Вера и надежда верующих распяла Иисуса Христа за то, что Иисус Христос не оправдал надежд верующих.

Вера и надежда всегда распинают неугодных за то, что они не оправдали надежд верующих.

Любовь распинают все, для кого надежда важнее любви, поэтому тот, кто не оправдал чьих-то надежд, того всегда распинают за любовь.

Надежда и вера никогда не были вместе с любовью, особенно когда любовь не оправдывает надежды верующих.

Обиженные и разочарованные готовы убить любовь при каждом случае, как только кто-то не оправдывает их надежд.

Никто не ведает любви, для кого оправдания надежд важнее любви.

Если надежды для вас важнее любви, это значит, что из-за неоправданных надежд вы переступите любовь.

Вера, надежда, любовь никогда не были вместе, так как вера рождена из сомнений, надежда рождена из взглядов в обнадёженное будущее, а любовь – это то, что рождается из бездонных недр Бога здесь и сейчас, вне прошлого и будущего, вне страха и сомнений, вне времени и смыслов.

Обиженным и разочарованным дано понять только то, что вмещается в их надеждах, потому что в любви не существует обиженных и разочарованных.

Все, кто обнадёжен плодами надежд, ничего не знают о любви, если плоды надежд важнее любви.

Любовь никогда не оправдывает надежды, потому что истинная любовь не бывает предсказуемой, как то, что оправдывает надежды.

Всё, что предсказуемое, это и есть надежда, когда предсказуемое ожидают.

Плоды надежды и сама надежда – это предсказуемое, которое все ждут.

Всё, что все предсказуемо ждут, и есть надежда, поэтому в измерении надежды невозможно прикоснуться к любви, так как в любви не существует предсказуемого, не существует предсказуемой обнадёженности, не существует колебаний.

Надежда на то, что ещё не случилось, что ещё не произошло, является иллюзорным миром надежд.

Всё, что все ждут от мира, не существует в неземной любви, в нетленной любви.

Вера, надежда и истинная любовь никогда не были вместе, потому что вера пропитана патриархальной идеологией или политикой, надежда пропитана тем, чего ещё нет сейчас, а любовь пропитана Богом, который не начинался и не заканчивался.

Любовь может существовать только в сердце здесь и сейчас, а не в надеждах на то, что ещё не случилось, в надеждах на будущее.

Любовь за пределами надежд, поэтому любовь за пределами будущего и прошлого.

Любовь растёт не на надеждах, а на открытых, безмерных просторах сердец, для которых не существует ни прошлого, ни будущего.

Надеяться – это значит превращать свою книгу жизни в книгу жалоб и оправданий.

Ориентироваться по непредсказуемым надеждам – это значит идти по маршрутам ложного пути.

Надежда – это ложное представление о смерти, а любовь – это истинное понимание бессмертия.

Надежда – это ложное объяснение будущего, а любовь – это необъяснимое наследие истины в настоящем мгновении.

В любви не существует того, что предсказуемо подходит надеждам.

В любви нет того, что вам подходит для вашей обнадёженности.

Любовь – это природа Бога, а надежда – это природа человеческого страха.

Кто видит свой покой, тот видит любовь, кто видит свои надежды, тот видит свои тревоги.

Обнадёженные замечают то, что поглощает их сомнением, поэтому в своих надеждах они не видят реальности любви.

Обнадёженные всегда защищаются от того, что ещё не случилось.

Обнадёженные всегда страдают от того, чего нет.

Надежды – это лекарство для тех, у кого нет глаз любви, а любовь – это царство, в котором не существует болезней, и лекарств, и слепоты.

Обнадёженный надеется на то, что предсказуемо в нём.

Проявление Бога можно увидеть в любви, но не в надеждах.

В надеждах многие люди сочиняют себя для то, чего ещё не случилось.

Надежда – это слепок ваших отношений к смерти и к будущему.

Многие надеются на то, что их защищает от определённости.

Надежда – это трамплин в будущее, которое сформировано в предсказуемом.

