— Да, — подтвердила она.

— Надо посмотреть, есть ли у них рисунки.

Отдел рисунков и гравюр располагался на третьем этаже, и недолгие поиски добросовестного служителя позволили нам увидеть «Свет Зари» во всем его великолепии.

Это было красивое трехмачтовое судно, длинное и низкое. Нижнего паруса на бизани у него не было. Вместо него был укреплен большой косой парус и полный набор лиселей. На верхней палубе судна располагался ряд пассажирских кают, наверху которых хранились спасательные шлюпки. На судне имелось достаточное количество вооружений — тридцать выкрашенных в черный цвет орудийных портов, из которых поглядывали длинные восемнадцатифунтовые пушки. Этого было достаточно, чтобы защитить себя во время плавания по враждебным водам к востоку от Мыса Доброй Надежды, через которые лежал путь в Индию и Китай.

— Мне хочется пить, — сказал я и взял рисунки с изображением «Света Зари». — Попрошу, чтобы нам сделали копии.

— Для чего? — поинтересовалась Шерри.

Служительница появилась из-за стеллажей, заваленных старыми литографиями, и с удивлением выслушала мою просьбу.

— Вам придется заплатить семьдесят пять пенсов, — произнесла она.

— Меня это устраивает.

— Но они будут готовы не раньше, чем на следующий неделе, — заявила она.

— Но, право, — сказал я и улыбнулся. — Мне бы хотелось получить их завтра.

Моя улыбка сотворила чудеса — дама оставила надменный вид и в растерянности поправляла за дужки очков выбившиеся пряди:

— Хорошо, я постараюсь что-нибудь сделать.

— Поверьте, это так любезно с вашей стороны, — и мы ушли, оставив ее в замешательстве, но польщенную.

Способность ориентироваться в Лондоне возвращалась ко мне, и я без труда нашел дорогу в ресторанчик «Эль Вино». Его еще не захлестнул вечерний поток журналистов с соседней Флит-стрит, и мы нашли хороший столик в глубине зала. Я заказал два вермута, и мы выпили за здоровье друг друга.

— Знаешь, у Джимми всегда были сотни планов. Вся его жизнь была нескончаемым поиском сокровищ. Каждую неделю он находил, то есть, почти находил, место, где затонул с сокровищами корабль Армады, где ушел под воду город ацтеков или разбилось пиратское судно, — она пожала плечами. — Но мне почему-то не хочется верить ни в одно из его открытий. Кроме этого.

Она сделала глоток вина.

— Давай еще раз посмотрим, что у нас есть, — предложил я. — Мы знаем, что Гудчайлд очень беспокоился о том, чтобы его агент получил пять ящиков груза и положил их в надежное место. Нам также известно, что он намеревался отправить груз рейсом судна «Свет Зари», и послал заранее извещение об этом, возможно, через личного друга, капитана военного фрегата «Пантера».

— Прекрасно, — согласилась Шерри.

— Нам известно, что эти пять ящиков значились в грузовом реестре судна. Корабль потерпел крушение, все еще имея на борту этот груз. Нам также известно место катастрофы, и мы имеем подтверждение этому — корабельный колокол.

— И это прекрасно.

— Но нам не известно, что было в тех ящиках.

— Грязные носки, — сказала она.

— Четыре тонны грязных носков? — спросил я, и выражение ее лица изменилось. Она не обратила внимания на вес груза.

— Ага, — улыбнулся я ей. — Это проскочило мимо тебя. Так я и думал. Ты читаешь так быстро, что половина прочитанного от тебя ускользает.

Она обиженно взглянула на меня.

— Четыре тонны, милая девочка, что-то значат, чем бы они ни были.

— Хорошо, — согласилась она. — Цифры мне мало о чем говорят, но звучит внушительно.

— Скажем, примерно, столько же весит новый роллс-ройс — если тебе так понятней.

Ее глаза широко раскрылись от удивления и стали темно-синими.

— Действительно, это много.

— Скорее всего, Джимми знал что это, и у него были доказательства, способные убедить тех, кто дал ему деньги. Они поверили в успех.

— Настолько поверили, что… — она не договорила. На мгновение в ее глазах мелькнула горечь утраты брата. Я почувствовал себя неловко и отвернулся, притворяясь, что ищу во внутреннем кармане письмо. Я аккуратно расправил его на столике между нами. Когда я снова взглянул на нее, она уже овладела собой.

