– Запрещено самой Профессоршей! Ты хочешь дать взятку ЕЙ? – наивно удивилась моя невеста.

– А что такое вексель и чек? – прочавкала нищенка.

– Нет, это профессиональная тайна, – ответил я невестушке и ткнул пальцем в нищенку. – Где Профессорша? Где ростовщики? Какой у них процент? Что они делают помимо выдачи кредитов? Какой залог?

– Профессорша живёт во дворце на берегу, – пожала плечами прекрасная нищенка. – Но сейчас в отъезде. Вернётся через три дня. Ростовщик в лавке. Она выдаёт кредиты под сто процентов годовых, – печально вздохнула побирушка, получила сосиску, быстро чиркнула в блокнотик несомненно отчёт о добытом, начала беззаботно болтать. – Кредиты студенты и юнги обязаны брать. Иначе минус баллы. А что ещё должна делать ростовщица? И что такое залог? А может ты хочешь затащить нищенку в номера? И даже отлюбить! Я же беззащитная невинная бродяжка. Вчетверо дешевле торговки. Всего десять баллов с тебя и аж десять мне! А замуж потом можешь меня не брать, даже если про любовь говорил, исключение для нищенки, воровки, разбойницы и карманницы, но нас нельзя обижать после того, как украли. Только если во время кражи. И за поимку минус двадцать баллов, а тебе плюс сорок. Так что когда ты станешь нищим, я тоже тебя поймаю на краже, и у нас будет по плюс сорок и по минус двадцать. Ты же не обманешь меня? Но я тебя не затащу в номера и не отлюблю. Это не выгодно. Хотя если ты не девственник, тогда за тебя два балла спишут с меня.

– Ясно, – улыбнулся я, хватая проказливую лапку, уже развязавшую мой кошель и залезшую внутрь, пока она не поняла, что у меня в нём только металлолом, ха.

Я быстро обыскал карманницу, вынул из-за корсажа комок мятых бумажек, с надписями от «1 треник» до «100 треников», вызвав в толпе зевак вопли, что их обокрали, и они узнают купюры. В её кошеле постукивали деревянные монеты с выжженными надписями от «1 щепка» до «50 щепок». Печальная прекрасная карманница шептала, что её не надо бить, и что после сдачи страже её ждёт порка и расставание с украденными трениками и с сорока баллами, а я распухну на двадцать.

Но я же добрый! Сказал девице не печалиться, затолкал комок бумажных треников обратно между её сисек, уселся в кресло на тележке, уложил грешницу себе на колени, взял плётку и начал не спеша легонько выдавать пригодившейся плёткой часть полученного, сказав не орать сильно, и говоря толпе:

– Теперь у нас есть векселя! Санна, выпиши векселя за все купленные товары. И нищенке на двадцать треников. Я богат и щедр! И векселя лучше налички! По ним завтра, нет, даже уже сегодня, вы сможете получить на пять процентов больше! По векселям есть проценты! В день пять процентов! У меня и сможете обналичить, но не спешите, ведь каждый день делает вас богаче на пять процентов! Даже больше! И на процентики есть процентики! Это называется рекапитализация вкладов! И она у меня каждый день! И мне не нужна лицензия ростовщика, потому что я не выдавал никому кредиты. Векселя это иное!

Я отпустил офонаревшую, но вполне довольную жизнью карманницу, схватил ручку воровки, тащившую сосиски из тележки, глянул на её мешок с добычей, тоже уложил на колени и начал наказывать, а она уже была в курсе и сильно не вопила. А я подумал, а фигли я туплю, и затеял по-настоящему отменную аферу. Провозгласил:

– А ещё у нас будут акции! Акционерное общество «Пирамида». Будет заниматься экспортом продукции из города! А кстати, как он называется? И раздачей взяток! Прибыль колоссальная! А ещё строительством. Я построю посреди этого острова… жилой район. Элитное жильё! И главная роскошная торговая улица! Да к нам со всей Реки будут приезжать Хранители на шопинг и роскошный отдых! И отели роскошные построю! Взятки не проблема! И они решат все проблемы! А любой желающий сможет стать акционером Пирамиды! Десять процентов в сутки! Сегодня одна акция стоит всего один треник! А через десять дней два! Нет, даже… Два с половиной! И всё абсолютно честно! Для вашего спокойствия скажу даже больше. Я не буду владельцем АО «Пирамида». Ведь акции, это и есть право собственности. Все держатели акций, акционеры, будут счастливыми владельцами «Пирамиды»! Теперь пример и доказательство честности и прозрачности АО «Пирамида». Вот акция на двадцать один треник!

