мало, чтобы заметно изменить ситуацию. Но генетические данные свидетельствуют об обратном.
В отличие от распространения неолитических европейских земледельцев за несколько тысячелетий до этого, древний анализ ДНК указывает на то, что степные скотоводы могли использовать насилие, когда продвигались по континенту. Девяносто процентов мигрантов были мужчинами, что указывает на то, что распространение западных степняков на запад могло быть связано с вторжением, возглавляемым воинами с помощью новейшего бронзового оружия, лошадей и повозок. Но хотя военное превосходство над земледельцами каменного века могло позволить захватчикам завоевать Северную Европу и править ею, оно все же не объясняет столь поразительную смену населения за столь короткий промежуток времени. Дэвид Райх сравнил влияние западных степняков на европейскую ДНК с более поздними историческими вторжениями. Это не похоже на то, что произошло, когда Моголы, а затем англичане завоевали большую часть Южной Азии и затем правили субконтинентом в течение нескольких веков. Последствия этих вторжений для политики, экономики, языка и культуры региона очевидны. Однако они почти не оставили заметного следа в геноме современной Индии. Скорее, последствия миграции степных скотоводов гораздо больше похожи на европейскую колонизацию Америки после 1492 года. За несколько десятилетий после прибытия испанцев им удалось завоевать огромные и сложные империи, иногда всего с несколькими десятками человек, в то время как патогены Старого Света мчались впереди них и буквально уничтожали коренное население Америки.
Могли ли болезни помочь относительно небольшой общине пастухов сменить устоявшееся земледельческое общество в Северной Европе в первой половине пятого тысячелетия до нашей эры? Хотя у нас пока нет "дымящегося пистолета", есть веские косвенные доказательства, указывающие на то, что это могло произойти. Численность населения в регионе не продолжала неумолимо расти после перехода к сельскому хозяйству. На северо-западе континента начальный период роста пришелся на период между 6 000 и 5 500 годами, но затем численность населения сократилась; к 5 000 лет назад она была на 60 % меньше, чем в период расцвета. Она оставалась низкой еще полмиллиарда лет. В Британии население продолжало разводить скот, но многие люди, похоже, отказались от выращивания зерновых и перешли к добыче пищи. Интересно, что именно между 5 000 и 4 500 годами назад - когда численность населения была на самом низком уровне - европейские фермеры эпохи неолита приложили все усилия для строительства Стоунхенджа. Было ли строительство этого великого монумента в конечном итоге тщетной попыткой умиротворить своих богов и остановить упадок своей общины?
Неолитическая черная смерть
Около двух десятилетий назад археологам удалось извлечь ДНК примерно восьмидесяти человек, умерших в течение короткого периода времени и похороненных вместе в Фральсегордене, на западе Швеции, около 4900 лет назад. Останки принадлежали земледельцам, населявшим самые северные районы Европы. Они жили в небольших поселениях, состоящих из разрозненных хуторов, поэтому удивительно найти массовое захоронение с таким количеством людей. Когда образец был проанализирован в лаборатории, выяснилось, что предки людей в могиле наполовину состояли из неолитических европейских фермеров, а наполовину - из существовавших ранее охотников-собирателей. Но причина их смерти оставалась неизвестной.
В процессе извлечения ДНК древнего человека также собирается генетический материал микроорганизмов, которые находились в кровотоке в момент смерти. Поначалу исследователи не обращали внимания на этот огромный объем информации. Но в последние пару лет они начали анализировать ДНК микробов, найденных в пульпе древних зубов, которые, как правило, сохраняются лучше, чем кости, поскольку защищены эмалью. Эти исследования начинают революционизировать наше понимание неолитической чумы.
Когда ученые вновь изучили ДНК, собранную с древних скелетов, захороненных в могиле Фрельсегорден, они обнаружили следы Yersinia pestis - это самое древнее доказательство существования бактерий чумы из когда-либо найденных.Исследователи пришли к выводу, что почти 5 000 лет назад по южной Швеции прокатилась эпидемия, унесшая жизни большого количества людей, в том числе и тех, кто был похоронен в братской могиле. Однако значение этого открытия выходит далеко за пределы Скандинавии. Ученые использовали аналогичные методы, чтобы обнаружить ДНК чумы в древних, но немного более молодых скелетах по всей Евразии, от современной Германии до Сибири. Сравнивая геномы этих разных штаммов бактерий, можно вычислить, как давно они разошлись друг с другом. Оказалось, что все различные образцы Yersinia pestis были связаны с общим предком, который циркулировал около 5700 лет назад.
Весьма вероятно, что резкое сокращение численности населения, произошедшее в Британии и других странах Западной Европы около 5 000 лет назад, было вызвано "неолитической черной смертью". Но эта разрушительная эпидемия отличалась от "Черной смерти" XIV века в одном важнейшем отношении. Yersinia pestis превратилась в переносимую блохами бубонную чуму только в начале первого тысячелетия до н. э. До этого она передавалась при чихании и кашле и поражала легкие. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), легочная чума убивает почти всех инфицированных, если ее не лечить, в то время как бубонная чума составляет от 30 до 60 процентов. Однако избежать вдыхания бактерий чумы было проще, чем укусов зараженных блох, которые путешествовали на черных крысах, повсеместно распространенных в средневековой Европе.
Теперь ученые имеют довольно хорошее представление о том, где впервые появилась чума как болезнь, способная заразить человека. Одни из самых ранних городов были основаны около 6 000 лет назад и расположены между современными городами Киев и Одесса на Украине. Археологи обнаружили пятнадцать "мегапоселений" Кукутени-Трипиллии площадью более одного квадратного километра, что эквивалентно примерно 200 футбольным полям. Самое крупное из них было в три раза больше, то есть чуть больше лондонского Сити и чуть меньше Центрального парка Нью-Йорка. В этих городах проживало до 15 000 человек, которые жили в домах из плетня, построенных на каменном фундаменте и расположенных концентрическими кругами с большим промежутком посередине. Археологи предполагают, что это открытое пространство могло использоваться для проведения церемоний, собраний или содержания сельскохозяйственных животных.
Беспрецедентные размеры мегапоселений Кукутени-Трипиллиа стали возможны благодаря удивительному плодородию чернозема в этом регионе. Жители добывали себе пропитание, сочетая мелкое растениеводство, выращивание фруктовых садов и животноводство, дополняемое охотой. Это приводило к тесному соседству как с одомашненным скотом, так и с паразитическими видами. С точки зрения плотности населения и тесного контакта с животными, условия жизни были беспрецедентными. Это были, по меткому выражению Джеймса Скотта, многовидовые лагеря переселенцев. Это, в сочетании с их расположением в точке пересечения юго-восточной Европы и евразийской степи и датами их заселения, делает мегапоселения вероятным кандидатом на место, где чума впервые возникла как болезнь, способная заразить человека.
