Он замолчал, явно ожидая моей бурной реакции. Я же продолжала молчать. А зачем этому козлу что-то объяснять про другого козла? Смысл?
– Теперь внимательно меня послушай. Вижу ты девушка не глупая …
«Как? – чуть не крикнула я. – Минуту назад ты назвал меня дурой!»
– … и понимаешь, слов на ветер бросать нельзя. Предлагаю один единственный раз. Больше разговоров не будет …
«Ну конечно, конечно!» – хотела его подстегнуть, но сдержалась.
– Парня надо наказать. Так чтобы ни ему, ни вашим друзьям не хотелось больше приключений. Это с одной стороны. А с другой, я же тоже человек. Зачем дураку жизнь калечить такими тяжкими статьями? И не ему одному, а всей вашей гоп компании. Молодые, дурные. Перебеситесь же и забудете эту блажь. Теперь ты понимаешь что я на вашей стороне?
Я скорчила кислую гримасу. Этот недоумок делался мне противнее и противнее. Еще немного и я взорвусь по-настоящему.
– Я готов закрыть глаза на все эти террористические угрозы. Но отсидеть пару тройку лет он должен. Виноват, как-никак. Хуже ему от этого не станет. Даже наоборот. Мозги на место вернуться. Значит, ты мне сейчас подписываешь эту бумажку, – он достал из папки пол страницы отпечатанного на компьютере текста, – мы отправляем его на два года поселения, считай пионер лагерь. А тебя и вовсе отпускаю. Идешь домой и живешь как жила.
Качек положил передо мной лист и продолжил:
– Такие же листочки подписали все девчонки вашей банды, – он открыл папку и стал перебирать листы. – Екатерина Белова, София Коробкова, Ксения Долгорукова, Татьяна Карпова, ну и другие. Ты ведь их знаешь?
«Ну конечно, болван! – хотела взреветь я. – Это мои одноклассницы, подружки, соседки с района. Как я могу их не знать?!» Чтобы хоть как-то унять ярость, я заглянула в отпечатанный лист. Обращение я пропустила и принялась читать текст под словом «Заявление»
«Я, Мария Ярославовна Кроитору, 2008 года рождения, настоящим заявляю, что Харченко Роман Иванович 2004 года рождения, неоднократно склонял меня к сексуальным отношениям. Путем уговоров, угроз и обещаниями денежного вознаграждения предлагал вступить с ним в интимную связь. А 22 сентября с.г. под предлогом проводить до дома, зажал меня в подъезде и насильственно трогал за интимные места. Я была вынуждена закричать и позвать на помощь соседей.
Прошу вас принять меры и изолировать сексуально не уравновешенного Харченко Романа, как представляющего угрозу здоровью и девичьей чести»
– Текст, можешь переписать сама, как тебе нравится. Я его составил по своему пониманию. Не знаю ж что у вас там в голове. Короче, если не нравится, перепиши. Главное, суть ты уловила. И это, – качек замялся, – короче, под капот я тебе не заглядывал, но если ты не того, в смысле не девушка, можешь написать что он тебя ну … ты поняла. А с меня грамота и звонок директору школы. Будешь круглой отличницей.
Мне снова стало смешно. Я звонко и искренне рассмеялась. Этот кретин в погонах реально держит меня за дуру. Нет, нет, молчать я больше не могла.
– Э …, как вас там? – я с трудом уняла смех.
– Игорь Анатольевич, – подсказал качок. Выглядел он растерянно, хоть и старался это скрыть.
– Ну да, товарищ чекист. Я может и ребенок, но не лохушка. Можно я скажу, что поняла из всего этого. Значит, этого придурка Хомяка вам укатать не за что. Фотки в нете тянут больше на психушку, чем на тюрьму. Ружье, быстрее всего, игрушечное, иначе, как там? Ммм, короче, хранение оружия. Даже за перочинный ножик вы бы его посадили без этих … опросов – не допросов. Я правильно говорю?
Рыбьи глаза качка округлились. Моя реплика стала для него сюрпризом. Должно быть мои подружки, если он с ними на самом деле общался, из-за нагоняемого страха совсем мозг выключили. Хотя Катя курица по жизни. А Софе вообще все пофигу. Вот Ксюха вряд ли стала бы с ментами говорить. У нее отец сидит. И кого там еще называл рыбоглазый? Таню что ли? Ну эта такая же как и Катя. В слезы и на все согласная.
