От Питера до Старого Оскола доехали прямым поездом. Прибыли около полуночи. В расписании имелось ещё несколько рейсов, но с пересадкой в Москве. Поезда приходили днём, но тогда пришлось бы следующего утра ожидать дольше. Нам хотелось на первом объекте закончить за несколько часов и в тот же день вернуться в Старый Оскол.

В здании вокзала на четвёртом этаже хорошо отдохнули в комфортабельном номере, предварительно перекусили и освежились под душем.

Меня и Виталия, как конструкторов-испытателей направили в командировку для продолжения проверки созданного нами прибора. Конечно, первые испытания состоялись на одном из полигонов научно-технического Центра, где мы воплощаем свои идеи. Специфика прибора вынуждает использовать его на более старых зданиях или природных объектах, в том числе многовековой давности.

После полигона перешли на некоторые здания Питера. Испытания прошли успешно. Сравнили с архивными фотографиями и описаниями. Результат ошеломительный и подтверждал сохранившиеся источники. Тогда решили заглянуть глубже в прошлое. Раздумывали, не поехать ли в соседнюю Новгородскую область, когда пришло приглашение из Белгородской.

Оказалось, что музейное сообщество Белгородчины узнало о поразительных свойствах нашего прибора и поспешило воспользоваться возможной информацией и сведениями при удачном эксперименте. Белгородцы опередили других. Руководство Центр пошло навстречу музейщикам, и направило нас.

Утром встали рано, чуть ли не с восходом солнца. Предстояло добраться до автовокзала Старого Оскола, который находится в трёх километрах от железнодорожного.

Успели. Благоухающие розы: алые и белые в изящных вазонах встречали пассажиров по обеим сторонам от лестницы, ведущий в здание автовокзала. Нужный нам автобус отправлялся в 5.45. В запасе оставались ещё двадцать три минуты. Зашли в буфет, прикупили еды на дорогу и обед. Жуя пирожки и запивая квасом, наблюдали за разноцветными рыбками в аквариуме, снующими туда-сюда. Неспешно обошли оранжерею, где буйствовали теплолюбивые растения.

Ехали километров тридцать в южном направлении около часа. Вокруг расстилалась лесостепь. Луга чередовались с редколесьем, поля окружали лесопосадки. Сквозь листву кустарника и меж стволов деревьев изредка выглядывали лысоватые склоны меловых холмов.

Вот и конечная остановка – село Шмарное. Несколько улиц протянулись с юго-запада на северо-восток. Нам предстояло отправиться дальше на юго-запад и пройти около пяти километров. Благо наш прибор негромоздкий и нетяжёлый, уместился в двух рюкзаках вместе с личными вещами и едой. Погода хорошая, прогноз обещает не более двадцати пяти градусов и без дождя. Сейчас даже ещё немного прохладно. Ветерок стал более ощутимей по сравнению с ранним утром или потому что здесь более открытое место. Село хоть и вытянуто, но не очень большое. Говорят, в начале 1930-х годов тут проживало народу раз в пять больше. А в конце девятнадцатого века от села до пещеры, куда направляемся оставалось всего две версты.

Вокруг безмятежно, лишь птицы звенят на разные голоса, воздух свеж и прозрачен. От цветущих трав и кустарника непередаваемый аромат. Ноша не особо тянет. Так, что прогулка во всех отношениях приятна.

Похоже, что нашли нужную гору. Ищем пещеру. В зарослях травы едва заметная тропинка привела ко входу в пещеру. Продолговатая в высоту дыра в склоне меловой горы. За ней темнота неизвестности. Мы сняли рюкзаки и стали доставать детали и собирать прибор. Никак не придумаем название. Иногда условно зовём процесс, наблюдаемый с его помощью – дальновидением. К сожалению, название не точно отражает действительный процесс. Прибор видит не в даль, не на большие расстояния. Читает по энергетическим следам в глубины времени!

