— А самое смешное, — улыбнулся Данцелот, — охотники верят, будто мы едим книги! Ха-ха! Что за идиоты! Им даже в голову не может прийти, какие у нас тут сокровища. Они-то уверены, что в тяжелые времена мы питаемся книгами.
— М-да… — протянул, опуская глаза, Гольго.
Остальные двое закашлялись, и на несколько мгновений повисла неприятная пауза, смысла которой я не понял. Странно, как тихо работает машина, слышно даже легчайшие щелчки и тикание, как в часовом механизме.
— А какие книги могут быть еще ценнее, чем в «Золотом списке»? — спросил я.
Вместо ответа Кип подбежал к одной из кочующих полок. Вытащив обеими руками брошюру, он, перекосившись и постанывая от натуги, точно она была невероятно тяжелой, подтащил ее к нам. Наверное, он только дурачился, ведь книжка была малоформатной и тоненькой.
— Попробуй-ка… это… взять… — выдохнул он.
Я взял у него книгу… и почти согнулся под ее весом. Такой тяжести у меня в руках никогда не было!
Данцелот и Гольго улыбнулись.
— Лучше положи ее, — сказал Гольго, — пока не надорвался. Это тяжелая книга.
Не без усилия я вытащил когти из-под корешка.
— Мы все еще гадаем, как удалось ее создать, — сказал Кип. — Каждая страница весит больше, чем собрание сочинений, скажем, Аиганна Гольго фон Фентвега. От одного только перелистывания мышцы болят. Бумагу, наверное, пропитали каким-то алхимическим веществом, у которого чудовищный атомный вес. Еще никогда не изготавливали книгу, которая так сопротивлялась бы использованию. Ее не только носить тяжело, но и читать тоже.
Он с большим трудом открыл книжицу на первой странице, и, нагнувшись, я прочел: «Когда представляешь себе невидимый мир, существующий внутри мира видимого, но становящийся видимым, когда видимое становится невидимым, иными словами, когда видимость невидимого или соответственно видимого, обращена сама на себя, тогда невидимое становится видимым, а видимое невидимым — при условии созерцания всего этого невидимым, который находится внутри видимого мира, который представляет себе другой невидимый, не способный видеть видимого — потому что свет погашен».
— Ух ты! — вырвалось у меня. — И, правда, текст мудреный! Я ничегошеньки не понял.
— И никто не понимает, — утешил меня Гольго. — Для того и написано.
— А по-моему, так сущее высокомерие, — сказал я. — Писать нужно, чтобы тебя читали.
— М-да, — улыбнулся Гольго. — Мы тут собираем поистине странные книги.
Кряхтя от натуги, Кипьярд и Данцелот подняли Тяжелую книгу на кочующую полку.
— Вы же не туда ее поставили, откуда взяли, — заметил я.
— Не страшно, рано или поздно она вернется на место. Сортировкой занимается машина.
— По какому принципу? — поинтересовался я.
— Мы все еще пытаемся его разгадать, — таинственно ответил Гольго.
— Взгляни на книги вон там! — воскликнул Кипьярд.
Пришлось поспешить, чтобы не отстать от указанной полки. На первый взгляд, там была лишь пара сотен книг в различных переплетах из материалов, которые все до единого были мне незнакомы.
— Это личная библиотека книжнокнязя Йогура Яцеллы-младшего. Он приказал переплетать свои любимые книги исключительно в шкуры животных, из всего вида которых уцелела лишь одна особь. Конечно, после переплетных работ уже не было ни одной. Вон там ибослоновья кожа. Здесь — корешок из додо. Вон там — мех красного муффона. Это — перья голубого злотоклюва. А здесь — кожа летучей кошкомышки.
— Варварство какое! — возмущенно воскликнул я.
— Варварство и декаданс одновременно, — отозвался Гольго. — Особенно если вспомнить, что Йогур Яцелла даже не умел читать. По-твоему, что можно получить за такую книгу в магазине Книгорода, если страницы в ней из прессованного эльфового нефрита?
Даже представить себе невозможно! Перед такими сокровищами действительно бледнел «Золотой список». Не переставая удивляться, я шел вдоль кочующей полки.
— Это еще что, — продолжал Гольго. — Взгляни вот на это. — Выхватив с полки невзрачную книжицу, он протянул ее мне. — Ее нужно держать под углом, так лучше видно.
Кип и Данцелот глупо захихикали, а я открыл книгу как сказано.
И от ужаса уронил! Книга буквально уставилась на меня!
Гольго кое-как ее поднял, а Кип и Данцелот покатывались со смеху.
— Извини за небольшую шутку, — улыбнулся Гольго. — Это живая книга. Все книги на этой полке по-своему живые. Присмотрись внимательнее.
Указанная полка остановилась перед нами, точно машина знала, что мы хотим получше рассмотреть содержимое. Я подошел ближе.
Минуточку! Неужели глаза меня не обманывают? Эти книги действительно как будто шевелятся! Моргнув, я потер глаза и посмотрел снова. Гром и молния, это не обман зрения: книги действительно двигались! Не слишком явно, но я ясно видел, что их корешки поднимались и опускались, словно они дышали. Почему-то мне не захотелось их трогать, будто речь шла о неведомых зверях: неизвестно, не кусачие ли они.
— Можешь спокойно погладить, — предложил Гольго. — Они тебе ничего не сделают.
Я осторожно провел пальцем по корешкам. На ощупь они были теплыми и мясистыми и от прикосновения чуть подрагивали. Нет уж, с меня хватит, — я отступил на шаг.
— Мы то и дело находим их в катакомбах, — сказал Данцелот. — Им, наверное, сотни лет. Думаем, это неудачные эксперименты букваримиков, ранние попытки пробудить книги к жизни.
Гольго вздохнул.
— Мы так и не поняли, почему их выбросили в катакомбы, возможно, прямо на свалку Негорода. Наверное, букваримики ждали от своих экспериментов других результатов.
Живые книги! Невероятно. Книжнецы правы: «Золотой список» — ничто против их сокровищ.
— Выносливые, однако, существа, — сказал я, — если выкарабкались из Негорода.
— Твоя правда! — воскликнул Кип. — Ходят слухи, что они в катакомбах эволюционируют. Говорят, есть даже опасные экземпляры. Эти будто бы умеют летать и кусаться. А еще они спариваются с опасными книгами.
— И замок Тенерох ими населен, — сказал Данцелот. — Я слышал…
— Хватит бабушкиных сказок! — загремел Гольго. — Мы собирались показать гостю библиотеку, а не пугать его страшными байками.
— А за счет чего они живут? — спросил я. — Чем питаются?
— Я их кормлю в свободное время, — ответил Данцелот. — Больше всего они любят книжных червей.
Тут машина как будто решила, что мы достаточно насмотрелись на живые книги, и полка сперва поднялась вверх, а потом удвинулась в глубину. На ее место встала другая, живые книги исчезли.
— Не будем тебя утомлять, — сказал Гольго. — Можешь оставаться у нас, сколько пожелаешь. У нас будет еще много времени. На сегодня ограничимся этим.
Подойдя к перилам, он заглянул вниз в Кожаный грот.
— Тебе уже многое про нас известно. — Его голос зазвучал вдруг торжественно. — Теперь тебе пора познакомиться с нашими сородичами. Во второй раз в истории нашего народа такой чести удостаивается некнижнец. Кипьярд, Данцелот, оповестите всех, чтобы собирались на ормование!
