Женя размахнулась и бросила кусок кирпича, но вместо обозначенной Наташей цели угодила в худого снеговика в синей куртке с белой повязкой на руке. Снеговик охнул и погрозил кулаком на крышу.

— Мне кажется он нас увидел! — испуганно сказала Женя, прячась.

— Кто? — спросила девочка-спаниель.

— Вон тот снеговик в синей куртке с белой повязкой, я в него случайно камнем попала.

— А, — вглядываясь, ответила Наташа, — Ты в нашего активиста попала. Они все с белыми повязками, ты уж пожалуйста больше не промахивайся, а то революцию делать некому будет.

— Так ты ж сама говорила революции без жертв не бывает.

— Так это я про народ говорила. А активистов не трогай, не надо, без них демократии не будет.

Между тем среди толпы демонстрантов нарастал гул недовольства. Только средних лет снежный человек, по-прежнему пытаясь остановить массовые беспорядки, кричал:

— Не нарушайте закон! Не трогайте полицию!

— Ну ты, козья морда, — злобно произнëс волчий вожак сквозь зубы, — Заткнись по-хорошему. Волки окружили мужчину и оттащили его из толпы в сторону, попутно отвесив ему несколько подзатыльников.

С крыши Женя увидела, как волки повалили на землю миролюбивого демонстранта и пинают его лапами:

— Что они делают?

Наташа посмотрела вниз и через секунду уверенно заявила:

— Демократию! Он же подлец мешает нам! Отвлекает людей от революции!

— Он просто не хочет, чтобы люди били друг друга, — тихо сказала Женя.

— Тогда чего он сюда припëрся?! Сидел бы себе дома и не путался под ногами! — швыряя очередной булыжник, ответила Наташа.

— Ну просто он наверно тоже хочет демократию, но только так, чтобы никто никого не бил, — вздохнула маленькая путешественница.

— Значит так, — уверенно заявила Наташа, — Чтобы была демократия, нужна революция, а революция без жертв не бывает. Так камериканка говорит, а уж она, поверь мне, в этом разбирается! Не первый раз революцию делает!

— У вас что, уже здесь была революция? — удивилась Женя.

— Да нет, у нас не было! — разочарованно ответила девочка-спаниель, — Ну точнее была, но очень, очень давно и какая-то неправильная. Нам в школе рассказывали. Камериканцы, ну понимаешь, они в других странах революцию делали. Много раз. И вот теперь у нас.

— И что, в этих других странах, теперь всë хорошо? Там теперь демократия и всё счастливы?

— Ну если честно, я не знаю. Это очень далеко и я там ни разу не была!

— Послушай! — В голове Жени скользнула ужасная догадка, — А вы не погорячились с революцией? Может всë таки сначала надо было всë узнать, проверить?!

— Вот мы и проверяем, — кидая кусок кирпича, расхохотался Нытик.

— А тебе бы только какую гадость сделать! — Женя сверкнула глазами на снежка, уперев руки в бока.

— А я чего? — смутился снежок, — Для себя что ли? Я ж для людей!

— А что, если демократия, можно всех бить, кидать во всех камни? В этом суть демократии?!

Нытик не отвечал, сделав вид, что выбирает подходящий камень. За него ответила Наташа:

— Ну ты чего? Конечно не в этом суть. Это мы пока кидаемся палками и бьём тех кто против…

— А по том что? — перебила Женя, — Ну, когда всех перебьёте?!

— Потом построим красивое, демократическое общество, где будут всё счастливы, — помахивая хвостом ответила Наташа, но голос еë уже не звучал так уверенно.

— Какой-то странный способ сделать всех счастливыми не находишь?

— Почему странный? Камериканка говорит, что это нормально. Я ж тебе рассказывала.

— Знаешь, это тоже самое что пытаться построить красивый добротный дом из говна. Не получится! — уверенно заявила маленькая путешественница.

— Почему? — удивилась девочка-спаниель?

— Потому что из говна, может получиться только говно! И вообще почему мы должны доверять человеку, который говорит: Что надо всех бить, чтобы сделать счастливыми?

— Ну она же камериканка, а там демократия, — пожала плечами Наташа.

— Ну что тут такого? Мы ж для общего блага?! — крикнул Нытик.

