Инга сама не поняла, как задала этот вопрос вслух и уж точно не ожидала ответа.

– Если не глупая, то поймет, что точно не один из тех, которые она может предположить. ― буркнул весело Гринда.

Инга резко остановилась и развернулась всем корпусом на него.

– Ты ведь наверняка знаешь где она! ― голос девушки засочился ядом. ― Она одна и впервые в такой ситуации! Куда ты ее дел?

– Перестань!

Тихий, но уверенный голос брата заставил Ингу расслабить хватку. Она только и успела нервозно вздохнуть, как Томаш одной рукой схватил ее предплечье и сжав словно тисками произнес.

– Мы найдем Алю, а потом разберёмся с твоей ящерицей. Но пока мы здесь будь добра делать то, что мы делали постоянно! ― голос мужчины сочился неистовым ядом, ―А именно, если ты забыла – вытягиваем нашу сестру из неприятностей, которые даровала ей кровь нашей семьи!

Инга понуро опустила плечи и угрюмо посмотрена в пол. Перво-наперво защитить и спасти их сестру, все остальное – потом.

– Все, поняла, ― вякнула неохотно девушка и вновь возобновила движение, а Томаш просверлил Гринду свирепым взглядом, а потом и вовсе закатил глаза.

Во дворце во всю сновали люди. Девушки разоделись в длинные сарафаны с фонариками. Головы всех испускали длинные косы, покрытые разного вида кокошниками.

Мужчины вышагивали в строгих, но свободных нарядах, помогая девушкам накрывать столы во многих залах. Казалось, что все люди готовились к какому-то празднику. И несмотря на вычурные архитектурные помещения, никто не воспринимал дворец как дом знати. В воздухе витало ощущение дома для множества людей. В голове Инги до сих пор не укладывался этот факт. По истории через несколько десятков лет, после происшествия, что произойдет сегодня – мир сильно изменится. На смену дружественной и любовной атмосферы придет разруха, власть и междоусобицы, которые люди сами себе и придумают.

Это было начало восемнадцатого века. Инга знала истинную историю с детства. И знала, что никаких царей, о которых говорят в учебниках не было. Был потерянный мир, который по крупицам восстановился и стал тем, который обезображенная психика населения смогла себе придумать.

Томаш вел их по поворотам, комнатам и залам. Аккуратно огибая людей, идущие в тумане, молчали и думали каждый о своем.

Внезапно Томаш резко остановился, прислушиваясь. Гринда оказался рядом, поинтересовавшись с затаенной тревогой в голосе.

– Это то, о чем я думаю?

Словно ожидая кивка от Томаша, по зданию прошла дрожь. Томаш машинально схватил Ингу за руку. Девушка еле устояла на ногах. Практически сразу же раздался второй толчок и люди в здании стали вскрикивать от неожиданности.

Томаш прикрыл на секунду глаза, а потом мгновенно дал деру. Инга неловко побежала за ним, не в состоянии вытиснуть свою руку из его. Гринда – следом.

Навалила ударная волна, выбивая окна Зимнего дворца с западной стороны. Послышались возгласы и крики. Выбитые стекла разлетелись и своими осколками врезались в людей. Кому-то повезло оказаться дальше от окон. С визгами мужчины и женщины ринулись к выходам из дворца.

Инга в какой-то момент обернулась, чтобы взглянуть на пострадавших и внутренне вся сжалась. Несколько девушек лежали бездыханными телами. Из их тел вырывались куски стекла. Одной из них огромный осколок попал прямо в лицо.

Инга с тяжестью поборола в себе тягу помочь оставшимся в живых, но здравый смысл говорил – ты тут ничем не поможешь.

Томаш уверенно вел ее за собой и когда раздался последующий толчок в земле, они втроем ввалились в какую-то комнату. Брат наконец-то выпустил Ингу, и она мельком осмотрелась.

По периметру растянулись темно-зеленые малахитовые колонны. Свет, проникающий в помещение, резво отскакивал от позолоты, что пестрила в орнаментах дверей и стен. На сводчатых потолках золотыми нитями были выложены рисунки.

– Малахитовая гостиная? ― промычала себе под нос Инга и застыла как изваяние.