– А звездочку ж на погон хочется? – продолжила я почти шепотом. – Или медальку? Уж не знаю чем вас тут награждают. А может тебе просто нравится малолеткам под капот заглядывать? А?
Лицо следователя снова побагровело. Он захлопнул папку и прошипел:
– Сука! Я тебе устрою сладкую жизнь.
– Эй там в зазеркалье! – меня уже было не остановить. – Вы что на работу по объявлению набираете? Умные к вам не идут? Одни психи безмозглые. Этого дурака, как тебя там? в вахтеры не брали, а в следователи пожалуйста! По сериалам учился. Стыдно, товарищ чекист! Я и то, сериалы внимательнее смотрю. А! Нет! Я поняла! Ты же ничего кроме порнушки не смотришь. Точно! Под капоты заглядываешь. В реале такому дебилу никто не дает!?
– Заткнись! – прошипел он.
– А то что? Ударишь? Давай, товарищ чекист! Я ведь малолетка, еще и девчонка. Сдачи точно не дам. Не ссы в каблук!
Не знаю что на меня нашло. Это краснощекая, лоснящаяся морда. Надменные жесты. Противный голос. Фу! Я готова была вцепится ногтями в эти рыбьи глаза. Хотя, по сути, ничего такого он мне не сделал. Обычный мужичок, которому власть придала уверенность палача. Может быть, в другой день, я и подписала бы это заявление. На Хомяка мне насрать. Придурок каких миллион. Но в тот день, меня бесило все! Гормоны наверно. С ними не совладать. Если бы они не соврали и на опросе – не допросе был бы папа или еще кто-нибудь, я бы сцен, да нет, истерик, не играла. Все это пролетело в моей голове за долю секунды. За то мгновение, когда мне показалось что этот дебил реально меня ударит. Хотя, может быть, и ударил бы. Дверь открылась и в комнату влетела статусная баба, та самая, которая меня сюда привела.
– Игорь, выйди!
– Но, Дарья Михайловна, я …
– Пошел вон!
– Есть, товарищ майор, – виновато промямлил качок. Взял папку со стола и пошел на выход.
В дверях женщина скороговоркой шепнула:
– У нее истерика. Такое плевое дело обосрал!
– Товарищ майор, я …
– Головка от хуя … Пошел вон!
Как только дверь закрылась, статусная баба нарисовала на лице искреннее участье:
– Может водички?
Я мотнула головой.
– Извини. Действительно, понабирают черти знает кого. Не с кем ра …
– Я без папы говорить не буду, – уверенно заявила я. Нет, дело было не в страхе перед этими … товарищами. Просто я снова могла наговорить лишнего. Уж кого-кого а себя я знаю. Опять взорвусь, опять нахамлю. А эта баба на дуру не похожа. С качком не сравнить.
Женщина вздохнула:
– Ты неправильно все поняла. Роман Харченко действительно представляет опасность. Да, сегодня он ходит с музейной репликой. А завтра? Ты уверена, что завтра он не достанет настоящую? Или гранату. Пострадают люди. Может даже твои друзья, знакомые.
– Позовите папу!
– Да, да, конечно. Еще секунду. Ты наверно думаешь мы злодеи. Губители свободы. Погоны нам нужны, ордена. Нет, девочка, это не так. Знаешь что больше всего мне нужно?
Мне было все равно что нужно этой бабище. Лично я хотела поскорее уйти.
– Мне нужно, – продолжила она, не дождавшись ответа, – приходить вовремя домой. Проверять у сына уроки. Готовить мужу ужин. И смотреть перед сном сериал про допросы. Но нет. Я тут живу, в этом управлении. Потому что знаю, кто-то должен вовремя останавливать таких как Рома. И без твоей помощи нам не обойтись.
– Позовите папу! Или … или я сейчас закричу!
Мои слова прозвучали как угроза. На самом деле я не хотела никому угрожать. Мне просто хотелось домой. Мне не было дела ни до Хомяка, ни до качка, ни до этой стервы. Я боялась, что снова сорвусь и … и еще больше испорчу себе жизнь.
– Хорошо, – сдалась баба. – Только я прошу тебя подумать как следует. Что будет с тобой. Таких как Рома в твоей жизни будут много. Ты красивая девушка и …
– Ааааа! – заорала я, чувствуя как рвутся голосовые связки. Как же им еще объяснить, мне нет дела до Хомяка. Мне нет дела ни до кого. Мне просто сильно хочется домой.
Женщина, не спеша, встала. Открыла дверь и сказала:
