За что страданья нам даны?
За грех какой судьба – колдобины…
Ну почему в любви все мы –
Красивы. В горе же – уродины?
Как зимний вечер стыл и гулок,
Как горе студит кровь и мозг,
За что и кто же нас рассудит…
Ужель любовь была как воск?
Что может он – привязан, связан…
У ней же больше – кандалы…
Зачем же к жизни был помазан?
Его любви ему малы…
Искал он долго, безуспешно,
Такой, чтоб враз,
Такой, чтоб вновь…
Стать вмиг успешным,
Такой, как было в первый раз!
Скорбя, как с лика чудотворца
С надеждою гладит на мир.
И не его вина – потворство,
Что этот свет стал бед, и сир…
***
А ей ни разу не писали не то
Стихов, а даже писем…
Пред ней ни разу не плясали,
Не пели старых, тихих песен…
И нежных разностей громады
Никто ей в ушки не шептал,
И страсти бешеной армады,
Цветов букеты не кидал.
Лишь он сумел. Она – на грани.
От счастья светиться внутри.
Его любовь – сплошные раны,
Её – лишь только позови…
Куда, к чему идти, вести?
Тупик. Обвал. И пустота…
Пусти же, смерть, меня пусти…
А жизнь не сказка – маята…
Бикфордов шнур так быстро тлеет.
Ещё немножечко, чуть–чуть…
Любовь как всполохом согреет,
Надёжно осветит весь путь…
Прозрев за миг до воскрешения,
Жизнь кровью, спасом просчитав,
Уйдя лишь, в край отдохновения,
Поймёшь, где виноват, где прав…
***
Нет, это не мщенье, это – поиск
Лишь той, единственной – одной!
Любви их горестная повесть
Как между мною и тобой…
Ну почему тернист и горист
Весь этот путь, душа моя?
Не радость здесь, а только горесть,
Поймёт ли кто – ни будь меня?!
Ну почему, когда ты хочешь
И можешь радости дарить,
Всё – в пепел.
Судьбы лишь тревожишь,
За что тебя благодарить?
Нельзя любить наполовину.
Нельзя лишь только спать и есть…
Факир на час? – на гильотину!
В судьбах страны такое было,
В судьбе людей такое есть…
Май /Час быка /15.01.90
Дуэт
Посвящается Ф.Л.А.
Пронзительный зимний вечер –
Прозрачный аквамарин.
И долгожданная встреча,
И сердца мы голос томим…
Дуэтом мы пели песни,
Дуэтом читали стихи,
Дуэтом сердца стучали,
Дуэтом беседу плели.
Дуэтом вскипали губы,
Дуэтом сплетались руки,
Объятия были тесны
До сладкой и больной муки…
***
Ты знаешь, те слёзы – лёгкий,
Они очищают душу.
Ты знаешь, и страсти клёкот
Не режет – ласкает уши.
А чтобы до дна не выпить
Ты знаешь, мне просто мниться,
Что нужно не бить, не выбить,
А вовремя остановиться.
Ты не трепещи осинкой –
Он зла не умеет делать.
Ты не тереби косынку –
Бояться его не дело.
Доверься, он знает меру,
И видит черту, порог.
Ведь он же не Цербер, не Нерон,
И, впрочем, совсем не пророк…
Пожары нашего чувства
Гореть будут горько и стойко.
Зарницу нашего буйства
Он утихомирит, позволь–ка.
Познаете радость оба–
Она ведь в общении свята.
Снимая с Любови тогу,
Насытитесь запахом мяты.
И помните – девы, ребята,
Что радость не сыпется с неба,
Что чувства растут, как опята,
Как колос пшеничного хлеба…
Май /Час быка /18.01.1990
Тоска
Посвящается Ф.Л.А.
Как тоскую по милой девчонке,
По губам, по улыбке, глазам.
Как хочу целовать ей ручонки,
Возносить, прославлять всем векам!
