Рано или поздно один из этих даркнетов может стать оружием Судного дня, направленным против звукозаписывающих компаний и других компаний индустрии развлечений.
Эндрю Франк, бывший служащий двух медиа-консалтинговых компаний, написавший важный доклад о файловом обмене, который в своих выступлениях перед Конгрессом цитируют такие тяжеловесы индустрии, как Джек Валенти, утверждает, что Napster, Gnutella, MP3 и DivX преподнесли нам урок: небольшие части программ, появляющиеся из малоизвестных источников, способны распространяться подобно вирусу и при благоприятных условиях производить значительный эффект. Наибольшую угрозу для киноиндустрии представляет не Kazaa или другие открытые институты, которые можно обвинять в Конгрессе или в суде, а даркнеты, подобные Freenet, по его словам являющиеся «новым оружием Судного дня».
Я спрашиваю Кларка, может ли Freenet превратиться в оружие Судного дня, ожидая немедленных возражений. Но он не старается избежать этого термина. Если музыкальная индустрия и киноиндустрия не в состоянии предоставлять людям цифровую продукцию без жестких ограничений, говорит он, то высокие технологии нанесут ответный удар, и даркнеты будут процветать. «Да, конечно, это убийственное оружие. Но, как и с любым подобным оружием, надеешься, что никогда не придется его использовать».
Алекс Ялен, студент Университета Миссури-Колумбии, изучающий журналистику и историю, на мгновение задумывается, когда я прошу его оценить степень распространения файлового обмена в студенческой среде. «Отношение к тому, что является, по сути, электронным воровством, сейчас такое же, как к любому обыденному явлению, – отмечает он. – Обмен файлами, пиратские копии программного обеспечения, взломанные программы – все это повсюду и процветает, и я уверен, это сводит с ума людей из корпораций».[12-10]
Ялен предпочитает не говорить о своем отношении к файловому обмену, но говорит, что многие из его друзей и сверстников не имеют никаких предубеждений против скачивания программного обеспечения, музыки, фильмов, компьютерных игр и других материалов с доступных варезных[82] сайтов. «Понятие интеллектуальной собственности ничего не значит для большинства людей, которых я знаю, – говорит он. – Если у вас есть высокоскоростной доступ в Интернет, новые компьютеры, куча свободного времени и творческий подход к делу, вы относитесь к таким вещам терпимо. Большинство считает, что, раз дают, нужно брать».
У одного из друзей Ялена есть собственный FTP-сервер, на котором хранится более шестисот голливудских фильмов. «Он не ходит в бары и не напивается. Субботними вечерами он сидит в своей комнате в студенческом общежитии, скачивает новые фильмы и смотрит их. Иногда он берет в библиотеке DVD, копирует их на жесткий диск и возвращает. Потом записывает на CD, и к нему приходят брать фильмы напрокат».
Ялен и его друзья-студенты вряд ли представляют собой уникальный случай. Культура файлового обмена широко распространена в любом учебном заведении. Высокие цены на программное обеспечение, CD и билеты в кино (даже со студенческими скидками) – это очень серьезный фактор. И еще мотивация: этим сейчас занимаются все студенты колледжей. «Да ладно, мы же тинейджеры. В этом есть что-то бунтарское, – говорит Ялен. – Это как плюнуть на власть, только по-нашему, с помощью компьютеров. Многие из нас считают, что большие корпорации нас обманывают, а это способ поквитаться».
Мораль здесь не помеха. «Ничто не запрещено, когда дело касается обмена файлами или программами среди студентов, – добавляет он. – Я знаю нескольких людей, которые отказались от пиратства по этическим соображениям, но это смешно – они сами ведут себя позорно. Это общепринятое и ожидаемое поведение». Ялен считает, что музыкантам должны платить за то, что они делают, но он знает бесконечно много историй про то, как фирмы звукозаписи обворовывали музыкантов. Чувство вины нечасто настигает представителей «поколения Y».