— Б.Муз. Е 6914(8) — прочитал я вслух. — Какие будут предложения?

— Бакалавр Музыки.

— Просто великолепно, — зааплодировал я.

— Тогда попробуй сам, — сказала она с вызовом, и я с гордым видом сложил письмо и заказал еще по рюмке.

— Что ж, мы удачно прошли по этому следу, — сказал я, расплатившись с официантом. — Мы знаем, в чем здесь дело. Теперь можно отправиться и по другому следу.

Она наклонилась ко мне, будто ожидая, что я скажу дальше.

— Я уже говорил тебе об авантюристке, другой Шерри Норт — блондинке, — и она кивнула. — Вечером накануне отлета в Лондон, она дала телеграмму, — я вынул из бумажника крохотный листок и протянул его Шерри. Пока она читала, я продолжал:

— Ясно, что это было послание шефу, Мэнсону. Он, видимо, главный, кто стоит за всем этим. И я собираюсь выйти прямо на него.

Я допил свой вермут.

— Я оставлю тебя у твоего воинственного дядюшки, а завтра опять дам о себе знать.

— Харри Флетчер, если ты считаешь, что можешь так легко от меня отделаться, как раз тогда, когда разворачиваются самые события, значит, ты потерял свой, пусть крохотный, но рассудок.

Мы доехали на такси до Беркли-сквер и направились к Керзон-стрит.

— Возьми меня под руку, — прошептал я, оглядываясь по сторонам с видом заговорщика. Она тут же послушалась меня и, когда мы прошли около пятидесяти ярдов, спросила:

— А зачем?

— Потому что мне так нравится, — ухмыльнулся я и прибавил своим обычным голосом.

— Ах, ты…! — она попыталась выдернуть свою руку, но я держал ее крепко и она сдалась. Мы зашагали вверх по улице по направлению к Шеперд-Маркет, время от времени останавливаясь поглазеть на витрины, словно обыкновенные туристы.

Дом № 97 по Керзон-стрит оказался одним из громадных дорогих многоквартирных домов. В нем было шесть этажей, стеклянная входная дверь с причудливой бронзовой окантовкой, позади которой виднелось отделанное мрамором фойе. На его страже стоял швейцар в униформе. Мы прошли мимо до самого «Клуба Белого Слона», затем пересекли улицу и побрели по противоположной стороне.

— Я могла бы зайти внутрь и спросить швейцара, проживает ли в квартире № 5 мистер Мэнсон, — предложила Шерри.

— Великолепно! — сказал я. — И если он скажет «да», что будешь делать ты? Передашь привет от Харри Флетчера?

— Какой ты нудный, — сказала она и снова попыталась вытащить руку.

— Как раз напротив дома № 97 есть ресторан, — я не позволял ей высвободить руку. — Давай возьмем столик у окна, выпьем кофе и немного подождем.

Было чуть больше трех, когда мы уселись за столик у окна, откуда нам была видна вся улица, и прекрасно провели весь следующий час. Я заметил, что мне не трудно развлекать Шерри, у нас было схожее чувство юмора, и мне нравилось слышать ее смех.

Я как раз был в середине долгой и запутанной истории, когда к подъезду дома № 97 подкатил серебристый «роллс-ройс». Машина остановилась у тротуара, и из нее вышел шофер в дорогой лилово-серой ливреи и вошел в фойе. Там он завел беседу со швейцаром, а я опять принялся за свою историю.

Спустя минут десять в доме напротив снова появились признаки активности. Было видно, как лифт начал носиться вниз и вверх, каждый раз извергая наружу партию багажа: одинаковые чемоданы крокодиловой кожи. Швейцар и шофер относили их в багажник машины. Эта процедура казалась бесконечной, и Шерри заметила:

— Кто-то собрался в долгое путешествие, — и задумчиво вздохнула.

— А ты бы хотела оказаться на тропическом острове? Представь, синее море, белый пляж и домик, крытый тростником, среди пальм.

— Прекрати, — сказала она. — Осенним днем в Лондоне. Я просто не могу слышать об этом.

Я уже было собрался и дальше дразнить Шерри, но швейцар и шофер вытянулись в струнку, стеклянные двери снова распахнулись, и из них показались мужчина и женщина.