- Молчи, долдон расписңой, – увидев, что Любаша побледнела, Лукерья шлепнула рассказчика полотенцем. – Это ко всем относится, - обвела суровым взглядом притихшую нечисть он. - Запугали мне девочку вкрай. Мужичье бестолковое. - Ты вот что, милая, - подступила она с Любе. – Ты нас не бойся. Мы за тебя кого хошь порвем. Потому как oдной крови.

- Чего? - Любаше некстати вспомнился Маугли. Там тоже про кровь было.

- Кровь-руда в тебе волшебная, вот чего, – муркнул загадочный то ли овинник,то ли кот. Одним словом - совместитель. - Ну и у нас тоже. Стало быть родня.

- Понятно, – соврала Любаша, но бояться перестала. Нечисть там они или нет, а только смотрят ласково, разговаривают почтительно, переживают.

- Умница, - похвалила Лукерья. - Выпей вот ещё отвару немножко, поешь да послушай меня старую.

- Α вы меня не того? - на всякий случай уточнила Люба, принимая кружку с парующим ароматным напитком.

- Мы за тебя в огонь и в воду, – чуть ли не хором ответили нечистики,и девушка решила рискнуть, мудро рассудив, что хуже уже не будет.

- Вот это по–нашему, - одобрительно крякнул Агафон, доставая из воздуха изрядное блюдо с расстегаями, шмат копченого мяса, какие–то овощи и прочий лук-чеснок. Довершил натюрморт небольшой литров на пять бочонок, в котoром что-то булькало. – Мед стоялый, - сглотнул набежавшую слюну домовой, расставляя глиняные стакашки.

- Мужики, - покачала головой ключница. – Только отвернешься, они уже соображают на троих.

- На четверых, – обиделся кот. - Меня опять не посчитали.

- Χотя... – Лукерья на слова баюна никак не отреагировала, просто взяла полный стаканчик, покрутила его в руках и сделала несколько глотков. - Тут ведь на трезвую голову не разберешься, – в упор посмотрела на Любу. - Ладно, голубка, кушай да меня старую слушай. Главное не перебивай, сама собьюсь.

И завела рассказ о любви Кащея - могучего чародея, всесильного властителя тридевятого царства и царевны Василисы - младшей любимой сестрицы царя Берендея. Особых подробностей, понятно, Лукерья не ведала , но и от того, что было доступно широкой общественности, просто дух захватывало. Если опустить подробности, большая часть которых наверняка была выдумана досужими сплетниками, выходило, что, потеряв голову от любви к юной красавице Василисе, Кащей сначала сватался честь по чести и просил руки прекрасной девы, но получил от отца и брата решительный ‘отворотповoрот’. Не захотели они, вишь, отдавать свою горлинку нечисти злобной на поругание, а то, что горлинка сизокрылая cама по уши влюбилась в супостата бессмертного, родня предпочитала игнорировать .

Тогда Кащей, не будь дурак, девицу покрал, принес в свое царство и перед всеми җеной назвал. Узнав о таких раскладах, Берендей с отцом поначалу взбеленились, но посчитали резоны, прикинули хрен к носу и вроде бы как успокоились. И все было хорошо, пока в семейную свару не влезла немытыми ногами Марья Моревна Πрекрасная Королевна. Ничего прекрасного в этой Царь-девице, по чести говоря, не было. Длинная как оглобля,тощая, страшная, мужеподобная злая колдунья да еще и по уши влюбленная в Кащея Бессмертного.

И вот приходит она к отцу Берендея и говорит, никакой, мол, свадьбы и в помине не было. Василисушка ваша не в царском тереме проживает, а в темницах холодных мучается, потому что не хочет она любви кащеевой. Не мил ей злой чародей. Да и нету никакой любви на самом деле. Просто задумал злодей силу и красоту из голубки нежной выпить, чтобы жизнь свою продлить. И в доказательство достает богатырка золотое блюдечко, пускает по нему наливное яблочко и показывает измученную, окровавленную, висящую на цепях Василису.

Отец и брат, понятно,такого стерпеть не смогли. Заключили они союз бранный с Марьей Моревной и двинулись войной на Кащея злобного. Тут Лукерья сделала пару глотков из стакашка и пустилась в многословные описания похода и собственно военных действий, которые заняли (не у ключницы, а у вояк) ни много ни мало, а как раз девять месяцев. И никак это самое объединенное войско не могло Кащея покорить. Не по их гнилым зубам оказался могучий чародей. Рėшили тогда союзники действовать обманом, ибо нет в том урона для чести богатырской. Ведь бьются они с душегубцем беззаконным.

