И вот я лежу на полу, из ощущений только дикое биение сердца, которое словно пытается раздвинуть рёбра и сбежать из грудной клетки. Попытался пошевелиться, но из этого ничего не вышло. Переключился на зрение и увидел, что вдалеке бегут люди, сбоку пыль и дым, а совсем рядом увеличивается в размерах красная лужа. Кажется то, что из моего тела стремительно вытекала жизнь, повлияло на ход мышления. Я думал не о том, как себе помочь. Почему-то сразу пришла мысль, что сало вечером себе не куплю и не узнаю, есть ли ухажёр у соседки.
Всегда было интересно, как происходит смерть человека. Что он в этот момент чувствует, о чём думает и правда ли, что перед кончиной вся жизнь проносится перед глазами. У меня не всплывали в этот миг счастливые или скорбные моменты из жизни. Я просто подумал, что всё как-то неправильно. Всю осознанную жизнь мною двигало стремление быть не таким как все. Это касалось не только жизни, но и смерти тоже.
Один мой дальний родственник был самым обычным человеком. Работал на каком-то комбинате, семьи не имел, друзей тоже. Однажды шёл по дороге с работы, упал и умер. Ни его жизнь, ни смерть не имели никакого смысла и никакими яркими моментами не выделялись.
Когда узнал об этом, во мне укрепилось желание даже уйти из жизни как-то необычно. Но сейчас я умираю, и происходит это хоть и нестандартно, но всё же довольно банально, будто я бомбист какой-то безмозглый. Болконский хоть на небо смотрел перед смертью, вроде. Как тут посмотришь, если не можешь пошевелиться, а над головой потолок.
Ни с соседкой не познакомился, ни гастрономическую мечту о сале в жизнь не воплотил. Если даже с этим облом, то что уж говорить о моей цели изменить весь мир. Хотя в исполнении последнего пункта я кажется помог о…
Час спустя
Человек со злыми глазами пробился через толпу людей с микрофонами и телефонами, собравшуюся у входа в ТЦ «Багряная вишня». «Название то какое, владелец будто напрашивался на теракт» – подумал пришедший и подошёл к полицейскому, наблюдающему за работой криминалистов. Капитан заметил пришедшего, протянул руку для рукопожатия. Место преступления выглядело кинематографично, если забыть о том, что погибли живые люди, а не актёров измазали бутафорской кровью.
Из-за сильного взрыва освещение периодически пропадало на несколько мгновений, поэтому люди в белых перчатках, которые фотографировали место преступления или находили что-то на полу, в стенах, а потом аккуратно помещали найденное в зиплоки, установили пару небольших прожекторов.
– Товарищ майор тут… – начал было полицейский, но майор в гражданском его прервал.
– Какой-то дебил кинул в депутата Заксобрания бомбу, начал убегать. Но по какой-то причине удалиться на достаточное расстояние он не успел, – описал вкратце произошедшее человек со злым взглядом.
– Василий Степанович, я же тут первый из наших. Откуда узнали? – немного растеряно осведомился человек в погонах, который знал, что о майоре ходят слухи, будто он события заранее видит, оттого и дел много раскрывает, а генералы разные к нему за советами обращаются.
Заиграл рингтон. Пока всё громче звучал гимн, а майор искал телефон в кармане, ответил:
– Пятое место взрыва, на которое сегодня приехал. Пять убийств высокопоставленных народных избранников за одно утро. Сначала одного у подъезда, потом другого в частной клинике. Короче, – зло махнул рукой и, найдя наконец телефон, пошёл в сторону выхода.
Через секунду человек, которого полицейский определил как некоего майора, разразился матерной тирадой, из которой можно было понять, что произошёл ещё один теракт и нужно отправляться в новое место. Когда разгневанный майор вышел из торгового центра и снова стал протискиваться через сборище журналистов, блогеров и просто зевак, люди вдруг перестали переговариваться, толкаться и безмолвно уставились вверх, на большой экран.
