А сейчас я даже о своей потребности долгое время не догадывалась, хотя раздражительность, быстрая утомляемость и тяжесть внизу живота должны были насторожить. И насторожили, но причину я поняла гораздо позже, когда соотнесла эти «приступы» с определенными событиями.
Хорошо прижало, к примеру, когда мерзавец Матвей сжал всей пятерней попку Полины, всасывая ее рот под крики «горько». А мерзавец он потому, что… просто мерзавец. Я видела в его отношении к ней только это. Конечно, что-то для меня осталось за кадром… но зачем тогда устраивать перед всеми нами этот театр абсурда? Зачем эти бои без правил и с кем? С девочкой. Правда, она отвечала в том же ключе, но начинал-то, цепляя ее, всегда он? Известие, что они женятся, не только на мою голову кирпичом бухнулась – все офигели. Потом я нечаянно подслушала… да Мот особо и не понижал громкость и то ли нервно, то ли торжествующе улыбаясь, доносил до нашего Влада:
- Засейвился я, представляешь? Засейвился нах!
Выводы сделала уже сама - что непонятного в том, что он «сохранился»? Так или иначе продублировал, сделал копию ценной информации? Генной в этом случае. Полина получается беременна, между ними все-таки – было. Тогда тем более…
Я не понимала ни таких отношений, ни самого мерзавца. Но его пальцы на Полиной попе прочувствовала - буквально.
Свадьба была скромной, всего на полтора десятка человек, и мы с двухлетним тогда Вовкой были в числе приглашенных. Хорошо – всего-то нужно было спуститься на первый этаж с нашего второго. Гуляли весело, натанцевались до отпадающих ног, наелись… Я ушла раньше из-за Вовки, но то, что успела почувствовать, когда Мот бесстыдно распускал руки, поняла правильно - как возбуждение в связи с этим, а значит потребность.
Дальше – больше…
Я стала вспоминать и анализировать. Почему раньше такого не случилось? Авторитетные источники из интернета сообщали, что так бывает. Рабочая суета, оказывается, выхолащивает либидо, вся энергия уходит на достижения в какого-то рода деятельности. Здесь все створилось. И то, что после родов эта штука может долгое время спать в женщине – тоже. А в процессе кормления еще и способность забеременеть под вопросом – все так.
«Не так» было то, что в конце концов либидо это проснулось. Элементарный совет, как с ним бороться, я получила от врача. Доктор Людмила была лет на десять старше и прямой в своих высказываниях, как лыжная палка. Общаясь с ней при медсестре, я чувствовала иногда настоящий «испанский» стыд. Понимая при этом, что с ней-то как раз все в порядке и это я наивна и зажата до предела. Тянуло поговорить с ней подробнее. Так бы и сделала, но медсестры при ней слишком часто менялись – я постеснялась.
И ожидаемо полезла в интернет. Порносайт помог, надолго отбив любое желание известного плана: знать об этом больше, уметь в перспективе, а уж немедленно практиковать – тем более. А тот факт, что я там вынужденно отметилась, просто убивал...
Я отлично помнила, что каждый наш шаг в мировой сети фиксируется. Будет ли когда-то кем-то эта информация востребована – не факт. Но если вдруг возникнет такое желание, кроме параметров моего здоровья (сейчас даже карточки в поликлинике электронные), предпочтений в еде – заказы через интернет… выбора фильмов и прочих интересов, информации о доходах, семейном статусе, дружеских контактах… В общем, кроме всего этого, кто-то будет знать еще и то, что я посещаю известные сайты. Было неприятно, что засветилась, а еще в чем-то будто уронила себя. Глупо так рассуждать, но тошно мне точно было. И от увиденного в том числе.
Сайты сексологов я отмела по той же причине. Мне бы подругу тогда – грамотную, опытную, раскрепощенную! Но Полю я продолжала воспринимать, как жертву Мота, а их брак, как недоразумение, да и светить своей половой безграмотностью перед девочкой младше на десять лет было стыдно.
Анна Валерьевна тоже не могла мне помочь. Может я и решилась бы задать ей самые простые вопросы, но не стала - она тихо развелась с мужем. Как раз тем летом, когда я только ушла в декретный отпуск, получила права, купила машину и уехала на все лето к маме. Раньше - может быть, но потом Анне явно было не до консультаций интимного плана.
