Бабушка Фрося была очень простая и спокойная женщина. До случая с портретом я не помню, чтобы она хоть раз вспылила, или ругала меня. Впрочем, я был очень дисциплинированным мальчиком и не давал повода для крутых разборок. Ну так вот, я не помню, что толкнуло меня на этот поступок – видимо, краем уха я слышал о культе личности и для себя решил, что бабушке не стоит хранить на стене портрет этого нехорошего человека. Выбросить портрет в печку-буржуйку, с помощью которой мы отапливались и на которой бабушка готовила нам немудреную еду, я не решился. Недолго думая, я выколол на портрете глаза, наивно полагая, что бабушка сама выбросит испорченный портрет И.В.Сталина.
Через некоторое время Фрося вернулась из бани. Ванны и душа в нашем бараке не было и все ходили в общественную баню, это был женский день. Поселок был очень маленький – несколько домов посреди тайги, и баня была маленькая, поэтому мужчины ходили мыться по четным дням, а женщины по нечетным. Обычно после бани бабушка пила много чая, заваренного листьями дикой малины, зверобоя и еще каких-то трав. Она наполнила свою простую алюминиевую кружку отваром и хотела сесть за стол, чтобы с удовольствием почаевничать с баранками и дешевой карамелью. Эти конфеты я называл голыми, ведь они были без оберток и от старости слипались в сладкий комок. Я очень любил их – ни были мягкими, карамель от старости превращалась в тянучку, и, смешанная с фруктовой начинкой, была безумно вкусной. С тех пор я ни разу не ел таких конфет.
И тут бабушка взглянула на стену, где висел портрет вождя-и лицо ее из румяного и сияющего после бани стало белым, как стена, на которой висел испорченный портрет. Кружка с чаем с грохотом упала на пол, а бабушка осела на табуретку. Руки и губы у нее задрожали, цвет лица поменялся на синий. Я испугался, что баба Фрося сейчас умрет, и хотел бежать к соседке за помощью, но бабушка шустро перехватила меня, заперла дверь на крючок, сняла старый кожаный ремень, которым она подпоясывала фуфайку, и отхлестала меня по девственным ягодицам. После первых ударов я пожалел, что у меня нет такой модифицированной фуфайки, которая защищала бабушкины ягодицы. Портрет Фрося после экзекуции бросила в буржуйку и велела никому не рассказывать о случившемся. С тех пор у нас дома никогда больше не вывешивались портреты государственных руководителей.
Глава 4. Недетские игры
Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. Я был к этому готов.
Итак, после истории с наследством, которую я расскажу позднее, я начал работать в поликлинике Ессентуков в должности онколога. Я был хорошим специалистом, это ценили и пациенты, и, самое главное, руководство.
С переходом в новое здание поликлиники я получил кабинет, состоящий из трех смежных помещений, оборудованный самой современной по тому времени аппаратурой и инструментами. Я получил возможность проводить мелкие амбулаторные операции. Но мне надо было содержать семью, я был к тому времени уже отцом четырех детей. Денег катастрофически не хватало, и мне пришлось брать дежурства по экстренной хирургии. Позже, с внедрением платных услуг в поликлинике на официальной основе, я стал проводить типовые косметические операции. Приходилось, естественно, делиться с кассой, администрацией в лице завотделением, но денег хватало всем.
