Подойдя к нашему столу, первым делом я отметил, что все уже успели забыть про особистов и вели себя, как ни в чём не бывало. Громко смеялись, безостановочно шутили, с аппетитом уплетали салатики и периодически поднимали тосты.

Причём все были так увлечены процессом, что не сразу заметили моего появления. А те, кто заметил, умудрились даже спросить, куда я ходил. Да уж, похоже и впрямь «самогон особой крепости», изобретенный Ван Ванычем творит чудеса. А ведь обычный алкоголь на нас, иммунных, практически не действует.

Впрочем, когда они вспомнили, что я прибыл из штаба, не меня сразу же накинулись с вопросами. Но я, отмахнувшись от всех, сказал, что обо всём расскажет Порохов, когда вернётся.

— «Инженеру» полагается штрафная! — Борис сразу же налил мне целый стакан, как только я занял своё место. — И попробуй только поспорить со мной.

— И не собирался, — ответил я, поднимая стакан.

Не то, чтобы я был большим любителем крепкого алкоголя, но по особому поводу, как говорится, грех себе отказывать. А повод сегодня был таким, какие случаются в нашей жизни очень редко. И потому, вспомнив всех боевых товарищей, которые не вернулись с миссии, я резко выдохнул и залпом осушил весь стакан.

— Во-о! — сразу же расплылся в улыбке Борис. — Вот это по-нашему.

На вкус самогон оказался очень даже приятным. В меру прогревал горло и сразу же будоражил зверский аппетит. Несмотря на крепость в 65 градусов, пился он как добротный коньяк. Не знай я, кто нагнал этого напитка, запросто бы спутал с оригиналом. Ну, а самое главное, он и впрямь пьянил и расслаблял.

Сегодня за столом собрались почти все участники нашей миссии. Причём, несмотря на правила уставной формы, все мы сегодня были в гражданской одежде.

Бориса я уже упомянул. Он сидел рядом с Анной и без устали травил ей байки из своей жизни. Медичка, слушая его рассказы, в основном морщилась и щурилась, мол «Как такое может быть?», «Не верю!». Но иногда «Меху» удавалось рассмешить женщину так, что та от всей души заливалась смехом. Никогда не видел её в таком приподнятом настроении.

«Ключ», разумеется, нашёл своё место рядом с Ольгой. Только в их случае в осном болтала последняя. «Милаха» успела сдружиться с Юлей и обе они увлеклись разговором так, что не замечали никого вокруг. А вот «Душегуб» не смог присоединиться к столу, так как ему устроили строгий постельный режим в санчасти.

Отряд «Кулака» тоже был с нами. Только вот, в отличии от нас, у них в строю остались только трое.

Чуть позже пришёл и «Бесячий». По моей просьбе он устроился рядом со мной. А затем я завалил его расспросами о том, что с ним делали в специальном отделе. Как выяснилось, ночка у него была бессонная. Несколько часов допрашивали, а под утро ему в голову залезла Алла, чтобы проверить все его воспоминания. К счастью, Серёга оказался не причастными к инциденту с отключением охранной системы осколка. Как только это выяснилось, его сразу же отпустили.

Ну и, конечно же, не забыли про тех, кто не вернулся из Рязань-ЭКСПО. Их жетоны поместили в центр стола. А вечером мы их планировали отнести к мемориалу.

Не успел я притронуться к своему салату «Оливье», как из штаба вернулся «Порох».

— Вижу, вы тут время без меня не теряли, — окинул «Порох» всех присутствующих притворно-серьёзным взглядом.

— А ты не боись, капитан, — ответил ему на это Ван Ваныч. — Самогону столько, что вам вовек не выпить. Посему хватит всем. И ещё останется

— Ну что, раз теперь все в сборе, с тебя тост, командир, — выкрикнула Ольга через весь стол.

— Что ж, — поднял стакан Порохов. — Именно с этого я и хотел начать, — набрав полную грудь воздуха, он приступил. — Не будет преувеличением, если я скажу, что миссия в Рязань-ЭКСПО была самой сложной из всех, что у нас были. Вся эта миссия была показателем того, что на войне редко работает заранее разработанная тактика. Что любые планы могут разрушиться в один миг, вот так, — он громко щёлкнул пальцами. — И выживают в таких условиях только те, кто способен адаптироваться. Кто может собраться с духом даже в самый тяжёлые моменты. Тогда, когда, казалось бы, не осталось не единого шанса на спасение. И я искренне рад, что мне довелось сражаться бок о бок именно с такими людьми. За вас!