Причин никто не знал, но руководство центра в то время тоже поменялось. Никто не комментировал развод… вот что странно. А Иван так и вообще - тяжело молчал, стоило Анне зайти к нам или вспоминали ее вдруг… будто возводил между собой и остальными невидимую стену.
Из чего я и сделала вывод, что дело в измене. Когда-то Ваня едва не поехал крышей на этой почве, и сама тема по этой причине была одним из табу в нашем коллективе, как и пользование парфюмом, к примеру.
Мужа Анны я видела – чем-то он похож был на Фаттахова, хотя кровными родственниками они не были. Тот же тип внешности? Оба сухощавые, крепкие, с упругой походкой и идеальной выправкой, мужчины могли быть как спортсменами, так и военными. Потом оказалось, что то и другое – и служили, и спортом увлекались. Оба черноволосые и черноглазые. Но муж Анны выглядел ярче и таким… волевичком – жестко сжатые губы и брови тоже… широкого, упрямого рисунка.
А еще и воспринимаются люди разными людьми по-разному – тот же Матвей. Я его тихо терпеть не могла, остальные относились нормально. Так и Фаттахова я видела и мягче, и приятнее, и симпатичнее мужа Анны. Второй мой по счету «приступ», кстати, был связан с ним…
Глава 30
Фаттахов нравился мне сразу – помог еще когда мы с Вовкой жили в гостинице. Сухо держался и отстраненно, но действительно очень помог пару раз, когда я совсем растерялась и почти опустила руки. Уже тогда я, если и не чувствовала безоговорочную симпатию, то уже понимала – этот не обидит. И не ошиблась.
После ресторана стала воспринимать его немного иначе, но это всегда так при более близком знакомстве. Симпатичный, уверенный в себе мужчина с теплой и очень красивой, как оказалось улыбкой - когда она не формальна и скупа. Нравился, конечно, а как иначе? У меня были глаза, и они видели. Но и Славу-адъютанта я видела, а он был интереснее Фаттахова внешне. А уж наш Юра! Это просто сразу и без ума влюбиться… если ставить во главу всего внешность.
Она не имела значения вообще. Почти вообще… не отталкивает – уже хорошо, дальше узнавай самого человека.
Но я не готова была узнавать. И даже самого лучшего в мире мужчину рядом с собой не видела. Илью – да. Но его я знала почти двадцать лет. Я доверяла ему полностью. Знала, чего ждать от него и что я могу позволить себе рядом с ним. Он был той самой стеной, а я – за ней. Я очень сильно тосковала, мне очень не хватало его. Чтобы обнять, уютно прислониться, притихнуть рядом, всей кожей и нервами транслируя благодарность и нежность. Эмоции…
Теперь порой казалось, что Вовка дал мне намного больше, чем я потеряла. Любовью к своему ребенку я будто закрыла дыру в душе.
И нерастраченные эмоции тоже щедро выплескивала на Вовку. Получала их от него. Мой сын рос очень ласковым ребенком, и я не видела в этом ничего плохого, хотя меня мама в детстве хорошо так окорачивала… Маленькой я любила целовать ее в щеки, могла делать это бесконечно, а еще ходить за ней хвостиком или висеть обезьянкой. Нуждалась в этом, наверное? Маленькие дети ничего не делают специально – они просто живут.
Но маме было некогда, действительно некогда – позже я это поняла. И она отучила меня от телячьих нежностей. Как именно, уже не помню, но зналось как-то – надоедать маме нельзя.
А дальше, лет в пять-шесть, и самой уже не хотелось - тут не нарваться бы на крапиву. А я нарывалась. Чаще всего нечаянно, просто потому что энергия била ключом, но иногда и сознательно, отлично зная, что дальше может последовать расплата. И она следовала. На уговоры, объяснения и прочие щадящие методы воспитания у мамы тоже времени не было – работа, хозяйство, дом… Так что нежностями я разбалована не была – и мамой, и отцом тоже. Илья позволял мне все – висеть на себе, липнуть, целовать, когда захочу… Сейчас я позволяла это Вовке. Он щебетал «мамочка», благодарил меня поцелуями, любил обниматься и класть головку мне на плечо, чтобы я его носила… Я нежничала в ответ.