Как люблю слушать всякие речи –
Не суть важно, сам голос, сам звук,
Всякий раз славит робкие встречи
Хор возвышенных, сладостных мук.
С милых губ поцелуи срывая,
Словно пьёшь с родника ты в захлёб.
Будто встал пред воротами рая,
Гласу разума уж не внимая.
Моя ласточка так грациозна.
И стройна, словно горная лань,
И прекрасна, лишь солнцу подобна,
Так и хочется взять её в длань…
Её очи как летние ночи –
Так огромны, теплы и близки,
Ну, скажите же, как не захочешь
Стать им близким, как морю пески…
Её нежны, румяны ланиты
Бархатистые, как утренний бриз.
При одном только взгляде так тянет
Совершить по ним долгий круиз.
Её сильные, мягкие руки,
Обнимая за шеей в кольцо,
С током крови внушают науку
О любви, глядя прямо в лицо.
Волшебный стан её устроен гибко,
Горю, желая хоть разок обнять.
И вся она, как золотая рыбка,
И хочется прижать её, поднять…
В ладошку посадив,
Подбросить прямо в небо,
И крикнуть: «Так завидуйте же мне!
Смотрите, люди, сколь она прекрасна!
Любите и любуйтесь ежечасно!».
Май /Час быка /19.09.90
Мольба
Посвящается Ф.Л.А.
Умоляю, кляну, заклинаю!
Ну не бойся меня, ну поверь!
Так хочу подвести тебя к краю,
Ты ж себе приказала: «Не верь!»
Ты страшишься нашей размолвки:
Не скандалов, обиды и ссор,
Неприязни и гласной обмолвки–
После краха из избы весь сор…
Зла тебе не смогу я сделать,
Это было бы просто подло.
А ходить к одинокой смогу ли? –
Что сейчас повсеместно и модно.
Это чувство – любовь, так страшно
И корёжит, и гнёт, и ломает.
А ложись поспать – ох, напрасно…
Глаз всю ночь до утра, не смыкая.
Раньше, как было с этими связями:
Отлюбив, не бросал – уходил…
Зла не делал, не сеял занозами,
И к кому–то опять приходил…
Мне там чудилось чувство,
То мнилось. Загорался и гас окончательно.
На голгофе я не был, на клиросе
Пели в церкви с тобой замечательно…
А сейчас как слепой и безногий,
Как обрубок, прошу подаяния…
Как пред храмом любви – гол, безроден,
И молю лишь частицу внимания!
Как мне жить –ты не хочешь поверить,
Не помогут слова и подарки.
Просчитать ты всё хочешь, проверить–
На весах, на линейке, на кальке…
Сладкий сахар, здесь – не логарифмы…
Интегралов здесь нет и биномов,
Здесь лишь песня сердец, мысли, рифмы,
Не помогут Кюри и Ньютоны.
Умоляю, пойми: не смогу замереть!
От такого накала одно – враз сгореть.
Опалившись дотла, радостным умереть,
И, рассыпавшись в прах,
Воспарить, обогреть…
И готов повторять вновь и вновь–
Сотни, тысячи раз, миллион!
Кулаки разбивая в кровь,
И любить, как Анакреон.
И хочу, и могу, и умею
Страсти, ласки обрушить шквал…
Чтобы чувство твоё не мелело,
Чтоб накрыл тебя яростный вал…
Дорогая, родная, хорошая!
Как молю тебя – ну же поверь.
И боязни, и страхов непрошеных
Не тяни себе в душу теперь.
Как нам быть, солнца луч золотой?
Что ломать и что строить вдвоём?
Как поступишь, ластунчик, со мной,
Говорить, что о ней и о нём…
Как постыли, постыдны все рабства!
Раб семьи, раб привычек, молвы…
Так мечтаю о милой, о братстве,
И хочу лишь рабом быть любви…
Милоокая ты моя дева,
У меня – поражение, разгром.
Не моя это вовсе победа,
А твоя – поголовный погром…
