После выхода на пенсию Илья Ильич полгода валялся на диване, пялился в телек и жрал чипсы. Иногда вставал для обхода друзей-приятелей и снова заваливался на бок лечить пивом лютое похмелье. Много курил и мало двигался, располнел, появилась одышка. На выходные к нему заглядывала бухгалтер Лидия Викторовна, стирала, мыла полы и оставалась ночевать. В будние дни событий не происходило. Два раза приходила дочь, просила денег. Илья Ильич денег ей не дал. Один раз пришла внучка. Ей он денег дал, но немного. Было скучно. Кололо в левом боку. Телевизионные каналы изумляли тупостью и вгоняли в уныние. Илья Ильич сказал:

– За что вам, говнам, деньги платят? – и выключил телевизор.

Нашёл в «Одноклассниках» тётку, которая девочкой ему очень нравилась. Поржал, отправил открытку с амурчиком. Спровоцировал срач в «Фейсбуке». Разложил «Косынку». Погонял стрелялку, посмотрел порнушку. Сыграл в шахматы со знакомым партнёром из Австралии. Как всегда проиграв, обматерил его в личке. Проверил счета за коммуналку, сверил тарифы, написал жалобу на сайте энергетической компании. Взял с полки «Час Быка» Ефремова, полистал в середине.

– Нудятина, – зевнул Илья Ильич.

Он захлопнул книгу и тут, к немалому изумлению Ильи Ильича, из переплёта выскочил засохший стебелёк, травинка с едва заметным голубым лепесточком. Цветик-семицветик.

– Твою мать, вот ты где! – сказал Илья Ильич.

Кряхтя, он поднял с линолеума былинку, которая по семейной легенде сыграла драматическую роль в судьбе погибшего на фронте деда Ильи Ильича. А отец Ильи Ильича хранил доставшуюся ему реликвию и рассказывал сыну историю, которая по малолетству казалась маленькому тогда Илье страшной сказкой и персонажи этой сказки были куда несчастней трёх поросят, гадких утят и семерых козлят вместе взятых. Лишь став взрослее Илья понял, что все участники этой истории вполне реальные люди, а один из них – дядя Валя Катаев – даже изредка захаживал к отцу Ильи Ильича. Но Илья Ильич старший давно скончался, пропал из виду известный писатель, затерялся при переездах цветик-семицветик, а мрачная легенда смешалась в памяти с литературной выдумкой.

– И что мне с тобой делать? – не успел Илья Ильич озвучить этот риторический вопрос, как в прихожей задребезжал старый телефонный аппарат.

Матюгнувшись, Илья Ильич бережно положил цветик-семицветик на клавиатуру компьютера и прошёл к телефону.

– Да! – раздражённо произнёс он, сняв трубку.

– Ничего не делай, Илюша! – крикнули ему в ухо. – Самое главное – ничего пока не делай.

– Кто это?

– Не узнал? Это дядя Валя Катаев.

– Так ты же умер году в восьмидесятом, – насмешливо сказал Илья Ильич.

– В восемьдесят шестом, – поправили его. – Но это не важно. Ты главное цветочек не трожь. Слышишь? Не трожь цветочек, Илюша, или я тебя зубами зарежу!

Илья Ильич грохнул телефонную трубку обратно на аппарат, бросился в комнату и вырвал штекер веб-камеры из компьютера. Потом он плотно задёрнул все шторы в квартире. Потом отключил мобильный телефон, а после, секунду подумав, извлёк из него аккумулятор. И только тогда Илья Ильич почувствовал, что рубашка у него на спине мокрая от пота и колени дрожат. Он выпил таблетку атеналола и закурил. «Зубами зарежу». Илья Ильич хорошо помнил, что дядя Валя очень любил эту дурацкую фразу из старого фильма.

– Снять с оплаты тебя давно надо, – сказал Илья Ильич старому телефону. – Сволочь.

Цветик-семицветик манил единственным лепестком. Илья Ильич уселся перед компьютером, переложил травинку с клавиатуры на системны блок и забил в поисковике: «Валентин Катаев, Цветик-семицветик». И ничего нового не узнал. Чтобы освежить в памяти он бегло просмотрел содержание сказки. Ну, всё правильно: девочка заполучила артефакт, исполняющий желания. Количество желаний было ограничено семью позициями. Шесть желаний были профуканы, седьмым девочка избавила от хромоты мальчугана, с которым и побежала играть. Очень хорошая сказка с понятной моралью. Только вот он волшебный цветок и последний лепесток у него не оторван.

