В комнату общежития, полного коробок и памяти, как я кипела от злости, я не вернулась, хоть и было предостаточно времени, чтобы разобрать вещи. Не считаю нормальным травить себя отрицательными воспоминаниями. Лучше сначала остыть и спокойно решить дела.
Поза эмбриона на кресле меня вполне устраивала, и все равно, что я в брюках и блузке, мне всегда было все равно на нормы приличия в одежде. Подумаешь, немного помнется. Я уже забыла о шуме и грохоте игровых автоматов в комнате отдыха, с нескончаемыми ходившими вокруг меня людьми и приторным запахом пота вперемешку с дорогими духами и одеколонами. Я могу хорошо абстрагироваться от внешнего мира. Поэтому я удобно устроилась в пушистом кресле, поправила одежду и погрузилась в чтение книги, желая раствориться в выдуманном литературном мире. Я читала до тех пор, пока не пришло уведомление от администрации о собрании. Но, видимо, со сменой деятельности придется жертвовать личным удобством…
Рядом с моим креслом на такой же плюшевый диван, слишком близко от меня, сел молодой парень. Я не сильно внимательно разглядывала людей вокруг, но он ошивался с какой-то троицей около выхода. Моя внимательность в последний земной год(В земном времяисчислении 365 дней в году. В Визорте год называется кетаром и имеет 400 дней в году, и месяц «Трикац» в нем 35 дней.) стала ниже плинтуса, несмотря на последний триллион предостережений от тети Мэрин:
«Будь аккуратна, Бусина! В земном мире много опасных людей, и не успеешь моргнуть, как тебя упекут в тюрьму или сожгут! Салас побери, ну почему она не меняет цвет твоих волос, Кристиан? Все подростки красят волосы!»
Моя тетя уверена, что люди застряли в Средневековье. И за мои волнистые локоны, разбросанные в хаотичном порядке, — сожгут заживо. Кто бы ей рассказал о двадцать первом веке! Интересно было бы посмотреть на ее лицо.
Но моя внимательность пострадала не из-за того, что я решила рискнуть жизнью, а из-за сидения дома и лишь изредка выходя на курсы профподготовки.
Молодой человек все больше косит на меня свой взгляд и этим сильно нервирует. Что ему надо от меня? Как будто по моей позе с книгой не видно, что я не горю желанием с кем-то общаться. Но… он продолжает, пялиться на меня, еще и, ухмыляясь, поправляет волосы.
— Привет! — подал он наконец признаки адекватного человека и как-то напряженно улыбаясь поправил кожаную куртку. — Я видел, что ты смотрела на меня и компанию, с которой я стоял раньше, и решил подойти.
Нет, а вот это уже откровенная наглость! Мало того, что он помешал мне заниматься любимым делом, так еще и врет! Я никогда не проявляю должного интереса к прохожим мимо меня людям, другое дело, когда мне самой нужно с кем-то заговорить. Или кто-то нужный сам подходит ко мне. Но тут точно нет никакой выгоды. Не люблю навязчивое общение.
— Неправда, я посмотрела всего на секунду, кто окружает меня и кто может нагло помешать наслаждаться обществом книги и удобного кресла, — прокашлявшись, проговорила я, смотря на парня европейской внешности. Придется признать, ненадолго, но все же меня заинтересовало его скульптурное лицо. Он похож на итальянца или француза. Я не могу точно определить, потому что его скулы и губы имеют немного острые черты, как будто он собирается ими резать сердца людей. Волосы уложены на левую сторону, а с другой стороны висок подбритый в виде молнии. Но больше всего выделяются его глаза. Эти выразительные темно-карие озера, которые смотрят на меня словно бездонная пропасть и грозят утопить в своих глубинах. Нос его слегка вздернут вверх, и на нем можно заметить небольшую россыпь веснушек. Кончик его носа все равно выглядит изящно и утонченно, а длинная переносица только подчеркивает это. Но в его поведении наглость настолько зашкаливала, что мне стало интересно, что он еще выкинет.
— Значит, все-таки смотрела и интересовалась. Похвально! Меня, Беорегард зовут, можешь называть просто Бер или Бео, меня так друзья прозвали. Чего читаешь? — Нет, это просто потрясающе! Он вообще имеет границы? Или у него такое заоблачное самомнение, что он считает нормальным делать то, что его не просят? Этот не пойми откуда взявшийся германский мужлан, решил быть главным тут!
