– А тут что? – Петр постучал по другой двери.

– Кладовка, – ответил хозяин. – А через люк можно попасть на чердак.

– Как любопытно! Можно заглянуть? – заинтересовался Петр.

– Да пожалуйста, только быстро. – Хозяин пожал плечами. – Лестницу в кладовке возьмите.

Петр деловито открыл кладовку, взял стремянку, поставил ее под люк в потолке прихожей, полез наверх. Уже по пояс скрывшись во тьме чердачного помещения, глухо сообщил оттуда:

– Ничего не видно!

– Конечно, там же нет окон, – хмыкнул хозяин и посмотрел на часы.

– Петя, спускайтесь, не будем задерживать людей, – позвала я, уловив прозрачный намек.

Петр спустился, вернул на место стремянку. Мы поблагодарили молодого человека за импровизированную экскурсию и, с трудом разминувшись на узкой площадке, спустились по наружной лестнице.

Прошли вереницей дворов, из темной подворотни выдвинулись на улицу. Желтый солнечный свет заливал ее, как лимонад дюшес, осенний воздух искрился и казался ароматным и сладким. Я даже будто шипение содовой услышала: во дворе на другой стороне улицы дворник как раз сметал шуршащие сухие листья.

Я зажмурилась, подставляя лицо солнцу.

Насладиться моментом помешал телефонный звонок.

– Вы где? – строго спросила Ирка.

– А вы где? – Я проявила осторожность и не ответила сразу. – Я имею в виду, в какой стадии процесса?

– В заключительной, – обрадовала меня подруга. – Можете возвращаться.

Я показала встревоженному Петру большой палец и, спрятав мобильник, пояснила:

– Они уже заканчивают.

– Я бы не стал говорить об этом так уверенно, – усомнился он. – Наверняка это только временная передышка. – И пожаловался: – Боже, как я уже устал от этих разговоров о свадьбе! Не знаю, где и как от них спрятаться.

Я сочувственно похлопала страдальца по плечу, но все же взяла курс на злосчастный ресторан.

Мне, конечно, проще. Это не моя единственная дочь выходит замуж. У меня сын, и он пока не собирается жениться. А когда соберется, я приложу все усилия, чтобы отговорить его и невесту от бессмысленного и разрушительного для психики пышного празднования.

Петр этого не сделал – и теперь страдает, но кто виноват? Надо было вовремя окоротить свой инициативный женсовет.

Размышляя подобным образом, я свернула с набережной в Летний сад, чтобы со всей возможной приятностью срезать путь до ресторана, где засел наш свадебный оргкомитет.

Мраморные статуи уже спрятали в короба, фонтаны выключили, но отсутствие всех украшений только добавило Летнему саду естественной прелести. Теперь он смотрелся как слегка облагороженный лес, в котором даже пахло грибами. Если бы не зеленые оградки-шпалеры, я бы прошлась под деревьями в поисках рыжиков – говорят, они как раз растут под дубами, которых немало в Летнем саду. А самый старый из них, по легенде, еще сам царь Петр посадил. Теперь это памятник природы.

Я мимоходом поведала об этом своему спутнику, и тот с тоской пробурчал:

– Кто ж его посадит, он же памятник…

Петра явно терзали отнюдь не смутные сомнения в истинности утверждения, будто предсвадебный саммит закончился. Он опасался, что нас снова усадят за стол изрядно надоевших переговоров – и, к сожалению, оказался прав.

Войдя в ресторан и осторожно заглянув из холла в обеденный зал, мы увидели, что мизансцена изменилась незначительно.

– Те же и Боря, – пробормотала я, оглядев компанию за столом.

– Линяем! – Петр потянул меня назад.

Поздно: нас уже заметили. Мать невесты призывно замахала руками, а Ирка развела своими, извиняясь:

– Мы уже почти закончили, но тут пришел жених и задал пару уточняющих вопросов…

– Борис, ты неправ! – строго сказал будущему зятю Петр.

Фаберженок повесил голову. Видно было: он и сам сожалеет, что невольно подбросил дровишек в топку бесконечной дискуссии, но что с этим теперь делать – не знает.

Зато у его будущего тестя уже имелся полезный практический опыт.

– Хочешь увидеть самый маленький дом в Петербурге? – спросил он, отечески положив руку на плечо жениха, и сразу же потянул того вверх, не допуская отрицательного ответа.

