Ожидаемо подкралась депрессия, качели замерли. Заряд от разводной встряски сошел на нет. Быт устаканился, женщин не было, их не хотелось. Он понимал, что опять Лара права – он финишировал. Тихий счастливый омут с женой и детишками – то, что придало бы жизни смысл... в чем он этот смысл только и видел, накрылся одним местом. Работа чувствовалась рутиной, спортзал не помогал, встречи с друзьями тоже – практически все они жили своими семьями. В буквальном и переносном смысле.
Могучим усилием воли Виктор заставил себя встряхнуться. Решил действовать. Изучив вопрос о создании той самой айтишной фирмы, которую хотела от него Лариса, понял, что для этого нужны деньги и стимул. Ни того, ни другого в достаточном количестве не было.
ФСО? Хорошо… он подал заявку на работу в конторе и ожидаемо получил отказ. Скорее всего, не в последнюю очередь потому, что работал сейчас на супостатовскую фирму. Тут без вариантов, мог бы и сам сообразить
Ближе к Рождеству он не выдержал, собрался и поехал к Саше.
Выпустили его из подобия обезьянника только через трое суток. Отвечало это требованиям закона или не очень, выяснять он не стал. Скупые слова о женщине, к которой он настойчиво рвался, не выяснив предварительно, что территория поселка охраняется, не произвели впечатления. Наверное, его проверяли эти трое суток. Проверили и выпустили.
Выть хотелось. Выйти в ночь и выть на луну, стоя по колено в снегу. Он сел в машину и поехал обратно в Вологду.
И закусил, наверное. Разозлившись и окончательно вырвавшись из тоскливой дремоты, решил не сдаваться и выяснил адрес родителей Саши. Вернее, ее матери и отчима. Вологодская глубинка встретила его косыми снежными заносами поперек дороги, жутким ветром и морозами. Но до места он все же добрался, хотя пару раз пришлось откапываться и рубить ветки под колеса.
Сырой, злой и промерзший, он постучался наконец в нужный дом и попросился переночевать. А на следующий день заплатил за постой и с согласия хозяев остался пожить. Зачем? Захотелось. И отпуск позволял.
Он не стал рассказывать о своем интересе к Саше, это не имело смысла. Просто хотелось немного побыть там, где росла она, подышать тем же воздухом, увидеть те же места.
Он как-то сразу втянулся в такой… пускай будет - экотуризм. Жил в отдельной комнатке – бывшей Сашиной… Рубил днями дрова и носил из колодца воду. Чистил навоз из-под коровы и тропинки после снегопада. Помогал топить баню и парился там с Сашиным отчимом, стегая того по очереди можжевеловым и дубовым вениками и обпиваясь потом вместе с ним кислым квасом. Все это было так похоже на воспоминания детства… только более полные и яркие, потому что сейчас он был более деятельным участником событий.
И чувствовал себя сукиным сыном рядом с этими людьми – мог, но не помог Саше.
Ее отчим был… исконным, если можно так сказать, простым и прямым, как палка в своих убеждениях. И с легким налетом святости. Он весь был, как на ладони. С верой правда не докучал, но на его примере верить как раз-таки хотелось.
Сашина мама оказалась сложнее... показалась вначале женщиной беспроблемной и легкой. Казалось, ее легко удивить и легко обрадовать, она легко огорчалась и легко отходила. Тур даже позавидовал. Вот такому отношению к жизни он и правда завидовал. Царапало одно и сильно… и однажды он спросил ее, когда Сашин отчим не мог их услышать:
- Анна Степановна, не обижайтесь на вопрос, просто любопытно… а почему вы мужа Ванькой зовете? Он к вам со всей душой, Аннушкой называет… а вы – вот так. Если вопрос вам неприятен – гоните меня, заслужил.
А она вытерла руки, расправила фартук, повернулась к нему и ответила… И сразу стало ясно, от кого у Саши характер. И что легкая и беспроблемная его будущая теща только с теми, кто проблем ей не подбрасывает и не создает.
- Мой первый муж был Иван. Сильный, смелый, злой и жадный до жизни, настоящий… Я его за это и Ванюшей, и Ванечкой называла. А Ваньку я к себе не звала, сам пришел, сам остался. Что велю – делает, не велю – молчит. Так кто он по-твоему?