Посреди гостиной расположилась огромная ванная-колыбель, высеченная из цельного черного мрамора. В ней в молочно-вязкой жидкости лежала девочка. Ее золотые волосы распластались во все стороны. Веки закрывали глаза на абсолютно расслабленном девичьем лице.

– Аля, ― выдохнул тяжело Томаш, подходя к молочной колыбели. Практически все обнаженное тело скрывала молочная вязкость, из которой выглядывали только части колен и ладони с лицом. Одни волосы распластались по верху жидкости, практически не впитывая в себя влагу, будто игнорируя ее.

Мужчина аккуратно погладил лицо девочки правой рукой. В его глазах впервые за все время отразилась нежность и любовь.

Инга подошла к ним и скрыла накатываемые слезы на глаза.

– Снимай рубашку, ― жестко потребовала она у брата на что получила вопросительный взгляд. ― Не видишь, что она голая, Томаш. Я ее одену.

Томаш коротко кивнул и стянул с себя светлую рубашку, передавая ее сестре. Мужчины в уважении к ребенку отвернулись, давая Инге попытку одеть сестру. Девушка аккуратно поддела Алю под спиной и потянула на себя. Молочная вода-жидкость не оставляла никаких следов на их телах. Не намочив одежду, Инга тяжело справилась с одеванием и позвала брата.

Томаш стоял обнаженный по пояс и с трепетной нежностью взял ребенка на руки, прислонив к своей груди.

По земле, отдавая от фундаментов по стенам, прошла небывалой силы тряска. Здание тряхануло настолько, что часть потолка осыпалась на пол. Успев среагировать, Гринда оттолкнул Ингу от внезапно обвалившегося куска перекрытия. Оба они повалились рядом. Инга резко шибанулась о мраморную ванную и вскрикнув, прижала левую руку к груди.

– Уходим, Гринда, помоги ей. ― приказал Томаш, перехватывая удобнее Алю на руках.

Инга с болью на лице поднялась на ноги. Они бежали уже без тумана. Их фигуры затерялись в толпе сносящихся людей в попытках спастись. Весь дворец стал походить на какие-то развалины.

Повсюду лежали тела, погребенные под тяжестью строительных материалов, что когда-то составляло здание. Инга их уже практически не замечала. Поставленная цель – спастись, выдвинула все остальные чувства и эмоции, доселе жившие в ее сознании.

С толпой они выбежали наружу. Людской поток тянул прямо к центру Дворцовой площади. Людей стало так много, что Ингу разделили с братом и Гриндой, отчего та словила нескончаемую панику.

Инга бежала за силуэтом Томаша, и в какой-то момент нагнала его и сильной хваткой вцепилась в его штанину. Гринда показался рядом, а Инга на разрыв закричала.

– Сейчас! Начинай Томаш! Давай, уже много смертей произошло!

Ему стоило призвать внутреннюю силу. Золотой туман обволок бы в своей тягучести силе их тела, проник в кожу и обхватил бы туго геноверею, что тянулась вдоль спирали днк. Они проделывали это уже несколько раз. Томаш начинал, а Инга заканчивала и так вместе они переносили свои тела с телом Али в свое настоящее. Всегда одни и те же ощущения, одна и та же боль. Предвкушая стягивающее чувство изнутри тела, Инга напряглась, не получая оного. Брат медлил.

Почему он медлит?

– Ты не можешь, ― сипло выдавила из себя девушка. Рука тяжело опустила его штанину, и даже грохот с гомоном голосов перестал существовать.

– Еще не произошла смерть тех людей, которые держат ее здесь, ― выдал Томаш отчужденным голосом.

Свет будто разом выключился. Часть неба покрылась тьмой, и Инга, медленно повернув голову, разрывно вздохнула, когда увидела огромную волну, накрывающую город. Люди как муравьи разбегались в разные стороны, в какой-то момент даже перестали издавать звуки от надвигающейся морской силы.

Она много читала про этот потоп, много часов провела с отцом споря перед картами. Ее тогда волновали лишь тайны, что скрывала история. Поэтому, когда она впервые услышала, что мир до восемнадцатого века был абсолютно другим, то до одурелого фанатизма прочитывала все источники.

Городу Санкт-Петербургу было несколько тысяч лет и его истинная история знакома каждому, кто был способен раскрыть свою геноверею и принять правду, которая однажды заставила практически все население избавиться внутри своего сознания от этого знания.