Я добрался до коллег и некоторое время слушал их болтовню, собираясь с мыслями, прежде чем влезть в разговор со своими вопросами.

– Ребята, а что было в пятницу и субботу?

– В каком смысле? – спросил главный механик, помешивая чай в пластиковом стаканчике. Это был упитанный бородатый мужичок пятидесяти лет, который вечно прятал свой живот под безразмерные свитера и широкие штаны. Звали его Михайло Евдокимыч. Стоя передо мной в очередном растянутом полувере, который висел на нем как платье, он долил в свой стакан воды из кулера, почти до самых краев и поставив чай на стойку, уставился на меня. Зенин сложил руки и тоже приготовился слушать.

– Ну…у меня какие-то проблемы с памятью начались…не могу вспомнить что происходило за прошедшие два дня.

Ребята переглянулись между собой, косясь на меня с недоверием. Только слесарь Валерка как стоял, уставившись в телефон, так и продолжил стоять, ни на секунду не отрываясь от экрана. Он почти всегда находился в компании, но чужая болтовня его мало занимала. В конце концов мы приняли его таким, какой он есть, оставив попытки разговорить и вовлечь в наши беседы.

– Ты че, Егорыч, шутки шутишь? – прервал мои мысли Зенин.

– Нет, я правда не помню. Просто скажите, что было в эти дни?

– Да ничего. В пятницу был обычный рабочий день, а в субботу обычный выходной. Но это у нас обычный, а у тебя, судя по всему, не очень, раз не помнишь ничего.

Мужики посмеялись и только одна Наташенька, мой лучик света на этой работе, положила мне руку на плечо и тихо произнесла:

– Ты ходил ко врачу? Вдруг это что-то серьезное.

– Еще не ходил. Записался.

– Сделай МРТ. – она легонько погладила меня по голове.

Я кивнул, но в глубине души остался расстроен тем, что не получил никакой путной информации от своих сослуживцев.

С началом рабочего дня все разошлись по своим местам. Первая его половина прошла как обычно, и увлеченный работой, я позабыл об утреннем фиаско с коллегами. Хотя мне было все равно. Их насмешки трогали меня гораздо меньше, чем мои проблемы с памятью. В обед мы с Наташей остались в столовой вдвоем. Остальные сотрудники предпочитали обедать в кафе или дома. В общем где угодно, только не в салоне. Я достал из микроволновки свою еду, и сев за стол, принялся жевать, с влюбленным взглядом наблюдая за Наташей. Следом за мной она засунула свою еду в микроволновку, и пока таймер отсчитывал заветные две минуты, Наташа стояла напротив моего стола и мягко улыбалась мне.

– Знаешь, – сказала она, – суд назначен на завтра. Останется только подписать документы, и все. Свободная женщина.

– Недолго же тебе придется наслаждаться своей свободой, – с намеком улыбнулся я.

Прозвенел таймер на микроволновке, и она открыла дверцу, доставая свою еду. В нос ударил очень едкий и странный запах, и я с непониманием посмотрел на ее контейнер с едой. Пожалуй, я не смогу даже объяснить, на что это было похоже, но мой нос никогда и ничего подобного не ощущал. В пищевой таре лежали обугленные кусочки, с виду похожие на мясо, но с одного их вида мне вдруг стало дурно, и я вскочил, чтобы открыть входную дверь. Голова закружилась, и я стал падать на пол и хлопать глазами, пытаясь отогнать от себя странное видение. Все вокруг плыло и на секунду я испугался, что теряю зрение. Наконец картинка перестала вращаться, и я осмотрелся. Это была уже не столовая, а совсем другая комната, в которой находилась куча странных приборов и голые металлические стены. Я был прикован к кушетке, на которой лежал, и со всех сторон от меня отходили провода и датчики с мигающими лампочками. Я дернул руку, но ее крепко держал кожаный ремень, пристегнутый к железной рукоятке.

