Он выскочил в коридор и начал осыпать Геру ругательствами и оскорблениями. Гера погнался за ним, но тот выбежал на террасу, до которой было рукой подать, и понесся между рядами скамеечек под открытым небом и кадками с тоненькими, недавно посаженными голубыми елями.
Мозг Геры мгновенно построил алгоритм преследования, и вскоре беглец оказался прижат к лестнице, ведущий на самый верхний, технический ярус здания. Человека препятствие не смутило. Он ловко перескочил через перила, показав отличную подготовку в паркуре, и забрался наверх. Гера последовал за ним и оказался на вертолетной площадке.
Беглец выудил из-под скамейки заранее припрятанный там рюкзак и проверил крепления ремней.
– Бежать некуда! Остановись! – попытался образумить его андроид.
– Не приближайся ко мне! – трагическим голосом произнес человек. – Если подойдешь хоть на шаг, я брошусь вниз!
Он отступил к краю широкой шахты, разделяющий все четыре сектора пирамиды, и уходящей вниз на глубину в пятьсот этажей.
– Погоди! – Гера опешил и остановился. – Твой проступок не относится к тяжким. Это всего лишь мелкое хулиганство. Такими даже полиция не занимается. Ну, подумаешь, выставит тебя охрана со стройки. Это не стоит того, чтобы рисковать жизнью.
– Ах, ты совсем меня не понимаешь! – театрально проговорил беглец.
– Мы все уладим, только отойди от шахты, – уговаривал Гера.
– Вот жестянка безмозглая! – рассердился ковбой. – Только я нашел подходящее место, чтобы как следует потусить со своими друзьями, как явился ты и все испортил. Ведь это же сквот моей мечты. Все условия для жизни, а вокруг – никого. Делай, что хочешь – встречайся с девушкой, сочиняй музыку, танцуй, кури, в конце концов. И никто тебе слова не скажет.
– Этот сквот – незаконный. Его нужно прикрыть.
– Твоя железная голова просто не понимает людей. Если б не ты, у меня все бы шло, как по маслу. Ну, смотри, сам напросился: раз ты мне кинул подлянку, то и я тебе кину! Помяни мое слово!
Сквоттер перепрыгнул через ограждение и бросился в бездонную шахту, как в омут головой.
– Что ты наделал? – не удержался от восклицания Гера.
Он подбежал к краю площадки и перегнулся через перила. Молодой парень камнем летел вниз, но держался при этом, как спортсмен в полете. Руки и ноги его были расставлены в стороны, и он ловко лавировал в воздушном потоке. Заходящее солнце освещало лишь верхние края шахты. Беглец погрузился в глубокую тень, и тут из его рюкзака выскочил маленький парашютик и вытянул за собой широкое прямоугольное полотнище, тут же расправившееся и заколыхавшееся на ветру. Парашютист медленно поплыл в воздухе, покачиваясь из стороны в сторону.
– Ах ты! – Гера от досады так сжал перила, что едва не оставил бороздку на блестящей металлической поверхности.
Когда он вернулся в квартиру, самовольно захваченную сквоттерами, от верзилы с панковским гребнем уже и след простыл. Андроид полез проверить видеокамеру, установленную в уголке под потолком, но обнаружил, что она выдернута из гнезда.
– Что за день сегодня такой? – пожаловался он безжизненному глазу камеры. – Все идет наперекосяк. Может, завтра будет лучше?
Ничего не оставалось, кроме как возвратиться в каморку, отведенную ему для перезагрузки и подзарядки. После пережитых испытаний хотелось отключиться не только от сети, по которой постоянно грузились новые, совершенно не интересные технические данные, но и от всех воспоминаний.
Гера заблокировал у себя беспроводной доступ, подключился к энергоразъему, дал команду на перезагрузку, и погрузился в блаженное забытье.
30 августа
Утром Гера выбрался из своей каморки, посвежевший и полный энергии. Не успел он дойти до площадки, на которой кипели работы, как навстречу выехал на своем автомобильчике озабоченный и крайне обеспокоенный архитектор Лаваль.
– Гера! Вот удача, что я тебя встретил. С тобой все в порядке? – спросил он, спрыгивая с открытой платформы авто.
– Разумеется. Что может быть не в порядке? – насторожился андроид.
– По сети прошел сигнал о неполадках на птицефабрике. Кажется, это ЧП.
– Неполадки?
