Идеи К. Юнга имеют важное значение при анализе диахронного аспекта социокультурного неотрадиционализма, поскольку в них фиксируется особая роль архетипов в механизме наследования социокультурного опыта. Он настаивает на верности прошлому, а не отрицании его: «Современный человек обязан быть в высшей степени умелым, ибо до тех пор, пока он не искупил разрыв с традицией своими творческими способностями, он просто не верен прошлому. Было бы пустейшим делом отрицать прошлое лишь для того, чтобы осознавать настоящее. “Сегодня” стоит между “вчера” и "завтра", оно связует прошлое и будущее – лишь в этом его значение. Настоящее представляет собой процесс перехода; только человек, осознающий подобным образом настоящее, может называться современным»18.
Далее К. Юнг отмечает:«Современный человек не понимает, насколько его "рационализм" (расстроивший его способность отвечать божественным символам и идеям) отдал его на милость психической "преисподней". Он освободил себя от суеверий (как он полагает), но при этом до опасной степени утратил свои духовные ценности. Его моральная и духовная традиция распалась, и теперь он расплачивается за это повсеместное распадение дезориентацией и разобщенностью»19.
К. Юнга можно отнести к таким исследователям, которые рассматривают мир традиций как актуализацию ценностно-смыслового потенциала культуры, как систему, посредством которой индивид и общество получают возможность своего самоопределения в мире. Так, идея обращения к традиции и традиционному как некоторому «якорю», способствующему самоопределению, была озвучена им следующим образом: «Действительно современных людей мы часто находим среди тех, что называют себя старомодными. Такую позицию они занимают не без оснований: во-первых, они подчеркивают таким образом значимость прошлого, чтобы возместить свой разрыв с традицией и возникшее чувство вины; во-вторых, чтобы не быть принятым за псевдосовременных»20.
В марксистском философском учении раскрыто еще одно методологически значимое для настоящего исследования положение: традиция рассматривается здесь как обусловленный конкретными социально-историческими условиями компонент общественных отношений. Через формирование определенных материальных условий возможно преодоление традиции, но не в виде абсолютного отказа от нее, а в форме перехода от одной традиции, уже утратившей свое значение, к другой, определенной потребностью социума21. Как пишет Ф. Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства», с точки зрения К. Маркса, человеку свойственна казуистика: «изменять вещи, меняя их названия, и находить лазейки для того, чтобы в рамках традиции ломать традицию, когда непосредственный интерес служит для этого достаточным побуждением»22. Речь, таким образом, идет о процессе, который на современном языке можно назвать образованием неотрадиции.
В марксистской философии имеет место представление о традиции как вплетенной в различные формы общественного сознания. Особое внимание уделяется связи традиции с конкретными социальными условиями и акцентируется динамичный характер традиции23. О. Осипова справедливо отмечает: «Принципиально важной в марксистской науке является мысль о том, что борьба за изживание традиционализма и его приспособление к современным потребностям не должна становиться самоцелью социальной стратегии»24.
В современной философской литературе выделяются два концептуальных подхода, вокруг которых группируются мнения большинства авторов, обращающихся к проблеме традиции. Традицию, с одной стороны, определяют как механизм передачи социального наследия, с другой – как само это наследие25.
Другая группа исследователей рассматривает традицию в связи с понятием революции, вводя в научный оборот парадоксальное словосочетание «революционные традиции»26. С позиций такого подхода, «результатом всех революций становилось всегда одно и то же – негативная по отношению к традиции модернизация общества, постепенное разрушение многовековых преемств, разрыв связи между поколениями»27.
Носителями традиции могут выступать разные социальные субъекты – классы, элитарные группы, государство и др.28 Однако чаще всего в качестве субъекта традиции исследователи называют этнос, народ. В контексте связки «традиция – этнос – этничность» интересным представляется следующее определение: «Традиция есть необходимая и продолжающаяся во времени живая связь, посредством которой осуществляется современная внутриэтническая культурная коммуникация, – а также коммуникация с другими социумами и мировой цивилизацией в целом»29. Традиция задает определенный алгоритм поведения и отношений как для отдельной личности, так и целой группы. Одновременно она выступает средством самоидентификации общества и устойчивой формой идентичности30.
В контексте задач настоящего исследования особенно важным является рассмотрение традиции как способа этнической самоидентификации, социального самовыражения и самоутверждения. «Культура вырабатывает компенсаторные механизмы, позволяющие более или менее безболезненно выдерживать груз традиции. Прежде всего, здоровая культура внутри каждой цивилизации рождает органический метод адаптации “своих” к “чужакам”, т.е. индивидам, принадлежащим к другим цивилизациям, имеющим иную идентификацию. Массовая ксенофобия – естественное состояние социального организма цивилизационного уровня. Она обеспечивает на рефлекторном уровне поддержку “своим”» и создает достаточно четкую градацию психологических реакций на “чужака”. Этот “чужак” – опаснее другого, а тот – совсем почти домашний, с близкородственной идентификацией»31.
А.М. Малкандуев традиции этнической культуры определяет как «исторически сложившиеся, передаваемые от поколения к поколению системно связанные устойчивые нормы в нравственных взаимоотношениях, воплощенные в моральном сознании, направленные на формирование нравственной личности и охраняемые общественным мнением. Они состоят из норм и правил поведения, на базе которых формируется духовно-нравственный облик личности, и проявляются в манерах, способах и формах общения»32. В рамках традиций этнической культуры исследователь выделяет следующие системообразующие факторы: 1) целевую установку индивида или социума; целью выступает формирование человечности на основе нравственных традиций и обычаев; элементы системы связаны целью формирования нравственной личности; 2) понимание идеи об идеальной личности как интеграторе в деле формирования человечности; 3) общественное мнение; под воздействием как внешних условий, так и внутренних социальных сил оно, обладая свойством самосохранения, может вносить изменения в подсистему; 4) социально-структурную дифференциацию общества; 5) уровень общей культуры этноса; 6) социальную память национального самосознания, которая способна сохранять и передавать с помощью обычаев социальные нормы, образцы поведения, социальную информацию о человеке33. Система традиций, в его представлении, развивается на основе следующих закономерностей: 1) единства и разнообразия традиций; 2) преемственности; 3) прерывности и непрерывности в их развитии; 4) взаимодействия, взаимопроникновения и взаимообогащения традиций34.