– Эй, что происходит? Где я? – не на шутку встревожившись, я стал раскачиваться из стороны в сторону, пытаясь высвободиться. «Господи, где я?» – вертелся в голове вопрос. Сначала я подумал, что меня похитили инопланетяне, и стерли мне память, потому что я совсем не знаю, как я здесь оказался. Но немного отдышавшись и придя в себя, я понял, как это нелепо. Но все же я был связан, а это не внушало надежды на что-то хорошее. Скорее наоборот. Тут я обратил внимание, что на мне больничная сорочка, из-под которой торчат мои голые ноги. Может ли это место быть клиникой? Хотя, судя по обстановке – это скорее психиатрическая лечебница. Других теорий пока не находилось.

– Эй! – снова подал я голос, – может кто-нибудь уже придет ко мне и объяснит, где я и что со мной?

– Приветствую, – раздался холодный металлический голос, – вы находитесь в камере ментального ареста.

Я покрутил головой вокруг, в поисках источника шума, и увидел в углу под потолком маленький рупор. Голос вещал оттуда. И, судя по всему, это был не человек, а бот. Почти как автоответчик. А роботизированная баба тем временем все продолжала вещать:

– Сообщаем, что восьмого сентября в зоне А54, а именно возле главного здания Сената произошел теракт, в котором вы, предположительно, приняли участие. До выяснения обстоятельств вы будете находиться здесь. Механизм, к которому вы подключены, поможет вам восстановить память, чтобы мы, в целях содействия следствию, смогли подтвердить или опровергнуть факт вашего причастия к противоправным действиям. Приносим свои извинения и надеемся на ваше понимание.

– Отлично. Какой еще теракт? Я вообще понятия не имею, о чем речь! – злобно кричал я в пустой комнате. Убедившись, что никто меня не слышит я немного поник. Что значит камера ментального ареста? Что это вообще такое? Но, видно на подробное объяснение можно было не рассчитывать. Я огляделся. Теперь, успокоившись, я просто лежал и смотрел по сторонам. Комната выглядела жутко. Две потолочные лампочки светили не очень ярко, так что меня окружал полумрак. Стены почему-то вызвали ассоциацию с банковским хранилищем, будто я нахожусь внутри огромного сейфа. Я взглянул на свои руки, на которых проступили вены. Они были так отчетливо видны. Мерзкое зрелище. То ли от перенапряжения, то ли от того, что ремни слишком сильно сжимали мою плоть – непонятно. Я вздохнул и откинул голову на подушку. В изголовье кушетки стоял странный куб со светящимися светодиодными гранями. Они плавно переливались несколькими цветами – желтым, оранжевым, красным. Я попытался повернуться так, чтобы рассмотреть его, но было очень неудобно. Однако я успел заметить, что грани сделаны из полупрозрачного стекла, а внутри вращались шестеренки.

– Что это за хрень? – сказал я вслух и в эту самую минуту в комнату вошел мужик в белом халате.

– Наконец-то!

Выглядел он как обычный врач, в больничной униформе, средних лет, с какой-то папочкой в руках.

– А, пришли в себя? Как вы?

– Не считая того, что я прикован к кровати в четырех голых стенах, прекрасно! А знаете, может быть, вы мне еще чаю предложите?

– Понимаю ваше негодование. Но хочу вас успокоить, вы в безопасности.

– Я что-то не чувствую себя в безопасности! – перебил я его, – может мне уже объяснят куда я попал и за что?

– Конечно. – добродушно сказал он, и присел рядом со мной, осматривая мои руки.

– Как сказал наш голосовой помощник – вы в камере ментального ареста. Дело в том, что вы оказались на месте преступления в день совершенного теракта, в котором погибло около двухсот человек. Сначала произошел мощный взрыв, а после, как утверждают очевидцы, послышалась стрельба. Предположительно, это было покушение на президента и административный совет, но данные обстоятельства пока выясняются.

– Какой теракт, я ничего не понимаю…при чем здесь я.

– Мы устанавливаем обстоятельства вашего участия в данном мероприятии. Был приказ проверить всех лиц, оказавшихся в радиусе полутора километров от места действия. Тех, чью непричастность удалось доказать, мы уже успешно отправили домой. Но с вами выходит загвоздка. Из вашей головы стерты два дня, как вы, наверное, сами догадались.

Он сделал паузу. Провел рукой по самой выпирающей вене.

– И?

– И нам нужно понять, что с вами происходило в течение этих двух дней.