Электронный мозг Геры мгновенно пришел в возбуждение. Усиленная доза дезертификатора выплеснулась в нейросети. Поток отрицательно заряженных частиц побежал по цепочкам искусственных нейронов. Лаваль едва успел проводить его взглядом: андроид вскочил на ленту пешеходного эскалатора, и, не дожидаясь, пока она довезет его, побежал по ее неторопливо движущейся дорожке.
Птичник встретил его сумасшедшим бедламом. Пух и перья летали под потолком и забивались во все щели. Клетки с цыплятами были сметены с полок и валялись на полу с распахнутыми дверцами. Лента кормового конвейера остановилась, корм рассыпался, вода из поилок разбрызгалась и образовала лужи, к которым андроид испытывал объяснимую для любого механического создания неприязнь.
Он нагнулся и поднял желтый комочек. Это был мертвый цыпленок, совсем еще маленький, с едва наметившимися крылышками. Гера аккуратно положил его на конвейер, расчистив место от пуха и остатков сухого корма. Такие же комочки валялись то тут, то там – все были раздавлены или убиты чем-то тяжелым. Оставшиеся в живых птенцы бегали и галдели, лишь усиливая хаос. Гера принялся собирать мертвые тельца – их набралось почти семьдесят, лишь одного не хватило для ровного счета. Орудие разгрома нашлось почти сразу же – им оказался обломок трубы, выдернутый из системы подачи воды.
Андроид внимательно осмотрел находку. Его чувствительные фотолинзы просканировали каждый миллиметр поверхности, изучили каждую бороздку. Не оставалось сомнений – этой трубой орудовали, как дубиной, вот только ни отпечатков пальцев, ни других следов неизвестный преступник на ней не оставил.
– Что здесь случилось? – андроида вывел из размышлений возмущенный женский голос. – Это ты сделал, робот?
На всех парах к нему неслась полная, тяжеловесная дама в строгом костюме, глаза которой сверкали от гнева.
– Осторожно, здесь небезопасно! Я – контролер Геркулион, только что прибыл, осматриваю место происшествия.
– Ах, так ты, значит, контролер! – воинственный пыл слетел с дамы, и она отдышалась. – Кому пришло в голову устроить такой чудовищный разгром? Это же варварство, просто дикое варварство!
– Представьтесь, пожалуйста! – строго потребовал Гера.
При происшествиях механический контролер мог опрашивать даже людей, и те это знали. Получать информацию у живых создателей было жутко неудобно – они несли, что взбредет в голову, путались, и сообщали недостоверную чушь. Гораздо удобнее было иметь дело с инфосистемой, которая отслеживала действия каждого механизма. Но что поделать – даже такой ненадежный источник, как человек, при сборе первичной информации должен был учитываться.
– Меня зовут Ирина Ильинична Иличевская, – сбивчиво заговорила дама. – Я – директор этой птицефабрики. Сегодня с утра просыпаюсь – а в моей инфосистеме тревога. Я бегом сюда. И что я тут вижу? Ах, это мои цыплятки!
Она принялась щупать тушки убитых птенцов.
– Я вызову ремонтную бригаду и уборщиков, – попытался утешить ее Гера.
– Да-да, конечно! – директорша хлопотала, как курица, собирая уцелевших цыплят. Не дожидаясь ремонтников, она принялась рассовывать их по клеткам и расставлять на высоких полках.
Бригада низеньких уборщиков въехала через распахнутые двери и принялась сметать пух и следы разрушений. Гера отступил, чтобы дать им дорогу, и споткнулся о покореженную металлическую табличку. На ее новенькой, блестящей поверхности виднелись рельефные буквы: «Осторожно, цыплята!». Запятая и восклицательный знак ярко выделялись на положенных местах – единственный плюс, который хоть немного порадовал корректора серии ТЛА. Очевидно, табличку поменяли совсем недавно – жалко было смотреть, как ее погнуло.
Группа ремонтников, похожих на многорукие самодвижущиеся шкафы, вкатилась и деловито принялась за дело. Иличевская по-хозяйски принялась распоряжаться, указывая им, что и как делать, хотя они в этом совершенно не нуждались. Характер поломок определялся искусственным интеллектом с помощью видеокамер, натыканных в тела ремонтников со всех сторон в таком множестве, что они напоминали паучьи глаза. Информация о повреждениях анализировалась, обрабатывалась, после чего особые программы выдавали команды на их исправление. Своей бурной активностью Иличевская только мешала программам-анализаторам, но ремонтники были обязаны выполнять ее указания, потому что люди перед искусственным интеллектом имели приоритет. Очевидно, что эмоции, переполнявшие даму, не давали ей осознать, что без ее вмешательства механизмы справятся быстрее.