Я отпустил пунцовую воровку, протянул руку и взял у офигевшей, но понятливой Санны бумажку с надписью «Акции «Пирамиды», 21 штука». Протянул нищенке, сказал дать мне взамен вексель на 20 треников, который стоит уже 21 треник, у меня всё честно. Тут же выкупил у неё акции за 24 треника векселем – больше десяти процентов прирост, но я щедр и прекрасен, и на щепки не размениваюсь!

Я жадно выпил кружку отличного пива, притащенную продавцом алкоголя, получившим вексель на два треника. Послушал тревожный шёпот Проники, что если акция на 1 треник дорожает на десять процентов в день, то через десять дней будет не 2,5, а 2,59. Прифигел от математических способностей полуразумной биороботессы, объяснил шёпотом же, что мне… накакать, и это векселя с ежедневной рекапитализацией процентов, а акции… да накакать! В другое ухо офонаревшая Санна прошептала мне, что скоро счастливые собственники предъявят акции и невзирая на то, что я сказал, что не владелец АО «Пирамида», бить пойдут меня. Ну да, успокоил учёную принцессу, что в нашем деле главное вовремя смыться. А жить в счастливом городе… как его… я не собираюсь. Да и вообще… пока мне от него непосредственно нифига и не надо…

Я вырвал из неумелой руки уткнувшуюся мне в спину дубину в розовый цветочек, проигнорировал требование «жизнь или кошелёк», скрутил разбойницу и вернулся с ней на свой трон в тележке. Начал выдавать лёгкую порку и этой счастливице – ну а что, это же вместо хорошей порки и лишения баллов – и развивать успех, поглядывая на лихорадочно выписывающую акции Санну, и пересчитывающую и кидающую бумажки и деревянные монеты в тележку Проню:

– Сегодня вечером объявляю в городе… Да назовите вы уже его как нибудь. Празднества в честь начала процветания! Всем выпивка за мой счёт! И прекрасный фейерверк! Бесплатно! Для проверки. А АО «Пирамида» и такие фейерверки и праздники будет продавать всей Реке, – глянул на прекрасную нищенку, радостно смотревшую на акции в кулачке, завистливо на уже затарившуюся акциями на всю выручку галантерейщицу и грустно на великолепного меня, шепнул ей не громко. – А хочешь, несчастная нищая побирушка, я подам тебе ещё пару щепочек у себя в номерах, сегодня вечером, перед фейерверком? А может хочешь большой, но чистой любви? Ну тогда, как стемнеет, приходи на сеновал, то есть в номера.

– Вечной? До гроба? Но сначала заманишь в номера? – вытаращила ставшие счастливыми глазки побирушечка.

– Непременно, – улыбнулся я.

Тайны не вышло. Нищенка завопила на весь базар:

– Иной берёт меня замуж! Нищенку! От него мне пятьсот баллов! И до гроба! Ещё сто! Минус потом тринадцать треников за гроб, но может и сам оплатит. И берёт замуж девственницей, ещё сто баллов! И заманил в номера, ещё десять баллов! Ну почему я не торговка, или даже не графиня? Тогда или сорок, или двести. Где ты был позавчера, когда я была графиней? Но раз замуж до номеров, то я и там, и там девственницей пройду! Баллы же сразу начисляются.

– Ты же меня замуж позвал! – завопила галантерейщица, потом просто взбесилась, заорала. – Но баллы за свадьбу уже мои! А если я тебя сейчас убью, то и гробовые будут!

– Фига с два! – мстительно фыркнула калашница. – Ты уже в отставке. Полезешь драться, получишь порку от стражников. И минус три балла к практике! И за невесту отставную минус полсотни. Итого…

– Сто восемьдесят семь останется, – заботливо, но некстати сообщила Проника.

– Сука! – взвыла галантерейщица, кидаясь на нищенку, но я перехватил её по дороге и шлепком отправил в её лавку.

– Зачем? – хихикнула нищенка. – Ну получила бы я расцарапанную мордашку, зато и два балла заработала бы как жертва побоев, а драться я не стала бы, чтобы балл не терять.