К подобным выводам приходили и другие. «Немногие мимолетные упоминания нацистскими полемистами и „юристами“ законов Джима Кроу[10] – пишет, к примеру, американский историк права Ричард Бернстайн, – являлись, насколько я могу понять, лишь попытками сослаться на сколь-нибудь значимые прецеденты собственных законов и правил с целью опровергнуть критику, а не реальными источниками юридического влияния»[11]. «Сегрегационные законы штатов, – вторит ему Маркус Ханке из университета Зальцбурга, – не оказали никакого существенного влияния»[12]. Совсем недавно, в своей книге 2012 года, Йенс-Уве Гюттель писал о «крайней незначительности американских законов о сегрегации» для политики нацистов. Нацисты, настаивает Гюттель, рассматривали Америку как безнадежно погрязшую в устаревшем либеральном мировоззрении[13]. И не было ничего, что можно назвать хоть каким-то влиянием с ее стороны. Все эти ученые прекрасно осознают, что нацистам было что сказать об американском законе, но они единодушны в одном: цель нацистов состояла лишь в том, чтобы заявить о наличии явных параллелей с их расистскими программами перед лицом международного осуждения[14]. Интерес нацистов состоял в том, чтобы насмехаться над Америкой, а не чему-то у нее учиться.

Однако при трезвом прочтении источники рисуют совершенно иную картину. Сколь бы чудовищным это ни могло показаться, реальность такова, что нацисты проявляли постоянный, значительный и порой даже излишний интерес к американскому примеру расового законодательства. Они определенно были заинтересованы в том, чтобы учиться у Америки. Собственно, как мы увидим далее, именно наиболее радикальные нацисты энергичнее всего настаивали на использовании американских моделей. Упоминания нацистами американского закона вовсе не редки и не мимолетны, а его обсуждение проходило в контексте принятия политических решений, не имевших ничего общего с международной пропагандой от имени режима. Что важнее, нацистских юристов привлекал далеко не только закон Джима Кроу. В начале 1930-х годов нацисты обращались ко многим американским законам, как федеральным, так и на уровне штатов. Для немцев Америка являлась не просто Югом – это была расистская Америка в намного более широком понимании. Кроме того, как это ни парадоксально, нацисты порой отвергали американский пример потому, что считали американскую практику слишком жестокой; для нацистов начала 1930-х годов, даже самых радикальных, американский расовый закон иногда выглядел чересчур расистским.

Следует подчеркнуть, что среди нацистов, агрессивно отвергавших либеральные и демократические ценности американского правительства, никогда не наблюдалось чего-то хотя бы отдаленно похожего на восхищение Америкой. Они никогда не были заинтересованы в том, чтобы просто воспроизвести Соединенные Штаты в Центральной Европе. И тем не менее нацистские юристы не без причины рассматривали Америку как мирового лидера в создании расистского законодательства. И хотя многое в нем они осуждали, они также видели многое, чему стоило подражать. Возможно даже, что Нюрнбергские законы сами по себе отражают непосредственное американское влияние.

Предположение, что нацисты черпали вдохновение из американских расовых законов, создавая собственную программу расовых преследований, наверняка может огорчить многих – никому не хочется пятнать себя какими-либо связями с преступлениями нацистского режима. Но на самом деле вряд ли это должно удивлять внимательных исследователей истории нацизма. В последние годы историки опубликовали много свидетельств того, что верховное руководство Германии интересовалось и даже восхищалось различными американскими практиками, программами и достижениями, особенно в первые годы существования нацистского режима, когда он еще не рассматривал Соединенные Штаты как явного идеологического противника.

В частности, нацисты обращались к американскому опыту по тем же относительно невинным причинам, что и все остальные. Соединенные Штаты – могущественное, богатое и созидательное общество, и даже самые заклятые их враги находили поводы восхищаться им. Особенно трудно стало противостоять очарованию Америки в течение столетия, начавшегося с 1918 года. Как отмечали немецкие расисты межвоенного периода, Соединенные Штаты вышли из Первой мировой войны «главной мировой державой»[15]. И вряд ли стоит удивляться, что нацисты, хотя и подвергали осмеянию либеральные и демократические ценности американского общества, но, как и прочие, искали, чему мог бы научить их этот глобальный двигатель прогресса. Как и всех, нацистов впечатляли энергия, с которой шло развитие американской промышленности, и живая атмосфера голливудской культуры (хотя их вкусы в ее отношении во многом характеризовались неприязнью к «негритянской» джазовой музыке)[16]. Гитлер, в частности, высказывал в «Mein Kampf» свое восхищение «массой изобретений», рожденных в Соединенных Штатах[17]. Во всем этом не было ничего необычного для нацистской Германии[18].

Историки, однако, показали, что в Америке также имелось нечто, оказавшееся более привлекательным для нацистских взглядов и целей. В числе прочего это касалось американской политики начала 1930-х годов. Давно известен странный факт, что нацисты часто превозносили Франклина Рузвельта и его правительство «Нового курса» в начале 1930-х. Нацистская пресса очень благосклонно относилась к Рузвельту, по крайней мере до 1936 или 1937 года, как к человеку, который получил «диктаторскую власть» и взялся за «смелые эксперименты в духе фюрера»[19]. Подобные высказывания звучали и в адрес того, что иногда в 1930-х годах называлось «фашистским Новым курсом»[20]. Глянцевый «Берлинский иллюстрированный журнал», отобранный у издателя-еврея и преобразованный в некое подобие нацистского журнала «Life», публиковал героические фоторазвороты о Рузвельте[21], в то время как нацистские газеты, такие как «Воля и власть», информационный бюллетень гитлеровского Союза молодежи, описывали его как «революционера», который мог потерпеть неудачу лишь вследствие отсутствия «дисциплинированной партийной армии, как у нашего фюрера»[22]. Тем временем Рузвельт, со своей стороны, несмотря на его явное беспокойство по поводу преследования немецких евреев и жесткие высказывания о «диктаторах», осмотрительно воздерживался от выделения Гитлера из всех прочих руководителей государств до 1937 или даже 1939 года[23]. Между двумя правительствами в начале 1930-х годов определенно не существовало тесных дружеских связей, но американо-германские отношения еще не омрачила атмосфера безоговорочной вражды. В этой связи стоит подчеркнуть, как недавно отметил политолог Айра Кацнельсон, что «Новый курс» во многом зависел от политической поддержки сторонников сегрегации на Юге[24]. Отношения между демократами северных и южных штатов были особенно теплыми в начале 1930-х, в период, когда, как мы увидим далее, нацистские эксперты особенно надеялись, что им удастся «протянуть руку дружбы» Соединенным Штатам на общей почве идеи о превосходстве белой расы[25].