— За на-ас! — дружно все загорланили и застучали стаканами.

— И за командира то-оже!!!

— Но у нас есть ещё один командир, — показывая рукой на «Кулака», напомнила всем «Милаха». — Андрюх, может тоже толкнёшь речь?

— Речь? — хмыкнул «Кулак» и в его глазах тут же отразились печальные оттенки. — Столько слов, сколько сказал Прохор, я не найду. Да и незачем, — его голос становился тяжелее с каждым словом. — Соглашусь с тем, что все вы отличные бойцы. Не побоюсь и сказать, что вы лучшие. Но все мы спаслись слишком большой ценой. Мы потеряли много классных ребят — Вовку, Юрку, Пашку, Вику… Мирона «Летящего»… — к этому моменту все за столом уже молчали. — За них!

Как и полагается в такие моменты, выпили мы за павших ребят стоя. А затем ещё простояли минуту в полном молчании.

Я снова вспомнил лицо «Летящего», который остался в шахте под завалами. Вспомнил, сколько было мертвых и раненых, когда мы пришли на помощь нашим товарищам. И в очередной раз задумался над тем, что, пожалуй, вряд ли смогу когда-нибудь привыкнуть к этому. Терять товарищей — это очень тяжело.

Даже не представляю, что со мной будет, если что-то подобное случится с кем-то из нашего отряда. Борис, Фёдор, Ольга, Серёга, Прохор, Анна, Юля, Мария. Марат, который сейчас находится медчасти. Андрюху, разумеется, я тоже уже считаю частью нашего отряда.

А ведь война с астероидом, скорее всего, продлиться ещё долго. И за это время может случиться, что угодно…

— Макс, ау! — толкнул меня в бок Серёга. — Ты чего задумался? Пропустишь всё. Про тебя ведь рассказывают.

— Про меня? — удивился я.

Похоже, я настолько погрузился в свои мысли, что на какое-то время, так сказать, вывалился из реальности. А «Порох» тем временем уже делал то самое заявление, о котором упомянул в сообщении:

— Такие дела, народ. На прошлой миссии выяснился очень неприятный факт — я больше не боец. В смысле, сражаться я могу, но, похоже, делать мне этого больше не придётся.

— Ты о чём таком говоришь, командир? — с возмущением в голосе спросил «Мех». — Что значит не боец? Ты вон как лихо дрался в своём экзоскелете. Я же видел.

— Ты не видел, что со мной было до момента, пока мы с «Инженером» не отключили осколок от сети астероида, — резко ответил «Порох». — В общем, я пообщался с медиками утром. Они сказали, что дело плохо. Как оказалось, все, кто получил травму от корней осколка вряд ли теперь смогут ходить на задания.

— В смысле? — Серёга аж приподнялся на своём стуле. Также разволновалась и Юля. Ведь они оба получили ранения от тех самых корней.

— Вот так, «Бесячий», — вздохнул Порохов. — Астероид что-то сделал с нами и теперь, когда мы попадаем в аномальную зону, мы начинаем ощущать боль. И с каждой секундой она становится всё сильнее. В какой-то момент даже обезболивающие перестают помогать. А затем и вовсе мы начинаем в прямом смысле сходить с ума. Макс не даст соврать. Он видел, как я головой пытался пробить стальную дверь.

— Всё так плохо? — протянула рыжеволосая Юля. — Теперь никаких боевых заданий у нас не будет?

— Плохо, «Соня», — кивнул командир. — Сначала я думал, что это из-за моего дара. Хотя. его правильнее назвать проклятием. Я думал, меня сводило с ума то, что я потенциальный рыцарь. Я думал, что зона заставляла меня им стать и потому мучила. Но утром медики мне рассказали, что такое же произошло и с некоторыми бойцами из других отрядов, отправившихся на задания. А у них совершенно другие способности. Но всех нас объединяет одно — все мы получили травмы от корней осколка. И стоит нам оказаться во враждебной зоне, как ты же мы становимся опасны для своих же.

— Грёбаный астероид! — выругался Борис.

— И что теперь? — задал напрашивающийся вопрос Фёдор. — Если ты ходить на задания больше не будешь… Кто будет нашим командиром?