Тут я понял, что не зря пёр на своем хребте тяжеленные генераторы. Через каждые три-четыре часа их придется менять. Чтобы техника не поломалась. И комнату надо хорошенько законопатить. Одеяла и пледы быстро пошли в ход: я закрыл ими окна и дверной проем, оставив лишь небольшой проход для прогулок в соседние помещения.

– Так… Ну, это точно окончание рабочего дня, – объявил я сам себе и велел заняться ужином. На плитке разогрел банки с тушенкой и тунцом, подогрел заледеневший хлеб, вскипятил чаю. Пошастал с фонариком по кухне, нашел умопомрачительной красоты пару бокалов. Даже знать не хочу, сколько они стоят.

Взял один.

– Нда, Сява, тяжко в одиночку придется, – «обнадежил» самого себя. – Одиночество только за работой не чувствуешь.

В общем, новоселье было испорчено в самом начале. Вино оказалось мерзким на вкус. То ли я ничего не понимаю в высоком искусстве виноделия, то ли заморозка и разморозка влияют на него фатально. Сидя на ворохе одеял прямо в постели, я макал белый хлеб в шкворчащую тушеночью жижку и запивал это красным полусладким за двенадцать тысяч рублей.

От вина или нет, но постепенно становилось теплее. Я смог раздеться до легкой кофты, и подштанников. Впервые за два дня я совсем не мерз, и это было кайфово. Жить можно!

– Что у нас на завтра? – вальяжно спросил я сам у себя, слегка вращая изысканный бокал со скисшим вином, надеясь, что это как-то поможет улучшить вкус.

– Продолжаем генеральную стратегию выживания, Савелий Андреевич, – пробасило мое альтер-эго. – Пока еще мы не обеспечили себя всем необходимым. Так что с самого утра шмонаем магазины. На предмет самого важного: еды, тряпья, бытовых вещей. Нужно максимально всё продублировать: в доме, в машине. Чтобы при любой внезапной поломке я не загнулся.

Эту мысль я обдумывал уже с утра. В мире Холодины не так уж и страшно жить. Тут у меня для выживания есть всё и еще чуть-чуть больше. Страшны только форс-мажоры. Я еду по безлюдным местам, и в машине накрываются свечи. Или аккумулятор. Колесо пробивается. Рвутся ботинки посреди снежных сугробов. И так далее. Любая маленькая авария может меня убить. Поэтому и генераторов в квартире должно быть не три, а еще больше…

– Генераторы!

Разморенный теплом и алкоголем, я совсем забыл, что второй геник работает уже четвертый час. Надо срочно менять! Скинув одеяла, я метнулся в коридор, взвыл от лютого холода и бросился назад. Натянул теплый шмот, обулся и прошел в зал. Быстро, пока из тела не утек накопленный жар, заправил третий генератор, подключил его и метнулся назад. Взял бутылку с недопитым алкоголем и подозрительно прищурился.

– А ведь ты опасен, – высказал я, наконец, все свои подозрения. – Нельзя мне расслабляться. Ни на миг нельзя контроль терять – подстраховать-то некому.

Приподнял полог одеяла, приоткрыл дверь и выставил фуфырик за порог, словно нашкодившего котенка.

– Давай пока… до лучших времен, – вздохнул я.

Еще раз тщательно проверил геник, потом плотно закутал дверь в комнату, разделся, нырнул под одеяла и… и не мог уснуть, наверное, с час. В голове шумело, в животе урчало, мысли будоражили. Я изо всех сил старался не думать о чем-то дальше, чем на один день. Но труднее всего управлять не миллионами других людей, а одним собой. Что будет дальше? Как буду жить? Совсем один! В страхе перед малейшей ошибкой, форс-мажором, которые убьют меня походя и не заметят этого. Меня! Единственного человека во всем городе!

Или не только городе?

Господи, ну почему я не напился и не вырубился?!

И вырубился.

Точного момента пробуждения я не помнил, но зато быстро понял, что утро начнется не с шопинговых планов…

Мне нужен туалет.

Причем, срочно!!!