Я очумело открыла глаза и даже задержала дыхание ненадолго, почувствовав учащенное биение сердца. Такое я вижу впервые. Обычно так наглеет только моя подруга или те, кто хотел получить удовольствие от издевательств в моей школе. Поэтому я сделала вид, что мне неинтересен этот разговор, и снова уткнулась в книгу, подмечая на задворках своей памяти, что мне нужно повторить иностранную внешность и имена людей. Он терпеливо ждал, пока я отвечу, а потом не выдержал:
— Да ладно тебе, вжиматься то, я же просто решил поговорить с милой девушкой, чтобы скоротать время. А то та, с которой я общался, она смотрит только на своего качка-парня и никакого интереса к другим. Вот мне и стало скучно.
Я тяжело вздыхаю, стараясь набрать как можно больше воздуха, потому что понимаю его. Но в этот момент чувствую что-то странное в запахе от парня, проходившего мимо дивана, на котором сидит Бер. Странно он пахнет смесью кислого винограда и приторно-сладкой клубники. А на его шее… Я готова поклясться, висит светящийся кулон в виде чего-то острого и желтого, похоже на солнце, но кулон слишком большой, и там что-то серебристое. Проходя мимо меня, парень проводил рукой по своим рыжим, как ржавчина на металле, волосам и качал его, словно хотел размахнуться и бросить! Он останавливается около мулатки с короткой светлой стрижкой под каре и смуглым черноволосым парнем латиноамериканской внешности. Они о чем-то переговариваются и смеются, а блондинка улыбается, глядя на меня и Бера. Что они собрались делать? Или у меня уже паранойя? Я нервно перебираю руками подол блузки, и стараюсь отвлечься, чтобы не впасть в паническую атаку.
Чтобы не показывать себя слишком странной, я переключаюсь на того, кто прошел мимо нас. Меня задел этот странный запах и кулон, будто огнестрельное оружие, направленное именно на меня. Я зажимаю большой палец правой руки внутрь кулака, до характерного мягкого щелчка. Снаружи это выглядит, как будто я разминаю сустав пальца, но на деле я включила обзор аур.
У каждого человека, мага, оборотня, вилена есть ауры. Они отличаются по цветам. Красный у магов и волшебниц. Зеленый у виленов, так как они природные маги и помощники стихийных волшебников, правда их уже сто лет никто не видел. И это минимум, говорят, что они пропали гораздо больше времени назад, и причину, естественно, никто не знает. Желтый у всей прислуги волшебников, от пикси до троллей и гоблинов. Оборотни же имеют голубой цвет. А вот людям достался мерцающий белый цвет, от которого мои глаза начинают гореть из-за дикой боли. Я сильно зажмурилась и потерла глаза второй рукой.
Мне понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к яркости, но потом я увидела черную дымку среди всего пепелища белых костров, но через пару секунд черного цвета как не бывало… Это странно, убирать ауры могут только артефакты… Я попыталась убрать из глаз пятна от яркого света аур, разгибая обратно правую руку. Обычно с выключением способности уходят и последствия. Надо запомнить, чтобы я больше не включала эту особенность нашего рода в публичных местах, а то так не выдержит зрение. Но эта черная дымка… Странно, как будто померещилось. Не хочу об этом думать!
— Если только ненадолго. Я читаю фэнтези про разные миры, забавно иногда почитать как… про что-то необычное…
Нервно выдыхаю, чувствуя, как щеки наливаются теплом, а сердце на мгновение останавливается. Нет! Я не буду признавать, что моя родня была права, говоря, что я не умею держать себя в руках, когда говорю о мире магов. Нужно и правда потренироваться в разговорах с незнакомыми людьми.
Но… кажется, Беорегарду понравились мои красные щеки. Он ничего не заподозрил и просто улыбается, а я нервно сглатываю. Ох! Так и коньки от страху откинуть недолго.
— Это хорошо, что тебе интересно погружаться в другие вымышленные миры, и ничего плохого в этом нет… Эвалин Стефани Уотерс. Красивое имя. — Он нагнулся посмотреть куда-то в сторону моего живота, и я вспомнила, что повесила на шею бейдж с моим именем. А у этого парня наглости хоть отбавляй, я была права! Нет бы спросить, проявив кроху вежливости, а не таращиться на меня как остолоп!