Энергетических следов, оставленных людьми и животными наслаивается на каждом объекте множество. Мы научили прибор отсеивать то, что нас не интересует. И свежие, но кратковременные следы, словно отшелушиваются, обнажая более старые, но и мощные по силе воздействия на объект, к тому же продолжительные. Своего рода «видение» прибор преобразует в картины на планшете, присоединённом к прибору и являющемся составляющей его частью. Мы усовершенствовали приём энергетического следа, его трансформацию в визуальный сигнал. А также транспортировку на запись. И на испытаниях прежний вид объекта могли видеть не только на мониторе, но и непосредственно на том месте, где раньше находился. Спросите в каком виде? Упрощено говоря, что-то похожее на лазерное шоу и голограмму одновременно.

Относительно невысокая меловая гора местами поросла кустарником, макушка лысая. Вокруг растительность не густая, видимо, землю ветер сдувает, дожди уносят в низину. Оглядываясь, берут сомнения, что здесь когда то были монастырские строения. Нигде никаких намёков, что тут когда существовали постройки, согласно скудному упоминанию, дошедшему до нашего времени.

Установили прибор на складную треногу. Настроили, чтобы охватил гору и прилегающую местность. Включили. Перед нами замелькали образы наших современников, входящих и выходящих из пещеры. Юноши и девушки, мужчины и женщины. Далее, судя по изменениям в одежде за несколько минут пронеслись десятилетия двадцатого века и понеслись уже из девятнадцатого. В который раз присутствовали при испытании прибора, но ещё не привыкли к тому, что вдруг возникает. Живое кино, где кадры несутся с ускорением проносящихся мимо вагонов поезда.

И вот мелькание прекратилось. Вход в пещеру увеличился, стал больше походить на проём, а не на лаз, хоть и большой. Слева, поодаль разбит огород, цветут кустики картофеля, торчат перья зелёного лука, может и чеснока. Мы не поняли. Откуда-то из-за кустов вышел мужчина, лет под пятьдесят, по виду деревенский житель. Борода и усы с проседью. На фоне загорелых щёк и носа глаза казались светло-голубыми, а брови белёсыми. Босой, в светлой рубахе и сероватых портах. В руках нёс по деревянному ведру с водой. Подошёл к огороду. Поднял с земли что-то. Присмотрелись и предположили, что это высушенная тыква, небольшая и продолговатая. С ведром пошёл вдоль грядок с луком, черпал воду и поливал. После того, как опорожнил вёдра, с ними ушёл в те же кусты.

Надо пояснить, что прибор показывает то время года из прошлого, что и то, когда его включают. Зимой показывает зимнее состояние объекта, летом, летнее, как сейчас. Мы долго бились, чтобы получить данный результат. Иначе непредсказуемость считывания энергетических следов нежелательно могла отразиться на испытателях прибора и наблюдателях, погруженных в тему. Конфликт температур атмосфер, как минимум, мог привести не только к дискомфорту, но и к искажению восприятия сигнала прибором.

Пока мужчина отсутствовал, Виталий вспомнил, что читал, мол, в XIX веке какой-то сельский житель поселился в пещере. Я согласился, что похоже он и есть. И предположил, что где-то недалеко протекает ручей. Жаль, что теперь родников значительно поубавилось, потому что, подходя к горе мы не заметили ни одного.

Вскоре крестьянин вышел. Босые ступни спокойно наступали на светлые мелкие камушки. Не окатанные, а с гранями – растрескавшийся и раскрошенный известняк и мел. Снова принялся поливать огород. Потом второе ведро понёс ко входу в пещеру. Тёмный зев, которой его поглотил.

Мы переглянулись, Виталий кивнул в сторону пещеры. Разумеется, я согласился. Решили не выключать прибор. Сняли с треноги, её запихнули в один из рюкзаков.

Пространство пещеры постепенно тонуло в густом сумраке. Обдало прохладой. Каменная колона разделяла помещение на два. Колона в верхней части соединялась с потолком, в стороны расходились арки. Под каждой темнел проход. Присмотрелись, в одном из проходов вдалеке мерцал огонёк. Проходы высокие, с прямоугольными проёмами в другие «комнаты». Пещера на самом деле оказалась комплексом искусственных коридоров и пещер.