Вот так вот, пытаясь вылить ведро с помоями на Сталина, Жуков не учел, что на него тоже немало попадёт.
И кстати говоря, давайте вспомним, как мы в начале войны только отступали и несли потери, сравнимые с численностью всей нашей армии и каким-то чудом смогли сорвать «Барбаросса», который как раз это и предполагал в одной из своей основной посылке. Ведь как можно сорвать вражеский план в данном случае не обороняясь? Именно, никак. И давайте узнаем, кто-кого кровью залил в 41-м мы немцев или немцы нас?
24 июня 1941 –го в наступление пошел 8 мехкорпус в направлении на Берестечко. Вражеский 48 мотокорпус почти что был разгромлен, спасло немцев применение авиации. 22 июня 1941-го немцы планировали быстро захватить Рава-Русский УК-район, развертывая на этом направлении 5 дивизий, но наша 41-я стреловая дивизия смогла побить немца по рукам и мало того, что немцы не смогли взять УК, так они ещё и понесли большие потери. Одна наша дивизия побила 5 немецких! И это в самом начале войны!
Перемышльский Укреп. Район обороняли пулеметные батальоны и 92-й приграничный отряд. Они несколько часов защищали город, потом отошли от него, а потом, получив подкрепление в лице 99-й стрелковой дивизии 23 июня 1941-го захватила Перемышль. Так Перемышль обороняли с 23 по 28 июня и за это время нанесли противнику большие потери. А наш контрудар под Дубно, после которого фашистам пришлось привозить пополнение из Германии для дальнейшего наступления на Киев?
И давайте, раз уж мы коснулись такой темы как битва у Дубно углубимся в неё чуть детальней и посмотрим, как из разумных действий нашего командования, историки вылепили катастрофу. Стоит сначала рассмотреть то, как все это представлено в ортодоксальной историографии. Эта битва считается ныне одной из самых масштабных по использованию танков в ней, она вполне себе сопоставима с Прохоровкой, однако, как уверяют нас наши любимые историки мы проиграли её с треском. Немецкая 1-я танковая группа под командованием Клейста уничтожила 2000 наших танков, при том, что сама она состояла из 800. Ну, давайте же посмотрим, кто здесь кого разгромил.
Для начала небольшая экспозиция касательно наших мехкорпусов. Как писал в своих мемуарах Жуков и как об этом говорят все современные историки: создание тех мехкорпусов, которые начал Тимошенко было полной ошибкой. Но почему же они считают это решение ошибочным? Их основные тезисы заключаются в том, что корпуса были нашпигованы устаревшей техникой, которой в добавок ко всему было очень много – 1000 единиц техники по штату на корпус. Некоторые даже признают в этом откровенное вредительство со стороны Тимошенко. Вообще этого человека нынешние историки также не любят, как и Ворошилова, приписывают ему различные грехи. Нужно же на кого-то списать ими же выдуманную «катастрофу 1941-го»? Вот и в этом вопросе они закидали его помидорами, не поняв сути действий наркома. А суть заключалась в том, что это был чуть ли не шахматный гамбит со стороны советского военного командования. Почему? А давайте глянем на то, каких и в каком количестве произвели танков до 1941-го года, не считая т-34 и КВ. Хочу сразу сказать, что самым массовым стал т-26, в количестве 11218 шт. За ним следом идет Бт-7 – 5328 шт., а замыкает тройку т-27 – 3295 шт. Стоит ли говорить, что эти танки совершенно не годились для ведения современной войны. Вот, например, т-26, который был сконструирован на основе английского «Виккерса». Неужели этот маленький экспериментальный танчик с тысячами модификаций мог быть основным в армии? Нет. А т-27, который не далеко от него ушел? Тоже нет. Бт-7 уже другая история, но его количества во всем танковом парке было относительно невелико. Плюс к этому прибавьте то, что они были уже достаточно измотаны. В конце концов, война с Финляндией, недавние столкновения с Японией у озера Хасан и масштабна битва у реки Халхин-Гол, в которой наши танки участвовали в обильном количестве. Все это сильно сказалось на состоянии нашего танкового парка. Да и сюда же не забудем прибавить то, что будущие танкисты учились ездить на настоящих танках, а не на муляжах, как это делали в Германии.
