В голосе Варвары, всегда такой решительной и порывистой, послышался неподдельный ужас. И это странным образом придало Марье сил. Уверившись, что именно нужно делать, она громко кликнула:

– Советник!

– Да, царевна? – на зов Марьи в зал немедленно вплыл Пескарь. – Немедля вели конька мне готовить, того, что течений морских быстрее, да доспехи мои…

– Марья, ты чего это удумала? – Варвара, отстранившись, с тревогой поглядела на сестру, но та не ответила.

А немного погодя, уже облаченная в сверкающую полированной сталью броню, с острым мечом на поясе, она прощалась с молодой царевной в конюшнях.

– Значит, всерьез удумала уплыть? – Варвара, сложив руки на груди, пристально посмотрела на Марью.

– Всерьез, – Марья кивнула, лично проверив сбрую уже оседланного янтарного с ржавчиной морского конька.

– Ох, да разве ж разумно это? – молодая царевна вдруг всплеснула руками. – В такие времена смутные, ты, преемница Володыки, здесь нужна! Во дворце! Ну скажи хоть ты ей, Пескарь!

В поисках поддержки она повернулась к советнику, но тот, как и всегда, предпочел промолчать.

– Послушай, Варя, нет нам нужды спорить, – Марья тяжело вздохнула. – Здесь царству морскому я все равно никак помочь не сумею. Нет у меня силы, чтобы от упадка мир придонный уберечь. Так что одна у нас надежда – что Володыку разыскать удастся. А уж тогда он мигом все поправит.

– Да где ж ты его искать-то собралась?

Варвара покачала головой, и Марья задумчиво прикусила губу:

– Володыка тебя царевичу земному сосватать хотел… А к нам ближе Царства-Государства земель людских нет. Так что, уверена я, и жених твой оттуда будет.

– Считаешь, люди могли отца похитить? Чтоб царевич земной мог сватовства избежать?

Варвара вздернула подбородок. Ее такое предположение явно задело.

– Пока не знаю, – Марья пожала плечами. – Но выведаю обязательно, дай только срок.

Она долгим взглядом посмотрела в пустоту.

– И, коли так, несдобровать им… Смету безо всякой жалости. Что ж… – тряхнув головой, она улыбнулась сестре, – пора мне. Путь не близкий, а время не терпит.

Марья лаково погладила сестру по щеке.

– Береги царство, сестра. Одна ты здесь теперь царевна…

– Сберегу… – Варвара низко поклонилась. – Ты только возвращайся поскорее, хорошо? Да с Володыкой истинным.

– Ворочусь.

Марья в последний раз посмотрела на Варвару, коротко кивнула Пескарю, а затем оседлала конька и поплыла прочь. Вскоре ей вновь предстояло оказаться там, где она не была уже столько лет.

Выйдя к берегу с морскою пеною, царевна рассеянно коснулась тонкой нитки шрама, что давным-давно оставил на ее запястье разбойничий нож. Не затеряться в который раз в пучине собственных воспоминаний оказалось не так-то и просто. Вот уже много лет раз за разом перебирала она в памяти события прошлого. Пыталась отыскать ответы, найти причины, придумать себе и ему оправдание. Да все зазря. У прошлого ответов для морской царевны не было. Впрочем, как теперь не было их и у настоящего.

– Эй, гляньте-ка, братцы, никак в воде стоит кто-то?

От тяжких мыслей Марью отвлекли голоса, что доносились со стороны густого леса, раскинувшегося поодаль от песчаной косы[6] пляжа. И стоило царевне взглянуть туда, как она тут же заприметила показавшихся из-за деревьев всадников.

«Ну вот, не успела из воды выйти, как попалась!»

Проклиная себя за беспечность, Марья спешно огляделась. Коса пологого, открытого песка расходилась от нее по обе руки, сколь хватало взору. Прятаться здесь было решительно негде, разве что воротиться обратно в море. А потому, поразмыслив, царевна решила дождаться гостей прямо там, где стояла.

Вскоре, рыхля копытами песок, на берег выехали две дюжины витязей. Рослые, статные молодцы, при кольчугах, мечах и пиках. Под стягом заборовшего змия всадника – знамени Царства-Государства. Споро[7] взяв Марью в полукольцо, воины опустили вниз острия пик, да так и застыли, принявшись ждать, пока с царевной будет говорить выделявшийся алым плащом десятник.