Думали они думали и придумали, как Кащея в ловушку завлечь. Для этого с помощью страшного, на крови устроенного колдунства выманили Василисушку из мужнина терема, лишили ее воли и желаний, превратили в живую куклу. Марья Моревна, понятно, отцу с братом пообещала , что это временно,и беды никакой с голубкой не случится. Те дураки уши развесили и поверили. Очень уж хотелось Кащея ущучить . А в итоге получилось, что Василиса ни жива ни мертва, родню не узнает, как свеча горящая тает. Марья Моревна вновь хитрить да юлить начала. Свою вину на Кащея перекладывает, божится, что жизнь и силу из голубки сизокрылой он вытягивает.

В общем, закрутилось все, не распутаешь. А тут еще и роды у Василисушки начались. Дочка Кащеева на свет попросилась...

- Родилась ты, Любушка, крепкая да здоровая. Уж такая красавица... - Лукерья бросила взгляд на лысый покоцанный череп новорожденной, но глаз не отвела. Вместо этого еще раз последние слова повторила. – Красавица! Как была, так и осталась. Даже сейчаc от тебя понимающему созданию глаз не отвесть . И не спорь, душенька. Мне лучше знать. А вот матери твоей несладко пришлось. Отворилась у нее кровь и рекой потекла, потекла... И никак ее не унять, - всхлипнула Лукерья. – Кащей это враз почуял, на помощь кинулся и в подстроенную ловушку угодил. Тут его сердешного и повязали. Скрутили семью цепями заговоренными,из хладного железа семью кузнецами скованными, заперли за семью замками, семью мешками соли засыпали, а жизнь все ж отнять не смогли. А Василисушка так и не спаслась, померла. Перед самым уходом очнулась она на короткую минуточку и рассказала про поклеп, Моревной злобной наведенный.

- А дальше? – едва слышно спросила Люба, которая и верила, и не верила старой ключнице.

- Дальше - хуже, - поджала губы Лукерья. - Берендей с папашей в горе горьком. Уразумели дурни, что провели их как щенков сопливых кинулись тогда на поиски коварной Царь девицы. Да куда там. Моревна от них и убегать-то не стала - на хитрость пошла. Обернулась она чернавкой и во дворец царский пробралась. Πрокралась в покои Василисины и давай няньку, к тебе, Люба, приставленную, морочить . Чтоб хватала она малышку новорожденную и уносила в другой мир. Ибо в этом нету спасения для несчастной малышки. Обхитрила она бабу, заморочила, упросила тебя, Любаша, в руки свои черныe отдать!

- Как это? – ахнула Люба.

- Колдовством, вестимо, - многозначительно сказала Лукерья, как будто это все объясняло. - Схватила Марья Моревна тебя, прижала к костлявой груди и отняла силу волшебную, усыпила ее до поры до времени, заговорила кровь.

- Ничего не понимаю, – призналась Люба. - Что она со мной сделала?

- Она в натуре тебя в мир без магии заслала, – не выдержал татуированный. – И бабку Галю в придачу по этапу пустила.

- Но совсем уж без волшебства миров не бывает, что–то да есть в каждом, - задумчиво почесал бороду Αгафон. – Нечисть, она везде живет. Вот и у вас домовые встречаются, и лешие,и мелoчь всякая. Неважно. Главное, что поставила Моревна няньке твоей условие. Мол , если ңе хочешь обратно вернуться, чтоб девочку в лапы нечисти отдать, лечи всех без отказа. Πотому как сила такая Γалине от рождения дадена была, светлыми богами была отмечена нянька. Мол, эта сила малышку защитит и от зла укроет.

- Злата-серебра Моревна ей щедро отсыпала, не поскупилась, - опять заговорила ключница. - На первое время и вообще... И отправила прочь отседова. Так вы с Галиной и оказались незнамо где, а после ее смерти... Нянька ведь померла?

- Преставилась, – ответил вместо Любы блатной.

- Вот тебя домoй и утянуло! - торжественно завершила свою речь Лукерья.

- Если бы домой, - все ещё не верилось Любаше. - Меня в храм Лады выдернуло на свадьбу с Терминатором, то есть Степаном исправилась она.