О состоянии машин в корпусах вполне ясно говорит Дмитрий Рябышев, который являлся командующим 8-м мехкорпусом. Именно его корпус и дал бой Клейсту под Дубно. Вот, что он приводит в своих мемуарах: «К июню 1941 года корпус имел около 30 тысяч человек личного состава, 932 танка (по штату полагалось 1031). Однако тяжелых и средних танков КВ и Т-34 поступило только 169. Остальные 763 машины были устаревших конструкций, межремонтный пробег их ходовой части превышал 500 километров, на большинстве истекали моторесурсы. 197 танков из-за технических неисправностей подлежали заводскому ремонту. Артиллерии имелось также недостаточно. Из 141 орудия 53 были калибра 37 и 45 миллиметров. Средства противовоздушной обороны представляли четыре 37-мм орудия и 24 зенитных пулемета. Вся артиллерия транспортировалась тихоходными тракторами». Вот такая ситуация наблюдалась почти во всех корпусах.
И что же получается в результате? А в результате танки изношены и половину из них можно смело списать в утиль. Но что в место этого сделал Тимошенко? Правильно, начал из них создавать корпуса по 1000 штук. Делал он это в расчете на то, что корпус будет воевать как корпус, а не как полк или батальон. Дело в том, что вполне боеспособный механизированный корпус обычно состоял на тот момент времени из 300-400 танков, а мы начали создавать их в разы масштабнее. И причины этого была показана выше. Это изношенность и никудышность танков. В конце концов, сколько из таких машин в состоянии доехать до линии фронта? Половину из 1000 может ещё и сможет, а остальная сломается по пути. Но даже так, врага встретит вполне себе боеспособный корпус, поскольку именно 300 или же 400 танков из 1000 этого металлолома доберется до врага, а это численность нормального танкового корпуса.
Да, устаревшую и изношенную технику могли и списать, как предлагают в своих книгах историки. Правда, наше военное командование все-таки было куда более компетентно, в отличии от наших военных историков, которые никогда из автомата не стреляли. И оно понимало, что лучше будет не списывать старые танки, а соединить их в такие корпуса и встретить противника хоть с такой техникой. Тем более, что новых танков для насыщения всех частей не хватало.
И что интересно, так это то, что 12 июня в мехкорпус к Рябышеву приехал командующий бронетанковых войск – Федоренко. Рябышев попросил разрешение у него разрешение обучать танкистов на новеньких т-34 и КВ, однако Федоренко дал жесткий отказ и при этом сказал, что скоро практики у танкистов будет в избытке. Вот как берегли новую технику, с неё буквально пылинки убирали, а ездить запрещали. Может возникнуть ощущение, что это плохо сказывалось на боеспособности наших танкистов, которые тренировались на устаревшей технике, а в начале войны резко должны были пересесть на новые танки. Однако, принцип работы и основные механизмы у них были более чем синонимичны, поэтому опытному человеку не составит труда быстро освоить новую машину.
И вот в 10 часов 22 июня Рябышев получает приказ командующего 26-й армии, в котором значится сосредоточить войска близ Самбора, а это на минуточку 70 км. от их дислокации. А по приезду на место оказалось, что 200 танков так и не смогли добраться. Поломались в пути. Но даже так, утром в корпус пришел следующий приказ, в котором танки должны были ехать назад – к Львову, ещё 100 километров! А по прибытию снова приказ – на Броды, а оттуда уже нанести удар по противнику. В результате этого мотопробега 200 танков остались на своих метах ещё 23 июня, а большая часть сломалась по дороге. Понятное дело, что некоторые машины переправлялись на ремонт, а некоторые уничтожались, поскольку оружие не могло достаться врагу, это же подследственное дело.
Эти передвижения 8-го мехкорпуса многие критикуют, приравнивая его чуть-ли к не сознательному вредительству. Однако, и здесь все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Ведь не было же у советского командования на руках немецких планов, правильно? Мы не знали, куда могли они бить, поэтому приходилось гадать и в случае неудачи, гнать технику в другом направлении. Инициатива и скорость была на стороне немцев. Корпус Клейста был оснащён быстрыми и новыми танками, которые превосходили груду железа из 8-го мехкорпуса. И чтобы встретить врага в положенном месте и тем самым получить инициативу, приходилось устраивать подобные перемещения. Хочется отметить, что уже с 1943-го уже сами немцы метались как бешенные, пытаясь угадать место наших ударов, поскольку потеряли всю инициативу. Но летом 1941-го она как ни крути была в ихних руках. Вот Клейст и выбирал куда ему ударить, а благодаря скорости его войск, мы не могли упреждать его удары. В результате чего войска гнались на предполагаемое место удара, но в том и была беда, что предположение могло быть и ложным.