Гадить в унитаз при неработающей канализации смысла не было. Это тоже самое, что гадить у кровати. Копать какие-нибудь отхожие ямы невозможно по целому ряду причин. Это и зима с землей промерзшей, и обилие асфальта и бетона в нашем урбанистическом раю. Да и далековато на улицу бегать! По морозу-то! Времени на раздумье оставалось мало, я натянул теплое, обул теплое, достал верный ломик и вышел на площадку. Рандомно жертвой номер один была назначена квартира напротив. Та оказалась заперта, но двери в этом роскошном доме в плане обороноспособности не выдерживали никакой критики. Я же был предельно целеустремлен, так что раскурочил замок за полминуты! Рванул в ближайшую комнату и выпростал весь праздничный новосельный ужин.

Потом посидел, подумал и решил, что, видимо, это и есть лучшее решение. Квартира «под туалет» оказалась гигантской трешкой. В ней только кухня/столовая была больше половины всей моей квартиры из прошлой жизни (невольно захотелось разбить еще какую-нибудь люстру). Гадить сюда я могу не один месяц. И вонять до весны не будет.

«А потом?»

– А потом на этаж выше перееду! Шестнадцать этажей, четыре подъезда – да мне полжизни потребуется, чтобы этот дом засрать!

Почему-то мысль, что я медленно, но верно загажу весь дом нашего местного «олигархата» – грела мою душу лучше водки. Даже фантазии начались: вот проходит несколько лет, и все люди внезапно возвращаются в свои дома. Как будто и не было ничего. И эти сливки нашего печального общества возвращаются в свои суперупакованные хаты – а там всё в дерьме! С первого по шестнадцатый этаж раздается вопль отвращения напополам с гневом – а напротив дома сидит бомжеватого вида дядька: лохматый, бородатый, в грязных обносках с лейблами дольчей и габанов. Сидит прямо на бордюрном камне и улыбается счастливый.

…Честное слово! Это была такая сладкая мечта, что я даже присел на ледяной диванчик, чтобы ее посмаковать. Но ненадолго. В мире Холодины есть только одно по-настоящему сильное желание: попасть в тепло.

Было еще совсем рано, но я решил уже не ложиться. Поменял генератор, врубил все обогреватели на полную. Чайник вскоре закипел, я запарил бич-пакет, чтобы не тратить время, покрошил в тюрю краковской колбасы – да нажрался жирно-горячего так, что хотелось в потолок рыгать.

И рыгнул.

Разлеживаться не стал, быстренько замотался в сто одежек и врубил машину на прогрев.

– Сегодня мы идем на шоппинг!

Это был кайф! Я не спеша подъехал к самому дорогому супермаркету в городе. Знаете, такому, где даже соль не соленая, а, прежде всего, полезная. Где килограмм пророщенных ростков какого-нибудь льна (банальной травы) стоит дороже моих джинсов. Припарковался у центрального входа, лениво посигналил. Никакой реакции. Я посигналил чуть более раздраженно.

– Вы там офигели, что ли?! Я для вас недостаточно важный клиент?

Открыв дверцу машины, вылез наружу с заранее припасенным кирпичом в руке. Взмах – и огромная витрина разлетелась вдребезги! До чего красивое зрелище в лучах морозного солнца! Неспеша прошел в холл, отпер двери изнутри, взял одинокую тележку – и началось!

«Берем только самое дорогое!».

Всё, что находится на ценовом потолке: самые дорогие консервы, невероятно качественные и дорогие спагетти, супераппетитные шампиньоны. Мясо – только вырезка и только охлажденка. Да, она тоже давным-давно замерзла, но главное, что ее предприимчивые торгаши в воде не замораживали. Чистое мясо – и уж я его пожарю!

Завернул за угол – икра! Просто рукой смахнул в корзину всю батарею зелененьких баночек с красной икрой. Увидел странную надпись «Икра сома» – и тоже к себе. Сыры, колбасы – чтобы не дешевле тысячи за кило. Плесень проигнорировал – эти богемные штучки не по мне. Зато набрал белого полутвердого сыра – такое я люблю. Наконец-то я попробую пельмени по шесть сотен за небольшую пачку! Сколько раз проезжал мимо и гадал: насколько же они лучше обычных?

Во вторую ходку я все-таки одумался и набрал овощей. Как-никак зима, витамины очень нужны. Помидорки и огурцы не трогал – они после разморозки наверняка испортятся. Засыпал тележку фиолетовым луком из Марокко, филиппинской морковью. Лук, конечно, вызывал понятные опасения: я точно знал, что этот овощ полную заморозку переносит фатально. В смысле, не переносит и превращается в кашу. Но это же важнейший витаминный источник! Попробуем, что тут поделаешь. Вдруг марокканским луковицам и минус 30 нипочем!