- А в нем купаются? – обрадовалась я, - а по какой причине не рекомендовано?

- Чтобы под спутниками формой не светить?.. – будто задумался он, - точно не знаю, если честно, но запрет не строгий, скорее рекомендация. Нужна будет помощь – звони.

- Да и так уже… спасибо.

Когда кроватка была собрана, я извинилась, что даже чаю не предложу. Он у меня был и какая-то еда тоже – остатки гостиничных запасов, только где-то в сумках, но пока Вовка не спит, разобрать их не было никакой возможности.

- Давно одна? – спросил вдруг мужчина, - извини, если вопрос больной.

- Илья без вести пропал, - отрицательно качнула я головой, - за два дня до рождения Вовки. Фаттахов обещал через своих поискать.

- Тогда узнают. Должны. Но это скорее через ФСБ.

- Да, так он и сказал, - кивнула я, вспоминая и соглашаясь.

- А куда ты дела мой номер, Саш? – спросил он уже в прихожей, быстро зашнуровав берцы: - Я в руку тебе записку сунул.

- Где-то здесь? – наморщила я лоб.

- Ясно. Дай сюда свой… - сам взял он с тумбочки мой телефон, быстро набрал свой номер и, вытащив из кармана тоже цифровик, но массивный, черно-оранжевый, сделал дозвон.

- Заскочу через пару дней, проверю как вы, - спокойно поставил меня в известность.

- Это уже лишнее, спасибо. Дальше разберусь сама, не в пустыне же? И через пару дней я уже буду работать, так что… - не терпелось мне выпроводить его, - спасибо за кроватку, правда спасибо огромное, Алексей. Выручил.

- Не трудно и время было свободное, - улыбался он, глядя на Вовку. Тот тоже в ответ… показывал все свои на этот момент зубы. Он у меня вообще парень отзывчивый и, как все дети, обожает внимание. А я поняла вдруг, что Алексей моложе тридцати пяти, которые я навскидку ему дала. Ровесник или чуть старше – сбили с толку виски с проседью.

- Отдыхайте. И звони, не стесняйся… мало ли, - повторил он опять, как в тот раз и, уже прикрывая за собой дверь, уверенно добавил:

- Это ни к чему тебя не обязывает, Саша - ты понимаешь, так же? Но позвонишь вряд ли. Значит, через два дня после работы постарайся быть дома, я заскочу ненадолго. В другой раз может и не получиться… не подведи. До встречи, - щелкнул замок входной двери, и мы с сыном остались наконец одни.

Он больно вцепился мне в челку и сделал заявку: - Амки. Ам-ам. Дать.

Ну да.

Понравился ли он мне? – попыталась я ответить на вопрос сама себе, освобождая грудь и прикладывая к ней Вовку. Да, понравился, но не в том смысле, который он в него вкладывал. Внешность у него приятная и форма хорошо сидит, красит его. И держится он по-мужски уверенно. А может и самоуверенно… даже слегка нагловато держится. Или просто я не привыкла подчиняться вот так – в приказном порядке. В этом плане мне некомфортно – теряюсь и реагирую с опозданием.

Но судить о любом человеке сгоряча глупо – я и его почти не знаю и вообще военных до сих пор не знала. Может они все такие - положено, а командному составу так точно. Что-то мне подсказывало, что и Фаттахов имеет звание, уж больно авторитетно и лаконично он изъяснялся и подтянуто выглядел. И он сам, и его… адъютант. Это определение больше подходило вежливому и собранному Славе, чем секретарь.

В любом случае, это мое право - воспринимать помощь так, как я ее понимаю… чтобы и правда это ни к чему не обязывало.

Нужно привыкать, воспринимать и новую действительность, и людей в ней спокойнее и терпимее. Тем более, что вряд ли здесь мужской интерес… вдруг потянуло меня к зеркалу. И ничего нового, кроме спортивного костюма, там я не увидела.

Но мало ли – у людей вкусы… И просто на всякий случай… нужно держаться так, чтобы он понял – что-то такое в отношении меня бессмысленно и бесперспективно.