- Ваня, как минимум, - не отводил взгляда Виктор, - хотя бы потому, что вас любит. Раз с вами нельзя иначе, он и такому вот рад… Сами вы значит разрешили, раз он приполз. И не всем орлами летать! Я тоже у Сашкиных ног собакой преданной лежал бы, пока… встать разреш-шит… - хрипнул, понимая уже, что прокололся.
Глава 18
Вот ведь! Он же рад был, что приехал сюда. За эти несколько дней ни разу не пожалел о своем решении. Кроме зимних красот и обступающего со всех сторон и обволакивающего буквально природного покоя, в сознание врывались неожиданные картинки из детства, вызывая улыбку. Он опять вспоминал, как ездил на всё лето к бабушке и дедушке, носился там беззаботно с утра до вечера… Зимой стариков часто проведывали родители, он – редко. Но пару раз в зимние каникулы приезжал и тогда все было очень похоже. И сейчас тихая грусть наполняла сердце и щемило в груди от желания вернуться в прошлое хотя бы ненадолго. И чувство иногда такое… отдельными ассоциативными вспышками - будто и правда вернулся… ну почти.
Но только до этой минуты.
Какого черта он полез в чужие отношения? Увидел идеальность, которую уродовал один маленький момент? И захотелось исправить, привести все к своему пониманию семейных отношений? Зря. Он ошибся - всё предыдущее было просто приличной витриной. Об этом говорили и слова, и выражение лица приятной до этих пор женщины. Будто колдовство – миг и перед тобой вместо доброй феи среднего возраста вдруг ведьма. Не совсем, но… Вот же дурак… в который раз поражался своей наивной доверчивости Тур.
- Вон как… - сквозь зубы процедила женщина, присаживаясь на стул. Смотрела тяжело и пристально.
- Так зачем ты здесь? Выходит - из-за Саши? Не помню тебя… - задумалась она, - нет… не помню, чтобы она говорила о таком. Ну, рассказывай.
- А с чего вы взялись-то так, Анна Степановна? - вырвалось у Виктора, - не маньяк я, не переживайте. Почему к вам приехал? Да если б я сам знал! Сашу люблю давно, но все что-то мешало… теперь понимаю, что сам и мешал.
- А от меня чего хочешь? Сашу помочь уговорить, раз сам не можешь? Или что? – приглядывалась к нему женщина будто с легкой брезгливостью, даже голову набок склонила.
- Жалкий я по-вашему? - невесело улыбнулся Виктор, - да нет… скорее потерянный. Пока сам себя в угол не загнал, жалким я не был. Время может нужно… знать бы еще – сколько и для чего. Просить вас ни о чем не собирался и не буду, завтра уже уеду. Спасибо, отдохнул здесь душой и телом. Вот только разговор этот… но и тут сам виноват. Скажите хоть – у нее все хорошо? – вырвалось все-таки.
- Хорошо. Здорова, работает, - кивнула женщина, не отводя тяжелого взгляда.
- А Илья… не слышно больше ничего?
- Не слыхать, - кивнула опять.
Поговорили… Он о многом хотел бы узнать – почему они остались жить в брошенной деревне, где и жилых-то всего пять изб? Профессии у обоих будто востребованные – агроном и механизатор. И за что у нее такое отношение к Ивану? И бывает ли здесь летом Саша? Должна же? Тут рай для ребенка даже сейчас – снега чистейшие, воздухи звенящи… по Ивановым словам.
Не стал спрашивать. Сашина мать совсем замкнулась и вплотную занялась какими-то своими делами. Наутро прощались скупо и провожать Виктора за ворота вышел только Иван. Отъезжая, Виктор видел в зеркале заднего вида его худую фигуру, заметил, как тот перекрестил его на дорогу. Тянуло и его перекрестить в ответ. Но только кивнул благодарно – удачи тебе, мужик. Ой, удачи!
Скорее всего, пока жив был Сашин отец, рулил в семье он, а потом сорвало Анну не в ту сторону, а что уж там, почему и как?.. Вряд ли и Саше здесь комфортно, мы ведь не за красотами едем в родной дом, а за семейным теплом... в основном.
Зря он ожидал, что здесь в голову придет какое-то решение. А может действительно надеялся на помощь. Но-о если и будет у него когда-нибудь теща, то классическая. Печально.