Василий Степанович развернулся и тоже посмотрел. Когда он подъезжал к зданию, несмотря на случившееся внутри, никто не удосужился выключить рекламу продаваемых в Багряной вишне колбас и одежды. Это немного разозлило, но почти сразу вылетело из головы. Теперь же на экране появилась голова в маске льва. Ещё спустя несколько секунд появился звук и человек по ту сторону экрана заговорил изменённым голосом:
– Вы, общество овец, которое позволило шакалам управлять вами десятки лет. Но их время прошло. Выбирайте свой путь. Останьтесь покорным стадом или позвольте львам из ваших рядов стать во главе государства, – закончилось видео и вместо него появились фото погибшего депутата. То в обнимку с голыми женщинами в большом количестве, то на фоне огромной яхты, то с выпавшими из чемодана сотнями стодолларовых купюр в каком-то нелюдимом месте. По снимкам было видно, что об их существовании почивший не подозревал и дорого бы заплатил, чтобы их вот так не выставляли напоказ.
Глава 2
Я почувствовал на своих щеках что-то нежное и щекочущее. По ощущениям, словно очень удобно и долго спал, предварительно наевшись и напившись любимыми блюдами и напитками. Вслед за ощущениями пришла мысль, что я жив и наверное лежу в больничной койке после комы, это вызвало улыбку. Значит, у меня будет шанс уйти из жизни более удачно и, возможно, очень нескоро.
Решение открыть глаза, кажется, было ошибочным, потому что увиденное стёрло улыбку с лица и заставило сердце вновь заколотиться в груди, как через минуту, хотя может прошло уже несколько дней или недель, после взрыва.
Подо мной был океан, в сотнях метров летали птицы. Самый большой водоём, который я когда-либо в жизни видел до этого момента – озеро. Причём такое, которое можно было переплыть минут за 20. Хотя уверенности в этом нет, поскольку плавать никогда не умел.
Моря и океаны же страшили своим размером издалека. Стоит только представить, что ты оказался один на один перед каким-нибудь китом и сразу же начинают потеть ладони, а тело словно парализует. Не нормально быть рядом с существом, чей глаз, к примеру, больше тебя целиком.
Похожее я испытываю, когда представляю размер нашей планеты во вселенной. Даже если представить, что все мы лишь чей-то научный проект, а вся наша галактика и окружающие её чёрные дыры, и миллиарды звёзд находятся в условной лабораторной капсуле, за её пределами тоже что-то есть. И так до бесконечности. Получается, объект любого размера просто ничто.
Вода не приближается, точнее я к ней. Значит, не падаю вниз. Не важно, каким образом очутился на такой высоте, но понятно одно – лучше не делать никаких резких движений, чтобы моя вторая жизнь не закончилась при ударе о водную гладь.
Для начала, даже не осмеливаясь подвигать головой, чтобы не навредить возможно хрупкому равновесию, попробовал пошевелить пальцами, получилось. Стал немного смелее и ощупал пространство вокруг. Пальцы касались чего-то довольно мягкого, но всё же плотного.
Я окончательно потерял страх и через грудь встал в позу кошки, которую повторяю практически каждое утро во время занятия йогой. Счёл такие телодвижения безопасными. Потому что ноги не висели в пространстве, а также находились на плотной поверхности. Передо мной была стена, изобиловавшая странными кривыми надписями, сделанными чем-то похожим на белую краску.
Приглядевшись, прочитал следующее: «Уриил – чёрт; прихожу сюда поплакать о нём; привратник Абатур сношается с душами; МГР вернутся; это место как моё естество, оно есть, но никто в нём не нуждается; души должны знать своё место». Помещение, в котором я находился, было довольно большим, поэтому и одиноких слов или огромных фраз было много. Не стал читать дальше, посмотрел вниз, туда, где лежал и смотрел на океан.
В полу было некое отверстие, примерно с мою голову, немного больше, по бокам мельтешили… трудно сказать, что это. Больше всего похоже на сахарную вату. Пол белый и ровный, прогибался только в тех местах, где на нём находился.
У меня проскользнула в голове мысль, что это сон. Но я помню сотни своих сновидений и в некоторых из них даже осознавал, что всё вокруг нереально. Мироощущение во сне и наяву кардинально разнится, поэтому сейчас было чёткое понимание, что не сплю. С другой стороны, ни разу в жизни не принимал наркотиков, не бывал в коме. Может быть я сейчас под кайфом или без сознания. Но это не повод ждать у моря погоды. Усмехнулся этой мысли, подо мной ведь и правда что-то вроде моря.