– Вечер добрый вам, барыня…

Хмурый и седобородый, он окинул Марью цепким взглядом, особо задержавшись на ее украшенной кораллами да ракушками броне и мече, притороченном к поясу.
 – Вы чьих будете?

Закончив с царевной, десятник с внимательным прищуром оглядел море. Так, словно в любой момент ожидал от лениво бегущих волн подвоха. Так, словно не догадывался даже, а наверняка знал, кого повстречал на пустынном берегу.

– А почто это я вам отвечать должна? – Марья, не собираясь облегчать человеку жизнь, нахмурилась.

– Мы-то… – десятник с невеселой улыбкой качнул головой. – Мы – дружина царя Еремея, государя земель окрестных. А вот ты, часом… не из моря ли вышла, а, девица?

Витязь жестко усмехнулся, а всадники, чуя разливающееся грозой напряжение, еще ниже опустили пики.

– Да ты, я гляжу, великого ума будешь? – Марья усмехнулась, после чего молвила гордо: – Я – Марья Моревна, дочь морского Володыки, наследная царевна государства подводного.

Вскинув подбородок, она с вызовом оглядела витязей.

– М-да… – десятник недобро повел головой. – И впрямь говорят, на ловца и зверь бежит… Ну вот что…

Хмыкнув, он задумчиво пожевал губы:

– С нами поедешь, царевна.

– Это куда же? – ничуть не обеспокоившись, Марья вопросительно изогнула бровь. Ей, морской царевне, покуда она в броне подводной да при оружии, эти две дюжины витязей угрозой не были бы, даже будь они в сотнях верст от любой воды. А уж здесь, на морском берегу, она и подавно могла бы смыть их с пути одним мановением руки.

– Велено всех, кто хоть чуточку подозрительным покажется, во дворец доставлять немедля.

Десятник, явно надеясь на мирный исход, не погнушался разъяснениями.

– А если я не хочу? – царевна в ответ обвела витязей мрачным взглядом.

– Хочешь – не хочешь, а поехать придется, – десятник тяжко вздохнул.

– Хм, а ты, витязь, как я погляжу, в силах своих дюже уверен, коль речи такие вести смеешь.

Марья хмыкнула.

– Уверен иль нет, то не важно. Приказ у меня, вот и все дела.

Видимо, посчитав, что разговор окончен, десятник с очередным вздохом повернулся к одному из воинов.

– Эй, Андрейка, а ну-ка подвинься! Да щит Родиславу отдай – с тобой красавица поедет.

– Да, дядь Егор!

Молодец споро спешился, а Марья, поняв, что ратники и впрямь не собираются здесь с ней о чем-либо дальше говорить, с невеселой задумчивостью наблюдала за их приготовлениями. Наблюдала и решала, как ей быть дальше. Пути-дорожки, как водится, было две: ехать с витязями миром или воле их противиться. Во втором случае, царевна в том не сомневалась, дело обязательно дойдет до драки – и тогда уже ей придется умертвить всех ратников разом. В пользу первого же выбора говорило многое. К примеру, десятник обмолвился, что велено ему везти ее во дворец, куда, собственно говоря, царевна и так собиралась направиться, дабы держать разговор с самим царем Еремеем. Не верить витязю у Марьи причин не было. Такие люди, как он, обычно не врали – того не позволяла им воинская честь. А значит, то, что царевна сперва приняла за неудачу, оказалось, напротив, сущей благодатью. Пусть и с риском того, что заместо беседы с властителем местных земель ее могут отправить прямиком в объятия сырой темницы. Впрочем, подобная участь Марью не сильно тревожила. Царевна была уверена, уж она-то так или иначе сумеет убедить Еремея в том, что кидать ее в казематы не самая удачная мысль. А коль и не сумеет даже, так безо всякого труда покинет подземные застенки. И потому она без особенных сомнений решила воспользоваться любезным предложением десятника да добраться до стольного града в сопровождении его витязей.

Они тем временем уже завершили свои приготовления. И воин по имени Андрей, разгрузив своего коня, теперь выжидательно глядел на десятника.