В дверь позвонили. Илья Ильич метнулся в кладовку и, захватив тяжеленный разводной ключ, прокрался в прихожую.

– Кто там? – спросил он, притаившись сбоку от дверного косяка.

– В сети пока ещё нет нужной вам информации, – ответили ему. – Впустите меня. Будет нехорошо, если меня здесь увидят.

Илья Ильич осторожно заглянул в дверной глазок. Он увидел труп однорукого человека с аккуратной дырочкой во лбу. Труп был несвежий, иссохший, в пролежнях и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. «Нипочём не открою» – подумал Илья Ильич.

– Да не бойтесь! – с лёгким раздражением воскликнул труп. – Ну, хотите я вам пистолет дам? С серебряными пулями. В случае чего пристрелите меня.

Он вынул откуда-то из-за пояса здоровенный пистолетище, показал и снова спрятал. В голосе его звучал юмор и это, как ни странно, успокаивало. Совершенно утратив способность соображать, Илья Ильич открыл дверь и, прихрамывая, однорукий вошёл. В квартире сразу запахло.

– Нарбут, Владимир Иванович, – представился труп глухим голосом.

– Милости просим, – ответил Илья Ильич, содрогаясь нутром.

Они расположились в креслах как два приятеля, встретившихся для дружеской беседы. Илью Ильича так и подмывало брякнуть что-нибудь типа: «Чайку не желаете?». Он немного успокоился и по мере того, как мелкая ледяная дрожь оставляла его кишки, разглядывал гостя. Нарбут был одет в неплохо сохранившиеся галифе и парадный френч, на ногах были высокие сапоги. В его движениях сквозила вальяжная уверенность, и Илья Ильич почувствовал себя неловко в домашнем халате и с разводным ключом в руках. Наконец, он сунул железяку под кресло и приготовился слушать.

– Илья Ильич, – торжественно произнёс Владимир Нарбут. – Скажите, пожалуйста, что вы собираетесь делать с цветком?

– Пока я могу сказать только, – Илья Ильич нервно хихикнул, – что не собираюсь немедленно вопить «лети-лети, лепесток».

Нарбут удовлетворённо кивнул и прикрыл мёртвые глаза, как бы давая собеседнику собраться с мыслями. Тогда Илья Ильич, потирая лысину, тщательно, в деталях стал припоминать отцову байку.

А дело якобы было так. Примерно сто лет назад развесёлая компания молодых богемствующих литераторов забавлялась спиритическим сеансом. Мода на подобное времяпровождение уже прошла, но, нюхнув кокаину, друзья решили – а почему бы и нет? И вот им так повезло (не повезло?), что оказался среди них действительно мощный медиум, очевидно даже не догадывающийся о своих способностях, но явилась к ним некая инфернальная сущность. Подробности визита крайне противоречивы, даже образ демона каждый участник события описывал по-разному: старуха, маленький мальчик без глаз, классический чёрт с рогами, юная дева в прозрачных одеждах, человек верхом на свинье и дракон о семи головах. Сеанс был прерван появлением домработницы, которая со словами: «Шли бы вы по домам, господа хорошие, Владимиру Ивановичу дохтур допоздна велел не засиживаться!», включила электрическое освещение. Морок спал с молодых людей, демон исчез, но на столе остался лежать артефакт – цветок с семью лепестками. Цветок, исполняющий желания.

Надо сказать, что собравшиеся в тот вечер на квартире Владимира Ивановича Нарбута были людьми в высшей мере благородными, великодушными и бескорыстными. Чистейшей воды альтруисты, юноши со взором горящим. Поэтому никому и в голову не пришло желать чего-нибудь для себя лично. Нет, друзья решили осчастливить всё человечество. И вот тут выяснилось, что это самое всеобщее счастье каждый из присутствующих представляет по-своему. Не вызвал разногласия тезис о необходимости мгновенного избавления от болезней, нищеты, социального неравенства, насилия и любой формы эксплуатации. Единогласно решили избавить человечество от старости, пускай, дескать, каждый живёт молодым, сколько отмеряно, а после быстренько без мучений и маразма помирает. Но вот механизм осуществления задуманных ништяков, вызвал ожесточённейшую дискуссию.