— Я сейчас возьму тебя за шиворот и швырну в толпу. А потом крикну отсюда, что всё это время ты кидался в них кирпичами с крыши, для их же блага! Посмотрим, что они с тобой сделают! Хочешь?!

— Да ты сама тоже кидалась!

— Это верно! — подтвердила Женя, — Только я остановилась, а ты продолжаешь!

— Знаешь у нас своë мнение, а у тебя своë! — обиделась девочка-спаниель, — Если не хочешь, можешь не бросать камни, без тебя обойдёмся!

— Да! — добавил снежок, — Не хочешь строить демократию, не мешай!

— Нет, я всë таки тебя сейчас швырну туда! — делая шаг к снежку, сказала Женя.

— Зачем это?! — взглянул исподлобья снежок, отступая назад.

— Да будешь демократию строить, прям на месте, кирпичей-то туда уже порядком с крыши накидали, так что будет из чего!

— Да что ты пристала к нему?! — возмутилась Наташа.

— Тише вы! — сурово произнëс брат Наташи, — Нас услышат сейчас, и тогда мы все в низу окажемся!

Наташа и Женя отвернулись друг от друга, обиженно надув губы. Снежок снова полез в кучу кирпичей, наморщив лоб, и делая вид, что ищет, что-то очень важное.

Снизу донёсся гул. Он нарастал, на какой-то момент заглушив всë вокруг. Достигнув своей максимальной силы, он неожиданно упал практически до нуля, а затем вновь вспыхнул, как костëр в которой плеснули бензин.

Брат Наташи посмотрел вниз и произнëс:

— Хватит дуться, смотрите лучше, что происходит!

— Что там спросила Наташа с любопытством и, подойдя к краю, взглянула вниз, Женя встала рядом, наблюдая за происходящим.

На площади происходило побоище. Озверевшие протестующие забрасывали всем, что попадало под руку полицию, а разозлившиеся полицейские, прикрываясь щитами кинулись в атаку на демонстрантов, избивая всех на своëм пути. Со всех сторон слышались крики, стоны и ругань. Многие уже лежали на земле, держась за больные места. В это же время Женя заметила, что все, кто был с белыми повязками, исчезли из толпы. Женя посмотрела на свою подругу и спросила:

— Ну, видишь, вот она твоя демократия! Смотри, что она с людьми сделала!

— Ну, ну вообще-то, — стуча зубами от страха, тихо сказала Наташа, — Я не думала, что оно всë так будет.

— Ну а где эти, активисты, с белыми повязками? Чего ж они не делает свою революцию?

— Наверно они просто сняли повязки, — предположила Наташа.

— Как бы не так! — сказал Наташин брат, Они всё потихоньку свалили, пока вы ругались!

Вначале площади, за демонстрантами, скрипнув тормозами остановилась машина посольства Камерии и из неё вышла, уже знакомая Жене камериканка. Рядом остановился автобус, из которого высыпалась толпа иностранных журналистов. Засверкали вспышки профессиональных фотоаппаратов. Заработали видеокамеры. Кто-то просто снимал происходящее на телефон. Наташа ткнула пальцем в сторону прибывших и радостно произнесла:

— Вот она, камериканка! Она сейчас всë разрулит!

— Ох, не знаю, — отрицательно качая головой, сказала Женя, — Мне кажется здесь ничего уже исправить нельзя.

В это же самое время, камериканка встала лицом к журналистам. С улыбкой полуобернулась назад и, показывая рукой на то, как несколько озверевших демонстрантов бьют палками и ногами извивающегося полицейского, воодушевленно произносила:

— Ах, как это здорово! Как демократично! Это глас народа!

Журналисты направили свои камеры на то место куда показывала женщина.

Между тем к протестующим, которые били полицейского, подбежали на помощь другие стражи правопорядка. Они набросились на демонстрантов, яростно лупя их дубинками, пытаясь освободить своего товарища. Заметив это камериканка поморщилась и раздражëнно воскликнула:

— Какой мерзкий, отвратительный режим! Посмотрите как представители закона беспощадно бьют беззащитных, невинных граждан! Снимайте, снимайте! Это должен увидеть весь цивилизованный мир.

Камеры вновь устремились на то место куда указывала женщина.