Ялен, конечно, не может говорить за все поколение. Многие студенты отрицают файловый обмен и соблюдают законы об авторских правах. И все же компании индустрии развлечений ошеломлены поведением поколения, к которому принадлежит Ялен, и местью любителей файлового обмена. Первой реакцией индустрии был ввод более жесткого контроля, более надежных замков и более суровых законов.
Одна из последних идей – создание цифровой личности или персонального идентификационного сертификата. В общих чертах это выглядит так: все пользователи Интернета собираются на тюремном дворе и получают электронные браслеты на лодыжку. Каждая передача файлов будет прозрачна для третьего лица, которое сможет выяснить детали передачи и узнать, кто заплатил за покупку или прокат, а кто – нет.
Один из основателей группы «Народ за ответственность в Интернете» [People for Internet Responsibility] Лорен Вайнштайн, разработчик программного обеспечения и сетей из Лос-Анджелеса, среди тех, кто считает, что подобные меры только усилят привлекательность даркнета: «Нужно спросить себя: сделает современный подход компаний индустрии развлечений ситуацию лучше или приведет к ускорению массового перехода в подполье? Да, ограничения, налагаемые на информацию в цифровых форматах, дают владельцам контента больше контроля, и иски RIAA заставляют людей отказаться от обмена файлами, но эти же меры усиливают ощущение борьбы. В итоге сторонники файлового обмена начинают думать об уходе в подпольные сети, и начинается эволюция, в результате которой выживет сильнейший, и системы будут становиться лучше и лучше».[12-11]
На это уйдут годы. «Нельзя перейти от видимого файлового обмена к невидимому за один день», – говорит Вайнштайн. Однако индустрии развлечений стоит опасаться, что файловый обмен может стать невидимым, а людей, обменивающихся файлами, невозможно будет отследить. «Мы не знаем, насколько далеко все зашло, поскольку по определению сложно получить точные данные о процессе, который происходит тайно и который нельзя увидеть целиком».
Попытки объявить зашифрованные, скрытые или распределенные сети вне закона провалятся, утверждает Вайнштайн, так как для обмена и хранения защищенной информации файлообменные даркнеты используют те же технологии, что корпорации и ученые. Многие даркнеты уже в состоянии эмулировать инструменты для совместной работы, использующиеся коммерческими предприятиями, предоставляющие высокую степень приватности и безопасности, а также возможность работы с большими файлами. HP и Siemens, к примеру, используют даркнеты для обмена с партнерами конфиденциальными сведениями. GlaxoSmithKline используют даркнет, чтобы позволить биологам и химикам работать вместе с университетскими учеными над новым средством против ожирения.[12-12]
«Вполне возможно, что в будущем эту проблему нельзя будет решить посредством технологий или образования, – говорит Вайнштайн. – Возможно, будет сложно заставить людей платить за материалы, которые они могут получить в Сети бесплатно. Мы, скорее всего, будем жить в мире, где вознаграждение, которое люди вправе получить за свою работу и интеллектуальную собственность, будет зависеть от доброй воли народа, а не от навязанной технологиями или законом системы. Делать покупателей своими врагами, отправляя их в даркнет, – саморазрушение».
Вайнштайн подчеркивает, что верит в то, что творческим профессионалам нужно платить за их труды, но это не меняет ситуацию. Чем чаще компании индустрии развлечений будут сгоряча вводить обременяющие правила, ограничивающие законную свободу использования покупателями цифровых устройств, тем скорее «пользователи, считающие видеопиратство оправданным и законным, а не запрещенным действием, нанесут ответный удар».
Эксперт в области новых медиа и преподаватель телекоммуникации в Нью-Йоркском университете Ширки с этим согласен. Если Napster был первой волной файлового обмена, то вторая волна началась с пиринговых сетей, которые отказались от централизованных систем типа Napster в пользу менее эффективных децентрализованных систем, способных отражать юридические атаки. Сейчас поднимается третья волна. Новейшая инкарнация представляет собой социальную систему с анонимными участниками (как в Freenet или Blubster) или необходимостью находить себе дорогу в сеть (как в Waste).