Мы давно уже переехали в Пятигорск и жили теперь отдельно от тещи и тестя в семейном общежитии. На работе у супруги мы состояли в льготном списке на получение квартиры как многодетная семья. Тогда квартиры еще выдавало государство, но можно было годами стоять в очередях, дети вырастали, родители умирали, а квартиры получали перспективные футболисты да артисты и вообще нужные люди. Подобная ситуация возникла и у нас. До нас дошли сведения, что в городе сдается новый дом и на институт жены выделена четырехкомнатная квартира. Но оказалось, что ее отдают семье, у которой было двое детей и они в очереди были за нами. Нам было известно почему – близким родственником у них числился завотделом института, очень уважаемый и нужный специалист. Но история с наследством, которая впереди, научила меня бороться и сопротивляться сложным жизненным ситуациям – то, что нас не убивает, делает нас крепче. Это были годы, когда партия руководила всем и вся, и у меня появилась мысль провести открытую политическую голодовку на рабочем месте. Я сидел на приеме с взбледнувшим лицом, день и два, пока завотделением не обратила внимание на мое состояние. Я официально заявил, что провожу голодовку и объяснил причину. И тут колесо завертелось: прибежал главный врач поликлиники, парторг. Они тут же составили ходатайство в партийный комитет Ессентуков, оттуда направили запрос в Пятигорский партийный городской комитет. Смысл запроса был таков: Как, каким образом врач-онколог, хирург, член КПСС проводит политическую акцию голодовки вследствие чудовищной несправедливости по распределению квартир?! На следующий день я, ко всему прочему, дежурил в больнице по экстренной хирургии. Завотделением хирургии был поставлен в известность о моей акции, но предупредил, чтобы мое состояние не отразилось на лечении больных, предлагал тихонько поесть, но я стойко держался, хотя к тому времени еле ноги таскал. К вечеру стало известно, что я победил. Система партийного контроля сработала, и нам волевым приказом была выделена четырехкомнатная квартира в новом доме, притом можно было выбирать из трех вариантов. Ужин в больнице давно закончился, остатки еды с кухни поварихи унесли домой, но случайно осталось полбуханки серого хлеба, который я умял за мгновение. И жить стало лучше, жить стало веселее. Анализируя сейчас ситуацию с моей политической голодовкой, я понял, что заскочил в последний вагон уходящего эшелона партии и распадающегося Советского Союза. Через год большинство активных коммунистов избавлялись от партийных билетов в связи с распадом Партии. Распад СССР стал результатом событий августа-декабря 1991 года. После августовского путча деятельность КПСС в стране была приостановлена. А 8 декабря 1991 года Советский Союз прекратил свое существование. Но моя семья благодаря руководящему влиянию партии получила квартиру. Слава КПСС!
Глава 5. Полеты во сне и наяву
8 мая 2021 г умер бывший член Политбюро Егор Кузьмич Лигачев. В 1985–1988 гг. он в качестве секретаря ЦК КПСС отвечал за вопросы идеологии. Фактически он был вторым лицом в партии после генсека Михаила Горбачева. В этот же период был одним из инициаторов и руководителей антиалкогольной кампании в СССР. Но мой рассказ не о нём.
В 1988 году меня отправили на курсы повышения квалификации в Ленинградский ГИДУВ -Государственный институт для усовершенствования врачей. Моя основная специальность – врач онколог. Поселили нас в новом общежитии на ул. Профсоюзной – огромное здание в 5 этажей из красного кирпича. Там была почта, переговорный пункт и видеозал. Жили мы в трёхкомнатной квартире по два человека в комнате, и была кухня, оборудованная всем необходимым, естественно душ и туалет – по тем временам шикарные условия. Мы покупали огромного венгерского гуся и запекали его в духовке. Голодные времена еще не настали, продукты были, но купить алкоголь становилось все труднее. Поэтому я и начал мое повествование с Лигачева Е. К. Может быть он, как и его соратники искренне верили, что русского человека можно по приказу сверху сделать трезвенником. Но товарищи не понимали и героически сражались в огромных очередях за бутылку любого алкогольного напитка с такими же жаждущими. Дело доходило до смертоубийства. За пивом тоже были очереди в несколько сот метров. Если вы помните, был один сорт пива – «Жигулевское разливное», разбавленное водой. Ну как бы то ни было, к гусю у нас было или пиво, или кислое вино из дружественных соцстран.
С промтоварами было проще – нам в институте выдали сертификаты, по которым мы могли покупать одежду, обувь и прочие дефицитные товары в магазинах Ленинграда. Осмелюсь напомнить, что иногородним товары повышенного спроса не выдавались, нужен был паспорт с пропиской или сертификат, в котором отмечено, что товарищ находится в командировке. Отоваривались мы чаще всего в Гостином дворе. Помню, искал себе костюм, и тут перед мной вывезли вешалку с прекрасными финскими вельветовыми костюмами Я, естественно, отхватил себе, даже моего размера, успел, через минуту вешалка была пуста-на полу валялись оторванные этикетки и какая-то прилично одетая женщина. Таким образом я обеспечил всю семью, ведь у нас в Пятигорске импортных товаров не было. До конца курсов оставалась еще неделя, мы осмотрели все достопримечательности и музеи города-героя и, как полагается, посетили Петродворец, Павловск, Екатерининский дворец. И тут я заскучал, захотелось домой хоть на минутку заскочить.