Ночью уже, постелив сложенное вчетверо одеяло и простынку, сшитую из мягких байковых пеленочек, я уложила сына в новую кроватку. Помурлыкала ему песенку и погладила ножку, пока не уснул. И спокойно разобрав потом вещи, и закончив все намеченные на сегодня дела, подошла чтобы еще раз взглянуть на озеро.

И легко выдохнула, чувствуя, как руки покрываются восторженными мурашками...

Наверное, когда-нибудь привыкну и перестану так остро реагировать на эту красоту, но сейчас я надолго застряла у окна, хоть и безумно устала за день.

И там было на что посмотреть.

Ясное ночное небо все было усыпано звездами. Где гуще, где реже… они или ровно светили - планеты, или мягко переливались. Медленно двигались точки спутников, проплывали в разные стороны, мигая разноцветными огоньками на крыльях, самолеты…

Нечаянно улыбаясь, я выискивала светлячки, которые знала и находила их: желтоватый Юпитер и белую «вечернюю звезду» Венеру, мерцающие Арктур из Волопаса и Сириус… Уличные фонари уже были выключены по причине позднего времени и самые яркие звезды отражались в тихом и темном озерке, как и трогательный серпик Луны.

Устраиваясь в постели, я все еще улыбалась. И не потому, что - чуффф… и сразу все классно: работа, жилье, еще и красота тут такая. Не совсем так. Но вот отпустило… ощутимо так взяло и отпустило. Я осознала, что даже не так этот ужасный год… как просто невыносимо тяжелый последний месяц, когда не только моя стрессоустойчивость трещала по швам, но казалось и сил жить уже нет… он блин закончился! И не так плохо.

Да – огромные деньги мне не светят, но что-то дадут и у меня есть работа. Квартира несуразная, зато просторная, светлая и чистая. Я ужасно боюсь первого рабочего дня и не представляю там Вовку, но и это решится так или иначе, труднее или легче. Ну, поплачу немного…

А потом уложу сына спать, возьму подушку… или две и устроюсь с ними на широченном подоконнике. Не думаю, что вид из окна когда-нибудь надоест. Он же будет меняться... вместе с погодой и временами года.

Глава 13

Виктор дураком не был, голова варила, но сказать, что она всегда полна идей, что мозг регулярно генерирует гениальные решения, было нельзя. У каждого есть потолок и не сказать, что он своего достиг, но на этот момент его все устраивало – положение, достаток, но главное - наличие свободного времени. Раз уж нацелился на семью.

Что такое рвать жопу буквально, прорываясь на верха пищевой цепочки, он знал не понаслышке. Двое его хороших знакомых делали это постоянно и регулярно, демонстрируя деньги конечно, но позавидовать им мог только идиот. Себя им Турков не считал. А вот Лариса, похоже – да…

Они серьезно поговорили спустя еще несколько месяцев. Все это время он искал ей оправдания и находил их, расстраивался, но постоянно сдерживал себя - не хотелось превращать и так непростые отношения в помойку. Вымотался, плохо спал и перестал реагировать на провокационную Ларкину упряжь – все эти веревочки, полосочки и прозрачность. Постоянно задерживался допоздна на работе, потому что идти домой уже не хотелось. В итоге разговор начала она.

Говорили честно и открыто по той причине, что понимали оба – это уже подведение итогов, последний разговор. Ну не получилось, что делать – ни у него, ни у нее, хотя оба по-своему старались, а Лариса еще и манипулировала им. С благой целью, оказывается, но все-таки не слишком профессионально, раз цель не достигнута.

- Самая востребованная специальность сейчас – айтишники, Витя, тебе ли не знать! Десятки тысяч высокооплачиваемых вакансий, и я сейчас не о спецах начального звена. Но даже они… просто тестировщик - не инженер, не системщик с престижной вышкой, как ты... и от семидесяти тысяч!

- Ты по одному объявлению судишь? – не понял Виктор, - но даже грамотные ребята после курсов ищут работу, уже есть конкуренция.

- Да это при чем? – психовала Лариса, - речь о том, что у меня стаж, я грамотный специалист, но знаю, что никогда… слышишь – никогда не перешагну в профессии свои пятьдесят!

- Так… и что у нас там дальше? – скрестил руки на груди Виктор, нечаянно защищаясь так от женской агрессии. И тоскливо подумал, насколько же это не его – скандалы.