Начинать с надежд – это всё равно что начинать с чего-то временного и предсказуемого.

Надежда – это место, где теряют временное, обретая предсказуемое.

Глуп тот, кто вместо того, чтобы начинать с себя, начинает с надежд, которые принадлежат будущему.

Начинай с себя, а не с того, что предсказуемо в надеждах.

Под властью надежд находится только суррогатная любовь.

Надежда – это компромисс со своим собственным самообманом.

Никто не слышит Бога, когда слышат зов своих надежд.

Все воюют друг с другом за свои надежды.

Из-за неоправданных надежд все сочиняют себе свои обиды.

Чтобы надеяться, нужно быть неудовлетворённым, потому что у удовлетворённого всё есть, без сомнений.

Надежды во многих порождают чудовищ, особенно тогда, когда не оправдываются надежды.

Из-за надежд нет никакой безусловной любви.

Любовь безусловная не обусловлена надеждами.

В надеждах ты распознаёшь только то, чего нет в любви.

В рамках своих надежд вы не найдёте безмерную любовь.

Любовь опережает время надежд.

Надеждам никогда не стать истиной.

Бог никогда не бывает надеждой, а то, что не бывает Богом, то не поможет вам прикоснуться к истинной любви.

Истинная любовь не человекомерна, а надежда – это человекомерный страх.

Из-за смерти всем нужно на что-то надеяться, а любовь – это то, что пропитано бессмертием.

Опыт утраченных иллюзий состоит из неоправданных надежд.

Надежды – это иллюзорная защита от смерти.

Всё, что тебя расстраивает из-за смерти или неизвестности, вызывает в тебе надежды.

Надежды связаны только с тем, от чего все обнадёженные хотят освободиться.

Надежды умножают тревожность в каждом, в ком иссякают надежды.

Надежды – это беспокойство об обнадёженном в будущем.

Кто боится пустоты, тот наполняет себя надеждами.

Из чего соткана ваша надежда, то вы и есть.

Всё тленно, что предсказуемо в надеждах.

Вы в иллюзиях, если ваша надежда и плод ваших надежд важнее для вас, чем то, кто вы есть.

Что для вас важнее – любовь или надежда, то вы и есть.

Безусловная любовь – это свобода от всех искуплений, а надежда – это мир, в котором постоянно борются за своё искупление.

Борьба за своё искупление и надежда тесно друг с другом связаны.

На что надеешься, то вкладывает в тебя мимолётный мир.

Всё эфемерно, что предсказуемо в надеждах.

Танец жизни – это тотальность, в которой растворяются все надежды, все сомнения, все определения, все границы, все обозначения.

Надежды в большей мере обусловлены идеологией добра и зла, идеологией превосходства, идеологией патриархата.

Посмотрите, что жизнь делает с людьми, и вы поймёте, что людские надежды делали с жизнью.

Что делают с вами дураки, то делают они со своей жизнью.

Надежда – это стремление освободиться от того, кто это создаёт в надеждах на будущее.

Кто создаёт то, от чего приходится освободиться, тот надеется на то, что предсказуемо в будущем.

Все надеются, чтобы расширить свои преимущества.

Индивидуальность и воля важнее надежд.

Кто опирается на свои надежды, тот не умеет формировать события своими внутренними состояниями.

Совершенный уподобляется любви, а не надеждам.

В надеждах ты не есть тем, чем есть Бог, поэтому любовь и надежда не бывают вместе в божьем воплощении.

В божьем пространстве не существует того, на что можно предсказуемо понадеяться.

Надежда не может быть выше человека.

Надежда, которая нащупывает и ищет предсказуемое будущее, не может быть реальностью любви.

В исконной тишине исчезают все миражи надежд. Надеяться на неизмеримое невозможно в размерах надежд.

Надеяться можно только на то, о чём вы предсказуемо знаете, но в непостижимом Боге таких плодов надежд не существует.

Там, где возникает давление времени, там растут эфемерные надежды.

Любовь всегда намекает тебе, что ты вечен априори, без всяких надежд.