– Хочу! – Боря взлетел, как ракета «земля-воздух».

Я не успела открыть рот, чтобы вновь предложить свои услуги экскурсовода.

– Я покажу! – Отец невесты потянул жениха за собой, и оба мгновенно исчезли.

Я онемела от возмущения. Ирка оценила выражение моего лица и захихикала, а потом отодвинула свободный стул и похлопала по нему.

– Не вижу ничего смешного, – проворчала я, неохотно усаживаясь.

– Видела бы ты свое лицо. – Подруга хохотнула и отвернулась от меня, чтобы вновь включиться в обсуждение деталей свадебного банкета.

Я машинально глянула в зеркало в помпезной золоченой раме – ими встык, квадратно-гнездовым способом была увешана целая стена – и оценила выражение своей физиономии. К нему очень подошло бы бессмертное «И ты, Брут!».

Петр, подлый предатель… Сначала воспользовался моей добротой, а потом кинул меня… Ладно, я как-нибудь отомщу.

Я покосилась на милых дам, увлеченных интересным им (но не мне) разговором, и придумала новый план: раз так, буду жульничать! Дождусь, пока мне хоть кто-нибудь позвонит, и вне зависимости от того, кем окажется этот добрый человек, пусть даже презренным телефонным мошенником, вскричу: «Да, товарищ начальник! Конечно, буду сей же момент!» – и убегу, прижимая трубку к уху, с самым озабоченным видом. И пусть они тут гадают, какой такой у меня начальник и где это я буду сей же момент.

Слегка повеселев в надежде на скорое освобождение, я достала смартфон и зажала его в кулаке, как гранату. Однако закон подлости явил себя во всей красе: мне упорно никто не звонил. Да что ж такое-то, а? Когда не надо, то банки названивают с предложением кредитов, то мошенники с угрозами, то рекламщики с акциями, а тут вдруг как вымерли все!

– Ты ждешь какого-то звонка? – заметив, как я нервно тискаю смартфон, спросила Ирка.

– Очень! – коротко ответила я, не став объяснять, что именно какого-то. В смысле, какого угодно. Вообще любого!

И наконец мой аппарат ожил! Едва он трепыхнулся, издал первый звук трели – я уже приняла вызов и браво гаркнула:

– Слушаю, товарищ генерал!

Забыла, что ждала звонка кого-то штатского. Но оно и к лучшему: «генерал» прозвучало куда весомее, чем просто «начальник».

Милые дамы разом прекратили совещаться и дружно уставились на меня.

– Какой генерал? – недоверчиво прищурилась Ирка.

– Свадебный? – понадеялась мать невесты.

Я выразительной гримаской дала понять, что меня сейчас нельзя отвлекать. У меня целый генерал на проводе. Висит, качается…

– Какой ужас! – восклинула я, представив себе эту картину, и заспешила: – Конечно, я сейчас! Буду незамедлительно!

– Где? – спросил знакомый голос в трубке. – Я вообще туда попал?

– Туда, туда. – Я пинком забила назад под стол приставучую скатерть, сдернула со стула свою сумку и забросила ее на плечо.

Ирка смотрела на меня пристально, как снайпер на цель, и подозрение в ее взгляде быстро превращалось в уверенность. Знает меня подруга, знает прекрасно. Я замешкалась, подумав, не позвать ли ее с собой. Могу же сказать: «Скорее, нам с тобой срочно нужно к генералу!» – и мы вместе сбежим на свободу.

Пока я колебалась, решая, что именно проявить – солидарность или инстинкт самосохранения, – голос в трубке неуверенно позвал:

– Лен, это ты?

– Я, я, – поддакнула я.

Почему нет? Может, генерал у меня немецкий, и я ему на родном языке отвечаю.

– А это я, Боря, – прозвучало в трубке. – У нас проблема. Даже, наверное, беда. Нас тут с Петром Палычем арестовали!

Ногой, как клюшкой, я подгребла к себе стул, кособоко опустилась на него и попыталась обмахнуться смартфоном. Не вышло – чай, не веер.

– Что? – Чуткая подруга, едва взглянув, уловила перемену в моем настроении.

– Все, – вздохнула я.

И постаралась не слишком радостно объявить: